Забродов в последующие дни изучил в московских газетах хроники происшествий в столице, просмотрел выпуски новостей, но нигде не нашел ни слова об убийстве человека возле магазина бытовой техники. Словно ничего и не произошло. «Значит, кто-то труп забрал и замел следы, – заключил Илларион. – Нет сомнений, что тут работали опытные профессионалы, да и сам убитый тоже не простой был человек».

В конце недели Забродова вызвал к себе в кабинет начальник АСБ.

– Входи, Илларион, – откинувшись в кресле, сказал Родионов, – присаживайся.

Он указал на диван напротив.

– Спасибо, Андрей Владимирович, – кивнул Илларион и присел.

Родионов встал с кресла и подошел к Забродову:

– Я внимательно наблюдал за тобой: прекрасные отчеты, отличная работа в команде. Ты рожден для АСБ, Илларион.

– Благодарю вас, – коротко ответил Забродов, а сам подумал: «Эта работа – игра в прятки со смертью».

– В общем, – продолжил Родионов, – я тебя поздравляю. Принято решение о твоем назначении на должность руководителя группы «В» Ближневосточного отдела.

– О моем назначении? – искренне удивился Забродов.

– Да, именно твоем, Илларион Константинович, – сказал Родионов, протягивая руку и присаживаясь на диван рядом с Илларионом. – Я понимаю твое удивление. Ты у нас недавно. Говоря по правде, это исключение, поскольку в АСБ, как правило, так быстро не назначают новичков на такие должности. Но к тебе это не относится. У тебя отличный послужной список, ты служил в ГРУ, у тебя великолепный ум и способности. Уверен, ты и твоя группа справитесь с поставленными задачами. Что скажешь, Илларион Константинович?

– Спасибо за высокую оценку моих скромных способностей.

– Вот и хорошо, – хлопнув Забродова по плечу, сказал Родионов. Он встал, прошелся по кабинету, присел на краешек стола и добавил: – Сегодня же представим тебя сотрудникам в новом качестве. Кроме того, мы и так затянули с принятием этого решения после трагической гибели Фемидина. Группа «В» – одна из лучших в АСБ, негоже ей быть без руководителя.

В качестве руководителя группы «В» Забродова представил сотрудникам заместитель Родионова Асташев.

Когда Макс ненадолго вышел из комнаты, Наталья подошла к Забродову и, улыбнувшись, заглянула ему в глаза:

– Поздравляю, думаю, что ты далеко пойдешь.

– Далеко… Если не остановят, – саркастически произнес Илларион.

– В смысле?

– Я пошутил, – Забродов постарался улыбнуться. – Просто в народе так иногда говорят. А за поздравление спасибо.

– Ты теперь у нас становишься Илларионом Константиновичем.

– Только на службе. Это назначение – неожиданность для меня, – размышляя, сказал Забродов.

– Приятная неожиданность, – поправила его Наталья.

– В общем, как говорил Наполеон, втянемся в бой, а там посмотрим.

– Все будет отлично. Ты умный, Илларион, и находчивый, так что руководство не ошиблось в своем выборе. Но надо же… – глаза Натальи хитровато блеснули.

– Что? В чем дело? Говори, раз начала.

– Я тоже в тебе не ошиблась. Надо же, я сплю со своим шефом, – раскинув руки в стороны, понизила голос Наталья.

– В жизни всякое бывает, – улыбнулся Забродов.

– Наш договор на выходные остается в силе?

– Осталось обсудить только детали, – ответил Илларион.

В воскресенье утром Забродов позвонил в дверь одной из московских квартир. Через минуту послышались быстрые шаги. На пороге появилась женщина в махровом желтом халате. Светлые мокрые волосы указывали на то, что она недавно принимала душ. У женщины были красивые карие, но очень уж грустные глаза. Это была жена Фемидина.

– Доброе утро, меня зовут Илларион, – представился Забродов.

– Ирина. А вы по какому поводу?

– Понимаете, я был сослуживцем вашего мужа. Мы хорошо с ним ладили. Мне очень жаль, что все так произошло.

– Да, это ужасно. Я не могу поверить, что Виктора нет. Вы, пожалуйста, проходите, – спохватившись, пригласила Ирина.

Забродов вошел, присел на корточки и стал расшнуровывать ботинки. В коридор из боковой комнаты выглянули мальчик и девочка, с любопытством следя за Забродовым.

