– И много их было? – поинтересовалась девушка.

– Иногда шторм выбрасывает на наши берега корабли, на которых есть живые люди. Среди них часто попадаются женщины: старые и молодые, красивые и не очень… Но все они ведут себя одинаково: боятся, стараются угодить, рыдают и с тоской ожидают освобождения.

– А я разве не такая? Я тоже боялась вас… Вы умеете внушить людям страх. И я тоже с нетерпением жду освобождения. Я тоже покорна и желаю вам угодить…

– О нет, Элайна, вы не покорны. Может, вы чего-то и опасались вначале, но боялись не меня, а насилия с моей стороны. А когда поняли, что я не собираюсь вас ни к чему принуждать, успокоились окончательно… Вас даже не испугало моё лицо, вызывающее отвращение у других женщин. Ваша покорность – лишь дань вежливости, и я уверен, что если поведу себя грубо, то получу достойный отпор. Разве не так?

– Вы очень проницательны, милорд.

– Когда мы наедине, можете называть меня по имени – Флорас.

– Какое красивое имя! Кто вам его дал?

– Мама… – Лорд горько усмехнулся. – В детстве я был очень красивым ребёнком.

По-ассветски «флорас» означало «прекрасный цветок». По-видимому, юный лорд, в самом деле, был очень хорошеньким младенцем, если мать дала ему такое необычное для мальчика имя.

Элайна приподнялась и посмотрела лорду в лицо. Он лежал с закрытыми глазами и не заметил движение девушки. Минуту Элайна разглядывала бугристые шрамы, которые впервые видела так близко, поэтому могла рассмотреть их во всех подробностях. Но их вид не вызвал у неё ни неприязни, ни отвращения. Может, и правда, причиной её терпимости было необычное воспитание?

– Если это не тайна и если воспоминания не причинят вам боли, расскажите, как вы получили это… ранение.

– Ранение? – губы лорда искривила горькая улыбка. – Вы так красиво выразились… Только это не ранение, а метка чужой зависти и злобы… У моего отца были две супруги: старшая, моя мать, а вторая её младшая сестра, на которой он женился спустя пять лет после первой свадьбы. Моя мать несколько лет не могла забеременеть, а тётка сразу родила супругу сына, моего брата Керина. Так захотели боги, что Керин родился похожим на своего дедушку, отца обоих сестёр, а мой отец был не в ладах с тестем. Не знаю, что они там не поделили, только между ними произошла жесточайшая ссора, и мой отец – лорд и повелитель Туару – изгнал тестя с острова. Моя мать во всём поддерживала супруга, так как беззаветно его любила, а тётка была более предана отцу. Поэтому, когда родился я, вобравший в себя лучшие черты обоих родителей, отец всю свою любовь отдал мне, обделив вниманием старшего сына, чем вызвал его лютую ненависть ко мне… Однажды – мне тогда было года три, а Кериму семь – мы играли в большом зале у камина. Дело происходило зимой, и камин топился. Я чем-то рассердил Керина, он вспылил и толкнул меня в огонь. Я упал лицом прямо в горящие угли. На мои перепуганные вопли сбежались слуги, вытащили из пламени и тут же отнесли к лекарю. Благодаря его знаниям и прилежанию я остался жив, но шрамы навсегда изуродовали моё лицо. С тех пор все дети в замке и за его пределами начали называть меня Меченым, а Керин дразнил Жареным. Родителям он сказал, что я поскользнулся и сам упал в камин. Но, несмотря на юный возраст, я всё помнил. Я на всю жизнь запомнил его перекошенное злобой лицо, когда он толкал меня в огонь. Оно преследовало меня в бреду, и долгие годы снилось в ночных кошмарах. Я возненавидел Керина так же сильно, как и он меня. И когда умер наш отец – мне тогда исполнилось пятнадцать, а Керину девятнадцать – я вызвал его на поединок, и, несмотря на то, что он был старше и сильнее – убил. Я сбросил его тело в море, с высокой скалы, отправив на съедение рыбам и морским змеям, не желая, чтобы его подлая душа последовала в Небесную Обитель вслед за отцом. Затем вернулся в замок и предложил тётке либо отправиться вслед за своим сыном, либо навсегда покинуть остров. Моя мать умерла за год до этих событий – да примут Небеса её душу! – и я остался единственным и полноправным правителем Туару. Солдаты присягнули мне на верность, так как своим поступком я показал, что не беспомощный юнец, а мужчина и воин. Я был жесток и беспощаден, ибо только так мог утвердить свою власть и доказать людям, что я их настоящий господин и повелитель. Прошло два года, пока до всех дошло, что я лорд Туарийский, а не сопливый выскочка и безмозглый щенок… Я был богат, юн и обладал неограниченной властью, но ни одна девушка по собственной воле не хотела стать моей женой. В их глазах я видел страх и отвращение, и в сердце моём рождались ответное презрение и ненависть. Я брал их силой или покупал за деньги, спал с ними, а затем продавал, как рабынь, на проходящие корабли… Но и это уже наскучило мне. Я больше не хочу любви по принуждению. Я молю богов лишь об одном: чтобы они послали мне женщину, которую не оттолкнёт моё уродство, которая, за некрасивой внешностью, разглядит мою душу, способную и желающую любить и быть любимым. Если такая женщина согласится стать моей женой добровольно, а не из страха или корысти, я брошу к её ногам всё – богатства, душу, людей, остров…

