Но её ждали новые испытания. Впереди слышался грозный рокот разбивающихся о камни волн. И пловчиху несло прямо на этот рёв, обещавший гибель всему живому…

Остров Туару, самый крайний и самый большой из Лаорских островов, расположенных в Западном океане, недалеко от берегов Западного континента. Он ближе всех стоял к оживлённым торговым морским путям, ведущим из Медауса на восток. Его центральная гористая часть напоминала мифического спящего дракона, укрытого прекрасными густыми лесами. Остров окружали коварные рифы и отмели, а невидимые глазу подводные камни часто становились причиной гибели неосторожных корабелов, рискнувших приблизиться к острову, не зная прохода. Они же надёжно укрывали островитян от нападения ненасытных пиратов.

Неспокойные и бурные океанские волны часто приносили к берегам терпящие бедствие корабли и выбрасывали на безжалостные рифы, довершая их гибель. Дно возле берегов густо усеивали ценности с утонувших кораблей, и смельчаки из прибрежных селений часто ныряли в пучину тихими солнечными днями, в поисках золота или иной добычи, десятую часть которой, по закону, принадлежала лорду Туарийскому – местному владыке и повелителю. То, что океанские волны выбрасывали на берег, считалось безраздельной и полновластной собственностью лорда, как единственного владельца этой земли. Закон строго соблюдался, и того, кто рискнул сокрыть от господина подобранное на побережье, ждала суровая кара: годовое заключение в подвалах замка, высившегося на вершине одной из скал, в пятнадцати кемах от единственного города острова – Дермина.

Для поддержания законопорядка, и не полагаясь на честность подданных, лорд регулярно объезжал весь остров по береговой линии, посещая селения, следя за порядком и опрашивая жителей. Объезд проходил, обычно, раз или два в месяц, в зависимости от частоты бушующих на море штормов.

Из очередной поездки лорд привёз юную раненую девушку, которую волны выбросили на берег неподалеку от рыбачьего посёлка Хория. Её обнаружили играющие на берегу дети, и сообщили о находке старосте селения. Тот велел перенести девушку в свой дом и послал гонца вслед за господином, за несколько часов до этого покинувшим селение. Лорд не поленился вернуться и осмотреть находку лично. Он приказал запрячь повозку, положить в неё побольше сена и покрыть меховым одеялом, в которое осторожно укутали находившуюся в беспамятстве незнакомку. Её сильно избило о прибрежные камни. Несчастная не подавала иных признаков жизни, кроме слабого дыхания и еле ощутимого сердцебиения. Но лорд надеялся на своего великолепного лекаря, обучавшегося в Илларии и проходившего практику в королевских регулярных войсках.

Поверхностный осмотр выброшенной на берег незнакомки загадал лорду несколько загадок, на которые он хотел получить ответы. На вид лет двадцать, и очень хорошенькая: золотисто-рыжие волосы, вьющиеся крупными локонами, и контрастные тёмные брови и ресницы. Глаза, большие и чуть приподнятые к вискам, тёмно-карие, почти чёрные. Нос прямой, изящный, губы полные и соблазнительные. Фигура худощавая, стройная и мускулистая, как у акробатки. На ладонях старые мозоли, как у воина, привыкшего к мечу и луку. Некоторые застарелые шрамы на перламутровой коже тоже наводили на мысль о боевых ранениях. На почти обнажённом теле болталась изорванная, мужского кроя, рубаха и такие же панталоны, но вещи пошиты из дорогого белого шёлка, а следы на руках и ушах говорили, что ещё недавно там находились довольно массивные украшения.

Лорд надеялся, что, когда девушка очнётся, она сумеет разъяснить все эти несовместимые вещи, но пока она находилась без сознания, и даже доктор Беарс не мог сказать, выживет она или умрёт.

Девушка пробыла на пороге смерти четыре дня и очнулась поздно вечером. Лорда в замке не было – он находился в очередной поездке, так как накануне на море бушевал сильный шторм, и ему доложили, что на западный берег выбросило целый корабль со всем грузом и несколькими уцелевшими моряками. В сопровождении отряда гвардейцев лорд покинул замок и ускакал к месту происшествия.