– Марш делать уроки, нечего подглядывать, – повысила голос Ирина.

Дверь тут же захлопнулась, и послышался детский заразительный смех.

– Андрею 12 лет, он был любимчиком папы, а Маше – 10. Так рано не стало Виктора, – дрогнувшим голосом сказала Ирина, смахивая слезу. – Пойдемте на кухню, выпьем по чашечке горячего кофе или чая, – предложила она.

– С удовольствием, от чая не откажусь, – сказал Илларион, снимая темно-синюю куртку.

Они прошли на кухню.

– Присаживайтесь. Какой чай вы будете – черный или зеленый? – поинтересовалась Ирина.

– Зеленый в самый раз, без сахара, – ответил Илларион, присаживаясь за кухонный стол.

– Хорошо. А я налью себе кофе. Плохо спала. После гибели Виктора у меня жуткая бессонница. Сплю за ночь не более двух часов.

– Я вас понимаю, – с сочувствием произнес Забродов.

Ирина поставила перед Илларионом чашку с зеленым чаем и присела напротив, вдыхая густой, терпкий аромат кофе. Она подвинула к Забродову стеклянную вазу с печеньем.

– Угощайтесь, это домашняя выпечка по рецепту моей бабушки.

– Спасибо, – Илларион взял печенье и положил его в рот. – Действительно очень вкусно, – произнес он и сделал глоток горячего чая.

– В этом печенье есть молотый фундук, а еще изюм и корица. Сочетание этих трех ингредиентов и делает его вкус таким неповторимым.

Некоторое время они молчали, а затем Ирина спросила:

– Вы ведь пришли не для того, чтобы нас просто утешить? Или я ошибаюсь?

– Вы проницательная женщина, – подметил Забродов.

– Это тоже от бабушки.

– Я был дружен с вашим мужем, и у меня есть кое-какие сомнения.

– В смысле?

– Я пока не могу всего объяснить, может, потом.

– Ох, эти ваши секреты… Муж всю жизнь работал в спецслужбах, разговоры о его работе он сразу же пресекал.

– Иначе у нас просто нельзя, – пожал плечами Илларион.

– Но вы хоть можете сказать, какого рода у вас сомнения и насчет чего или кого? – глядя в глаза Забродову, спросила Ирина.

– Поверьте, пока не могу, в том числе и из соображений вашей безопасности.

– Типа меньше знаешь – лучше спишь?

– Вроде того. Я бы хотел посмотреть кабинет Виктора Степановича. С вашего позволения, конечно. Возможно, он делал какие-то пометки, записи в блокнотах… Это очень важно, просто поверьте мне на слово.

– Не знаю почему, но вы внушаете доверие. В вас чувствуется какая-то основательность, стержень. Ладно, я покажу вам кабинет мужа.

– Спасибо.

– В последнее время он был непохож сам на себя.

– Расскажите, Ирина, в чем это выражалось, – попросил Илларион.

– Обычно Виктор приходил домой в хорошем настроении и говорил: «Служебные дела я оставляю за спиной». Он играл с детьми, много шутил. Но в последние пару месяцев его словно подменили. Он приходил с работы угрюмый, задумчивый. Было заметно, что его что-то сильно волнует. На мои вопросы он отвечал уклончиво, что у него очень много работы, и закрывался в кабинете. До глубокой ночи у него горел свет. Потом он приходил в спальню, ложился рядом со мной и долго-долго ворочался. Трудно говорить сейчас об этом, – Ирина тяжело вздохнула. – Я чувствовала, что с ним происходит что-то неладное, хотела хоть чем-то помочь любимому человеку.

– В данной ситуации вы ничем не могли помочь.

– Скажите, Илларион, что у вас там творится? Виктор, образно говоря, «сжигал» себя одолевавшими его мыслями и тревогой. Хотя по утрам старался держаться, улыбался через силу, пробовал шутить. Но я прекрасно понимала, что это просто имитация настроения.

Ирина закрыла лицо ладонями и тяжело вздохнула. Забродов видел, что сейчас ее не нужно успокаивать, говорить какие-то банальные фразы. Лучше дать возможность помолчать, побыть некоторое время со своими мыслями, чувствами и эмоциями. Наконец Ирина, потерев виски, сказала: