Шурик поймал себя на том, что его больше напрягает не невидимое присутствие чекистов в штатском, а Дарья Рыкина, которая, не то желая перед ним продемонстрировать свой интеллект, не то по глупости начала грузить его какими-то, как ему казалось, в данной конкретной ситуации надуманными проблемами. Это началось еще в поезде. Пока они со шведами отдыхали и набирались сил, эта зануда, другого слова он подобрать не мог, нашла какую-то бумажку на шведском, а затем стоило ему только проснуться, вытащила его в коридор и страшным шепотом начала рассказывать, зачем шведы приехали в Россию и что их, как она думает, интересует в Старой Ладоге.

Ему элементарно хотелось в туалет, а эта деваха зажала его у окна и, брызгая слюной, зашептала в самое ухо:

– Как я и предполагала, они не просто туристы! Они искатели кладов. Дело в том, что в Старой Ладоге, по легенде, находится могила Олега – шурина Рюрика, который правил в Новгороде и был первым великим князем Киева…

Тогда, в поезде, он едва от нее увернулся. А теперь, уже в гостинице этого маленького заштатного городка, где обычно начинается маршрут экстремальных экотуристов Прохорова, Дарья Рыкина пришла к нему в номер, уселась прямо на кровать и опять начала делиться информацией:

– Некоторые ученые, правда, до сих пор уверены, что могила Олега находится в Киеве, на горе Щековице. Но новгородское предание гласит, что могила Олега расположена именно в окрестностях Старой Ладоги. Я и в Интернете читала, что всего там расположено три некрополя – по 10–12 насыпей. Местные жители называют могилой монументальную насыпь в урочище Сопки на высоком левом берегу реки Волхов к северу от поселка. Высота этой насыпи более 5 метров, а в диаметре – более 30 метров. Раньше вокруг подножия была треугольная кладка из валунов. Никто до сих пор не доказал и не опроверг, что это Олегова могила. Шведы читали эту бумажку, поэтому знают, что в одном из курганов есть подземный ход, который ведет к системе катакомб. И одно из ответвлений этого хода может вывести к настоящей могиле Олега, так как в кургане, который называют могилой Олега, ничего, кроме костей, найдено не было. И еще там написано, что будто бы уже в наше время была найдена карта этих подземных ходов. И я так подозреваю, эти шведы, очевидно, где-то достали эту карту. Но ее у них кто-то украл. Представляете, в одном из огородов Ладоги мальчик нашел дорогие воинские украшения, которые кладут в могилы к высоким князьям. Вполне возможно, это и есть место захоронения Олега, к которому ведет подземный ход. В таком случае курган можно считать своеобразным кенотафом, ложной могилой, которые делали в свое время египтяне для фараонов.

– Подожди, – перебил ее Шурик, – я что-то никак не могу поймать нить твоих мыслей! Какой Олег? Какая могила? И при чем здесь египтяне?

Он думал, Дарья успокоится, задумается, а она давай грузить его дальше.

– Как?! Вы не знаете вещего Олега? Пушкина, что ли, не читали? Как ныне сбирается вещий Олег… – Дарья замолчала, а потом вдруг перескочила в конец и процитировала:

Могучий Олег головою поник И думает: «Что же гаданье? Кудесник, ты лживый, безумный старик! Презреть бы твое предсказанье! Мой конь и доныне носил бы меня». И хочет увидеть он кости коня.

Вот едет могучий Олег со двора, С ним Игорь и старые гости, И видят – на холме, у брега Днепра, Лежат благородные кости; Их моют дожди, засыпает их пыль, И ветер волнует над ними ковыль.

Князь тихо на череп коня наступил И молвил: «Спи, друг одинокой! Твой старый хозяин тебя пережил: На тризне, уже недалекой, Не ты под секирой ковыль обагришь И жаркою кровью мой прах напоишь!

Так вот где таилась погибель моя! Мне смертию кость угрожала!» Из мертвой главы гробовая змия Шипя, между тем выползала; Как черная лента, вкруг ног обвилась: И вскрикнул внезапно ужаленный князь…

– Ну и память у тебя, – покачал головой Шурик, прикидывая, стоит на ночь глядя звонить кому-то из местных прохоровских подручных или отложить звонок до завтра.