*****

Элайна открыла глаза и увидела узорчатый полог, сквозь который тускло просвечивал свет стоявшего у кровати канделябра с тремя свечами. В первую минуту она не поняла, где находится, ей показалось, что она в Башне Невест сразу после похищения: всё тело болело, как после неудобной поездки, особенно невыносимо болела голова. С трудом подняв руку, положила ладонь на лоб, и ощутила под пальцами ткань повязки. Вдохнув поглубже, почувствовала боль и стеснение в груди, и поняла, что её тоже стягивает тугая повязка. Забинтованы были обе ноги и левая кисть. Но, как она ни старалась, не могла вспомнить, что с ней произошло, и как она оказалась в столь плачевном состоянии.

Слегка повернув голову, девушка окинула взглядом тонущую в сумраке комнату: небольшая, но уютная, стены обиты узорчатой тканью, на окнах и двери плотные бархатные портьеры. Сквозь щель в дверной портьере пробивался лучик света, и оттуда доносились приглушенные голоса. Но кто говорил, и о чём шла беседа, непонятно. Затем неожиданно послышался взрыв весёлого женского смеха и звон металла, словно на пол уронили поднос. Элайна вздохнула и поморщилась от боли в груди и голове. Захотелось пить, и она тихо позвала:

– Эй…

Голос звучал хрипло, словно у птицы-падальщика. Её не услышали, и женщины в соседней комнате продолжали хихикать и о чём-то весело болтать.

Элайна с трудом приподняла голову, и увидела рядом с кроватью табурет, на котором стояли кувшин и глиняная кружка. Она протянула руку и сбросила кружку на пол. Но та упала на прикроватный коврик, который приглушил звук падения. Тогда девушка в раздражении ударила по кувшину кулаком. Он был серебряный – звон его падения на каменную мозаику пола мгновенно прервал весёлый разговор двух болтушек. Послышался шелест юбок, и в комнату поспешно вошла пожилая женщина, одетая в строгое чёрное платье. Другая, помоложе, с любопытством заглядывала в дверь, просунув в комнату только голову.

Увидев очнувшуюся девушку, женщина ласково улыбнулась и произнесла по-ассветски:

– С возвращением, госпожа. Мы уже беспокоились, что ваша душа улетела на Небеса, забыв на грешной Аквии бренное тело…

Когда женщина приблизилась, Элайна заметила на ней тонкий серебряный ошейник, и поняла, что это рабыня.

– Воды… – тихо попросила.

– Одну минутку, госпожа!

Рабыня подобрала кувшин и кружку и поспешно вышла в другую комнату. Снова послышались приглушенные голоса, хлопнула дверь, а через минуту женщина вернулась с полным кувшином и новой кружкой. Напоила девушку, осторожно поддерживая её под голову.

Утолив жажду, Элайна почувствовала облегчение. Начало клонить в сон. Закрыв глаза, тут же провалилась в глубокий сон.

Проснулась ясным днём. Комнату заполнял солнечный свет. Полог кровати был поднят, чтобы девушка могла дышать свежим воздухом, проникавшим через открытое окно. Вместе с лёгким ветерком в помещение проникали изумительные цветочные ароматы, слышался дружный щебет птиц. Портьера, отделявшая соседнюю комнату, была раздвинута, и оттуда доносилось чудесное пение. Нежный женский голос тихо напевал под негромкие звуки аккордо старинную ассветскую балладу о любви рыбачки и ушедшего в поход воина. Элайна не слышала песню прежде, но хорошо знала ассветский язык, и песня её очаровала, несмотря на незатейливый сюжет и простую мелодию.

Её снова мучила жажда, и девушка потянулась к кувшину, стоявшему на табуретке. На этот раз она не стала бросать его на пол, а стукнула несколько раз кружкой о крутой бок кувшина. Звон услышали, и песня прервалась. Появилась уже знакомая рабыня в чёрном. Напоила, поправила подушку и подала плоский горшок, чтобы больная могла справить естественные нужды.

– Может, госпожа хочет покушать свежего горячего бульончика? – спросила рабыня.