— Тогда... почему?

— Потому, что случайные интрижки — не для меня. — Линдсей распахнула дверь и отступила, чувствуя, что еще секунда — и она не выдержит. — Спокойной ночи, Райан.

В эти выходные Райан почти не выходил из спальни. А когда выходил — бродил по квартире, словно зверь в клетке, сотрясая воздух изощренными проклятиями. Звуки его голоса отражались от стен и возвращались к нему. И не было рядом никого, кто бы их услышал.

Утомившись от брани, он останавливался у окна гостиной, откуда открывался вид на Фэрмонт-парк и реку Шуилскилл. Стоял и подолгу смотрел вдаль, не видя и не замечая ничего, кроме мутной серой пелены перед глазами и невыносимой тяжести в груди.

Это просто усталость, говорил он себе. Плоды бессонницы и переутомления. И то, и другое было верно. Райан и вправду не высыпался — последние две ночи ему почти не удавалось сомкнуть глаз. И в самом деле, переутомился на работе, ибо каждый день из кожи вон лез, чтобы освободиться к половине шестого.

А еще он чертовски злился. И убеждал себя, что имеет на это полное право. В самом деле, сколько времени, сил и денег убил, чтобы ублажить одну-единственную женщину, — и все напрасно!

Пробормотав непечатное словцо, Райан отвернулся от окна и снова принялся мерить шагами гостиную. Черт побери! Хрупкая женщина, на голову его ниже, ухитрилась выставить его из дому, даже пальчиком не шевельнув!

— Да кому она нужна! — прорычал он, дойдя до кухни и окинув невидящим взглядом ее суперсовременный интерьер.

На кухне Райану делать было нечего: хоть он и полтора дня почти ничего не ел, никакого желания есть, не испытывал.

Хорошо, сказал он себе, отрицать бессмысленно: он здоровый мужчина и у тела его есть свои потребности. И что с того? На Линдсей мир клином не сошелся. Разве не знает он нескольких женщин, готовых по первому зову составить ему компанию и разделить ложе?

Но в глубине души Райан понимал: в том-то и беда, что ни на одну из своих старых приятельниц он сейчас и смотреть не сможет.

Солнце воскресного дня уже клонилось к вечеру, когда, снова остановившись у окна, Райан признал, наконец, для себя то, что все эти два дня упорно и безуспешно отрицал.

Ему нужна Линдсей.

Расправив плечи, он решительным шагом двинулся в спальню. Принял душ. Побрился. Оделся. И двадцать минут спустя уже выходил на улицу.

В субботу и воскресенье торговля в магазине шла бойко, и Линдсей благодарила за это Бога — работа помогала хоть немного отвлечься от навязчивых мыслей. Однако даже за прилавком ее неотступно преследовал образ Райана, каким она видела его в последний раз, — рот искривлен в жалком подобии улыбки, глаза сверкают гневом и обидой.

Все к лучшему. Эти слова Линдсей повторяла, как заклинание, надеясь, что однажды им поверит. Две ночи почти без сна сделали свое дело — она валилась с ног от усталости и догадывалась, что выглядит, как привидение.

Но на свой внешний вид Линдсей было наплевать. По крайней мере, до вечера воскресенья, когда, за несколько минут до закрытия, в магазин широким шагом вошел Райан.

Линдсей стояла за кассой, отсчитывала сдачу последней покупательнице. Оттуда-то она его и увидела: он вошел и остановился перекинуться несколькими словами с Бетти, устанавливавшей у дверей ночную сигнализацию.

Не поворачивая головы и растянув губы в резиновой улыбке, Линдсей украдкой следила за каждым его движением.

Райан что-то сказал, склонившись к Бетти и понизив голос. Та засмеялась и кивнула в ответ. Сердце Линдсей пронзила острая боль, когда засмеялся и Райан. Но боль превратилась в адскую пытку, когда он повернулся и направился прямиком к ней.

— Ладно, сдаюсь, — проговорил он, остановившись по другую сторону прилавка. — Согласен. Устроим деткам вечеринку.

Боль еще сильнее сжала сердце. Неужели он так ничего и не понял? И думает, что все дело в свадебном банкете?

— Но при одном условии, — решительно добавил он. Линдсей изумленно моргнула.