Лорд замолчал, молчала и Элайна, потрясённая исповедью. Скрытое страдание, которое она услышала в голосе лорда, тронуло её сильнее, чем сам рассказ. Повинуясь внутреннему порыву, она протянула руку и провела ладонью по лицу мужчины.

– Я надеюсь, боги услышат ваши молитвы и пошлют вам такую женщину в самое ближайшее время.

Не открывая глаз, лорд поймал руку девушки и поднёс к губам. Нежно поцеловав, прижал к своей груди.

– Мне почему-то кажется, боги уже услышали мою молитву и послали мне то, что я просил… – тихо ответил он.

После той знаменательной поездки на горное озеро, сблизившей их больше, чем месяцы проживания в замке, прошло пять декад. Элайна и лорд теперь встречались чаще: вместе обедали или ужинали, выезжали на озеро или просто на верховые прогулки в окрестностях замка, а однажды лорд взял её в инспекционную поездку по острову. В одном из селений лорду доложили, что шторм выбросил на берег повреждённый пиратский корабль. Почти вся команда уцелела и совершила нападение на селение, убив нескольких мужчин и забрав с собой женщин. Затем пираты ушли в горы, и никто не знал, где они укрылись.

Лорд, не став дожидаться подкрепления из замка, решил преследовать разбойников, попросив девушку дождаться его возвращения в селении. Но Элайна категорически ответила, что ни за что не пропустит такое развлечение.

– Убивать разбойников моё ремесло, ведь я дочь капитана отряда сопровождения. Поверьте, мой лорд, я ещё смогу вас приятно удивить.

– Битва – не женское дело, – возразил лорд.

– Вот тут я могу с вами поспорить, но лучше промолчу… Поговорим об этом позже, с вашего позволения. Дайте мне оружие и позвольте сопровождать вас в этой поездке, и если я не справлюсь, то обещаю сидеть у пяльцев до конца моего срока.

У старосты селения нашёлся выловленный когда-то из моря стальной шлем, Флорас поделился с девушкой запасным мечом и щитом, и отряд двинулся по следам разбойников вглубь леса. Здесь Элайна смогла проявить свой талант следопыта, развитый во время бегства от барона Хаскетта: она безошибочно вела отряд по следам пиратов. Они привели их к глухому ущелью, где пираты разбили лагерь. Разбойников оказалось больше двух десятков, а преследователей только двенадцать, считая лорда и девушку. Если бы они забаррикадировались в ущелье, то выбить их оттуда оказалось бы трудной, а то и непосильной задачей. Но пираты, понадеявшись на численное превосходство, нагло бросились в атаку. Хорошо тренированные, но неопытные воины, сначала растерялись, но, следуя за господином и беря пример с его подруги, вдохновились и решительно вступили в бой.

Элайна сражалась с умением и хладнокровием истинной виолки – заученные ещё в детстве и отработанные до автоматизма навыки пригодились сейчас, как никогда. Её умение владеть мечом превосходило сражавшихся на тесной поляне воинов. Удары быстрее и точнее, движения выверенные и лишённые излишней суеты. Её меч обагрился вражеской кровью одним из первых. Когда кобылку ранили, она спешилась и дралась с ещё большим умением и ожесточением, чем раньше. В драке участвовали не только её меч или щит, но и руки, ноги, даже голова. Тело, поддерживаемое ежедневными утренними упражнениями, не утратило гибкости и силы, и она показывала чудеса ловкости и координации движений. Особенно хорошо получались удары ногами, которыми девушка пользовалась с особым удовольствием.