– В Зону они действительно попали случайно. А что там делали и что вообще там делается – это тема особого разговора. Но главное, что, как удалось узнать Дарье Рыкиной, они приехали сюда, чтобы найти и вывезти сокровища вещего Олега… – чуть понизив голос, горячо проговорил капитан Чадов.

– Кого? – с трудом скрывая улыбку, спросил Потапчук.

– Вещего Олега, – повторил капитан Чадов, – того самого, что у Пушкина. Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам…

– Их селы и нивы за буйный набег обрек он мечам и пожарам…

– Я в детстве почему-то читал «обрек он мечтам и пожарам», – вдруг некстати вспомнил Чадов и ностальгически вздохнул.

– Капитан, давай ближе к теме, – попросил Потапчук, посматривая на часы.

– Вы спешите? – спросил Чадов, перехватив его взгляд.

– Я думаю, успею тебя выслушать, – сказал Потапчук и попросил: – Только давай сразу суть.

– Так вот, Дарья Рыкина, переводчица, уверена, что шведы приехали в Россию, чтобы найти клад вещего Олега.

– А он, этот клад, действительно существует? – недоверчиво спросил Потапчук.

– Дарья Рыкина говорит, что даже в Интернете о нем изрядно написано. Наши археологи, историки тоже занимаются его поисками, только безуспешно. Несколько раз раскапывали захоронения, в которых находили дорогие украшения, но это все не то. А у шведов вроде как была карта, но ее украли.

– У нас? – заинтересовался Потапчук.

– Да нет. Еще в Швеции. А теперь вроде как кто-то предложил господину Ларсону вернуть эту карту за большие деньги. И они, по словам Дарьи Рыкиной, сбежали прямо из автобуса. С ними еще была некая Лиза…

– Лиза? – настороженно переспросил Потапчук.

– Да, Лиза, – подтвердил Чадов, – вроде как их родственница, жена брата, что ли…

– А фамилии она не назвала? – уточнил генерал Потапчук.

– Кажется, нет… кажется, фамилии Рыкина не называла, – пробормотал капитан Чадов. – Но самое интересное, что с этой Лизой был еще один, как выражается Рыкина, «боевой парень». И вполне возможно, эти Ларсоны, я думаю, могли нанять его в охранники.

– А эта твоя Дарья не догадалась сфотографировать хотя бы на телефон этих своих попутчиков? – спросил Потапчук.

– Думаю, нет, – покачал головой Чадов. – И она, и этот ее шеф Сукманов еще очень неопытные агенты.

– Да. Если шведы передвигаются теперь в сопровождении наших соотечественников, их нам будет вычислить и выловить гораздо сложнее, – покачал головой Потапчук.

– Так вы мне поможете?! – загорелся Чадов.

– Только советом, – строго сказал Потапчук, снова взглянув на часы.

– Да, еще Дарья Рыкина говорит, что там, в Зоне, такое делается… Вроде какой-то доктор есть, который органы на продажу вырезает… – почему-то чуть понизив голос, сказал Чадов. – И еще каннибалы есть. Целая семья…

– Что, опять россказни базарных бабулек? – скептически усмехнулся Потапчук.

Не так давно кто-то из молодых сотрудников по наводке старушки консьержки несколько недель следил за одной московской квартирой, где якобы поселились каннибалы.

– Ну почему сразу россказни базарных бабулек! – обиделся Чадов. – Она сама видела…

– Может, твоя Рыкина еще и сама ела человечину? – по-прежнему иронизируя, спросил Потапчук.

– Ну почему сразу ела? – залился краской Чадов.

– Ладно, капитан, каннибалами в Зоне и вывезенными с ее территории органами пусть занимаются наши коллеги из Украины и Белоруссии. А нам и без того проблем хватает, – сказал Потапчук и напомнил: – Ты хотел на автовокзал съездить или послать кого-то, чтобы вещи шведов перехватить…

– Да, мне должны отзвониться, – кивнул Чадов.

– Ну вот, тебе, значит, есть чем заняться… – сказал Потапчук. – А меня ждут.

– Я буду на связи, – поспешил пообещать Чадов.

– Это похвально. Только я не знаю, буду ли на связи я, – сказал Потапчук и встал из-за стола.

Чадов, вздохнув, встал и первым вышел из кабинета.