— Условии? — повторила она, словно эхо. — Каком условии?

На миг Райан запнулся. Линдсей показалось, что он собирается с духом, но она тут же отвергла эту безумную мысль. Райан Каллахан — и вдруг робеет? Не уверен в себе? Чего-то боится?

— Ты выйдешь за меня замуж, — произнес он, наконец.

— Замуж? — пораженно повторила Линдсей.

Что это — жестокая шутка?! Этот человек не верит в любовь с первого взгляда, не признает поспешных браков... Но в сердце ее уже расцвел крохотный бутон надежды.

— Но... почему? — с трудом выговорила она.

— Да потому, черт возьми, что я тебя люблю! — рявкнул он. — Так ты выйдешь за меня или нет?

Счастье и покой опустились на измученную душу Линдсей, теплым светом засияли в глазах, отразились в широкой улыбке.

— Да.

Обежав прилавок, Райан заключил ее в объятия и прижал к себе так, словно мечтал никогда больше не отпускать. Уста его прильнули к ее устам, беря в плен сердце — навсегда, до самой смерти.

Бетти и две покупательницы захлопали в ладоши. Кажется, они что-то говорили... но Линдсей не видела, не слышала и не замечала ничего, кроме Райана и своей любви.

Три дня спустя Райан и Линдсей нежились в роскошном номере для новобрачных, в одном из лучших отелей Атлантик-Сити. Их окутывала блаженная усталость, и немудрено: в предыдущие три дня им пришлось побегать!

В понедельник, позавтракав вместе в одном из филадельфийских ресторанов, они отправились в мэрию и получили разрешение на брак. Вторник Линдсей провела в беготне по магазинам, Райан же до девяти часов сидел в офисе, чтобы освободить остаток недели.

В среду в четыре часа дня судья, — как выяснилось, старый приятель Райана, — объявил их мужем и женой.

В огромном, от пола до потолка, окне спальни сияло заходящее солнце, окрашивая океан сотней оттенков пурпура и багрянца.

Но Линдсей и Райан сейчас были равнодушны к прекрасным видам. Лежа бок о бок на широком супружеском ложе, они не замечали ничего, кроме друг друга.

Скромная, но невыразимо прелестная ночная рубашка — та самая, что заприметил Райан в первый свой приход в магазин, — висела на спинке стула. (Именно о ней шептался Райан с Бетти три дня назад — едва войдя в магазин, он попросил продавщицу упаковать эту вещицу и записать на его счет.) Новобрачные были обнажены — и не стыдились своей наготы.

— Скажи, что меня любишь, — хрипло прошептал Райан.

Линдсей приоткрыла затуманенные глаза.

— Уже говорила. Не меньше сотни раз.

— Скажи еще раз. Пожалуйста.

— Я люблю тебя.

С поразительной быстротой Райан перекатился на нее, прижал ее к кровати своим весом.

— А я-то как тебя люблю! — простонал он меж двумя жаркими поцелуями.

— Если так, — нерешительно начала Линдсей, — наверно ты на меня не рассердишься...

Райан вопросительно изогнул бровь.

— Я нарушила наш заговор молчания, — призналась Линдсей, — и все рассказала Мэри.

В глазах Райана заплясали веселые чертики.

— Сейчас я тебя накажу! — прорычал он. — Зацелую до смерти!

— Ах, ты все обещаешь, обещаешь... — капризно протянула Линдсей.

А в следующий миг слова застряли у нее в горле, ибо Райан принялся без промедления выполнять свою угрозу.

Полчаса спустя, когда за окном уже сгустились сумерки и зажглись неоновые огни города, Линдсей, усталая и счастливая, лежала в объятиях мужа. Перебирая пальцами курчавую черную поросль на его груди, она подняла глаза... и вдруг закусила губу, сдерживая улыбку.

— Что такое? — подозрительно спросил Райан.

— Я просто подумала... — осторожно начала она. — Может быть, позвонить Логану и Эшли?

— Они уже все знают.

Линдсей нахмурилась.

— Но когда?.. Как? Ты им звонил?

— Нет. — Прижавшись к нему, Линдсей ощутила, как глубоко в широкой мускулистой груди рождается смех. — Сегодня утром отправил им факс из офиса.