– А чем больше наизусть учишь, тем память лучше! – удовлетворенно заметила Дарья. – И у меня еще своя система есть. Если хотите, я с вами ею поделюсь.

– Дарья, давай как-нибудь потом поговорим… я устал и слабо соображаю… И потом, вот не знаю… сейчас позвонить местным, которые маршрут этот организуют, или потом… Больше, чем на ночь нам в гостинице оставаться опасно. Если, как ты говоришь, шведы действительно какую-то карту заныкали, то их наверняка не только полиция ищет…

– Да нет! В том-то все и дело, что, как я поняла, карту у них вместе с багажом украли. Они потому так и переживали, – объяснила Дарья, – а в розыск их как террористов определили. Там в их багаже каким-то образом бомба оказалась. Они сами не в курсе.

– В курсе, не в курсе… Так или иначе, поскорее линять нам надо, – покачал головой Шурик, доставая блокнот и отыскивая там названные ему Прохоровым телефоны местных умельцев. Первым ему в глаза бросился телефон Марины Теличкиной. В скобочках стояло уточнение: учительница, встреча, экскурсии. Не обращая внимания на вмиг умолкнувшую Дарью, Шурик набрал номер.

– Але, – почти сразу отозвался звонкий женский голос.

– Добрый вечер, – как можно мягче проговорил Шурик Сукманов. – Марина?

– Да, – удивленно ответила женщина.

– Мне ваш телефон дал господин Прохоров.

– А, ясно, – облегченно вздохнула женщина. – Экстремалов привезли? Вы в гостинице?

– Да, – подтвердил Шурик.

– Сейчас подъеду. Через час буду у вас, – сказала женщина деловым тоном.

– Это не экстремалы. Это туристы, иностранцы, – поспешил поправить ее Шурик, но женщина уже отключилась.

– Ну вот, – растерянно пожал он плечами. – Сейчас, бедная, приедет, а шведы же спят давно. До утра мы не выберемся. И что этот час делать? Как не уснуть? Телевизора нет, бара тем более, – позевывая, продолжил Шурик. – И чего эти шведы сюда рванули…

– А хотите, я вам про вещего Олега расскажу? – предложила Дарья Рыкина.

– Что, опять Пушкина читать будешь? – вздохнул Шурик.

– Да нет, – загорелась Рыкина, – я в Интернете смотрите что вычитала! – и она, не обращая внимания на Шурика, включила свой мобильник.

Тот, сидя в кресле у окна, лишь обреченно вздохнул.

– В общем, так, – с готовностью начала Дарья, поглядывая на интернетовский текст в мобильнике. – Это реальная историческая личность! Он был князем новгородским с 879 года и киевским с 882. А умер или, точнее, погиб в 912 или 922. Именно его считают основателем Древнерусского государства.

– Так а чего к нему шведы прицепились? Что у них – своих героев не хватает? – пожал плечами Шурик.

– Ой, Александр Александрович! – с укором покачала головой Дарья Рыкина. – Он же варяг, викинг. И шведы – викинги. Они хотят подтвердить, что именно они научили нас, темных русских, править государством.

– Не, но я что-то такое слышал, конечно… – кивнул Шурик.

– Они, наверное, в чем-то правы, – вздохнула Рыкина. – Русское произношение имени Олег возникло от скандинавского имени Helge (на протошведском – Hailaga) «святой», «обладающий даром исцеления». В сагах тоже есть герои по имени Helgi, которые жили в VI–IX веках. Встречаются там и близкие имена – Ole, Oleif, Oleig. В общем, норманнская теория в основном подтверждается. А если бы шведы нашли настоящую могилу вещего Олега, детали его одежды, может, знаки какие, то, думаю, они бы шум подняли на весь мир. Мол, мы, русские, им по гроб жизни должны быть за все благодарны.

– Так а чего наши, русские, спят? – позевывая, спросил Шурик. – Наша же территория. Пусть бы тоже копали.

– Так и копают, и много что находят! – заметила Дарья. – Сейчас появилось немало русских историков, которые не поддерживают норманнскую теорию, оспаривают даже скандинавскую этимологию имени Олега и связывают ее с исконно славянскими, тюркскими, иранскими формами.

– Ой, Дарья, только не надо вот этой вот филологии! – покачал головой Шурик. – Она меня еще в студенчестве достала!