Когда шофер подвез Потапчука к дому, где располагалась одна из его конспиративных квартир, тот, не выходя из машины, поднял глаза к окну второго этажа. Занавески были задернуты и горшок с кактусом стоял на месте. Они специально выбрали именно кактус, потому что его можно реже поливать. Еще в коридоре, открывая дверь своим ключом, генерал Потапчук почувствовал горьковатый запах свежесваренного кофе и понял, что Слепой его уже ждет.

Глеб и правда только что снял дымящуюся с пышной шапкой коричневатой пены джезву с плиты.

– Как вы, Федор Филиппович, однако, вовремя! – улыбнулся Глеб, поставив кофе на заранее приготовленную деревянную подставку и доставая из шкафчика керамические чашки.

Слепой еще ничего не сказал, но в этой его спокойной улыбке было все – и уверенность, заверение, что с Лизой все в порядке, и горечь, что-то все же было не так, и решимость продолжать действовать. Генерал Потапчук очень ценил то, что у него был человек, с которым они понимали друг друга с полувзгляда.

И сейчас достаточно было просто помолчать, выпить кофе, подождать, пока Слепой соберется с мыслями и, как всегда, изложит ситуацию ясно и лаконично. Но Потапчук не выдержал и с тревогой спросил:

– Где Лиза?

Слепой, разливая кофе в чашки, спокойно сказал:

– Она сейчас дома, отдыхает. Окна и замки я проверил. Так что ее вряд ли кто потревожит.

– Где вы были? Почему ты не дал мне знать?! – попытался высказать свое недовольство Потапчук, но, заметив, что Слепой, сделав несколько глотков, потупил взгляд и, вместо того чтобы объяснить ситуацию, будто собирается с мыслями, осекся.

Через пару мгновений он, почувствовав что-то недоброе, уже мягче спросил:

– А про генерала Чернявского есть какие-то известия? Про генерала Чернявского ты что-нибудь узнал?

– Генерал Чернявский мертв, – тихо проговорил Слепой. – Он похоронен там, в Зоне, в лесу. И наверное, нужно будет подумать о том, как вывезти оттуда и перезахоронить его тело.

Потапчук почувствовал, как ему сдавило горло, и он едва выговорил:

– Ты уверен?

– Да, Федор Филиппович, – кивнул Слепой, – водитель машины генерала Виктор вывел нас на его могилу.

– Он его убил? – спросил Потапчук.

– То, что убил, Виктор отрицает, а закопать, да, закопал…

– Где теперь этот Виктор? – каменным голосом спросил Потапчук, и в его глазах сверкнуло что-то жесткое.

– Он остался там, в Зоне, в больнице, – проговорил Слепой. – Его нашли у дороги с очень глубокой раной. Если выживет, не волнуйтесь, я его допрошу по полной.

– Да, Глеб, я тоже с ним хочу поговорить… Поедем забирать тело генерала Чернявского и его, этого Виктора, навестим.

– Вы поможете Лизе оформить нужные документы? – спросил Слепой.

– Конечно, – кивнул Потапчук и добавил: – Бедная девочка! Как она все это переживет… А жена, вдова его… Она же в больнице, только-только начала приходить в себя. А теперь такое!

– Не забывайте, Федор Филиппович, это другое государство, оформление документов наверняка займет какое-то время… – заметил Слепой.

– Да. Но я постараюсь задействовать все свои связи, – пообещал Потапчук и, смерив Слепого взглядом, спросил: – А ты что, сам не хочешь помочь Лизе?

– Хочу. Очень хочу… Она чудесная женщина, – сказал Слепой, слегка краснея. – Я очень хочу ей помочь. Но, боюсь, не смогу…

– Почему?! – возмутился Потапчук.

– Меня наняли на работу в качестве охранника. И я, возможно, вскоре должен буду отправиться совсем в другую сторону. Не на юг, а на север, в Старую Ладогу…

– В Старую Ладогу? – перебил его Потапчук. – Что за наваждение?! За последние полчаса я уже второй раз слышу о Старой Ладоге! Еще скажи, что собираешься ехать искать сокровища вещего Олега…

– Да, – чуть улыбнувшись, кивнул Слепой. – Как ни странно, именно за этим приехали сюда мои нынешние хозяева.

– Подожди, а кто тебя нанял в качестве охранника? – поинтересовался Потапчук, уже догадываясь, каков будет ответ.

– Лизины родственники, Ганс и Хелен Ларсоны, – сказал Слепой.