– Вы готовы прогуляться? – предложил он ученому.

– Луис, вы просили меня зайти сюда на минуту, которая длилась три часа. Так что не знаю, что вы называете «прогуляться».

– Мы можем взять мула.

– Жуткая мысль, – Ланнек покачал головой. – Нет, пойдем пешком.

– Ну что ж, идем.

Археологи стояли под жарким полуденным солнцем и оглядывали местность. Она была разделена на квадраты, где работали копальщики. Время от времени они уносили в корзинах землю к месту просеивания. Каждая партия породы тщательно перетряхивалась на тонкой сетчатой раме: искали кусочки гончарных изделий.

Неподалеку несколько мужчин рыли шурфы, надеясь наткнуться на уложенные вручную блоки, что означало бы дорогу или стену. Луис указал рукой вдаль.

– Если вы встанете вот сюда и посмотрите, то заметите, что вон тот холм не похож на другие.

– И что? – с недоумением спросил Ланнек.

– Одно из двух: либо храм, либо гробница.

– У вас карта с собой?

– Да, – ответил Луис.

– Давайте посмотрим на карту, прежде чем бродить по долине.

– Неплохая идея.

Луис достал из планшета карту.

– Итак, – он указал пальцем участок на карте, – вот холм, о котором мы говорим. Видите, он отличается и размером, и формой.

– Он явно слишком гладкий и ровный на вершине и похож на…

– На пирамиду инков, – тихо добавил Луис, – или египтян.

– Отлично, я согласен.

Мужчины медленно шли по тропинке, протоптанной Луисом. Он приходил сюда уже несколько раз, выбирая, где и как начать раскопки. На вершину холма было тяжело подниматься. Ланнек предложил сделать привал.

– Старею, – объяснил он.

Луис достал свою походную фляжку.

– Хотите пить? Жара невыносимая, но высота над уровнем моря еще опасней.

Ланнек выпил воды и, благодарно кивнув, вернул фляжку.

– Посмотрите, – указал он рукой, – вон там похожая вершина и там. Они не столь высоки, как эта, но такие же плоские. Это может оказаться чем угодно, а может быть и подтверждением вашей мысли о существовании здесь культурного центра.

– Похоже на разросшийся город, где жили пятнадцать, а может, двадцать тысяч человек, – высказал предположение Луис.

– Ваша фантазия неуемна, – улыбнулся Виктор.

– А что если мы переведем сюда бригаду рабочих и начнем копать?

– Это идея.

Археологи направились в лагерь. Похоже, Луис действительно набрел на что-то ценное. Ему не терпелось обсудить это с Ланнеком, но тот был задумчив и молчалив.

– Я заметил, что у вас здесь только наемные рабочие. Нет ни студентов, ни добровольных участников, – наконец нарушил молчание ученый, когда они вступили в лагерь.

– Бог миловал. Мне никто не нужен. Рабочие делают то, что я прошу; они терпеливы, не возникает споров о качестве, количестве и исторической ценности найденных предметов. Терпеть не могу пересуды над каждым осколком. Работаю, не отвлекаясь на ненужные и пустые разговоры, – ответил Луис.

– Но большинство археологов вынуждено мириться с действующими правилами.

– Да. Меня финансирует музей, и я должен предоставить работу нескольким студентам.

– Как же вам удалось этого избежать? – спросил Виктор.

– Не понимаю почему, но официальное объявление о начале раскопок было напечатано после моего отплытия, – отвечал Перье, хитро блеснув глазами.

– Как стыдно, – покачал головой Ланнек.

– Да, разве?

Ланнек рассмеялся, а следом за ним и Луис. Решено было оставить часть людей там, где они работали. Археологи выбрали десять человек и, велев им взять лопаты и кирки, проводили их на холм.

Четверо рабочих должны были копать шурф на вершине, остальные – на склоне возвышенности. Люди приступили к работе, а ученые вновь склонились над картой.

– Это могут быть храмы, – наконец сказал Ланнек.

– Что? – не понял Луис.

– Серия небольших храмов. Посмотрите, они расположены вокруг одного, и здесь отчетливо видно. Это либо гробница, либо основной храм. Если здесь что-то от инков, то я предполагаю, что мы обнаружим храм бога солнца и алтарь для жертвоприношений.

– Если это действительно правда, значит, мой город – здесь, – решительно произнес Перье.

Вечером работы остановились. Луис отослал людей в лагерь, а сам в задумчивости смотрел на долину. Солнце садилось, и от этого все казалось вылитым из красного золота. Легли длинные тени цвета темного краплака. Уходить с участка не хотелось. Казалось, он оставляет великую ценность.

Луис подошел к гостю и, вытерев лицо платком, сказал:

– Извините, я был не слишком внимательным хозяином. Может быть, вы согласитесь только проверять то, что будет найдено, а я стану проводить раскопки.

– Посмотрим.

– Давайте возвращаться. У меня найдется бутылка вина, которая давно скучает, – улыбнулся Луис.

– Вот теперь мы говорим на родном языке.

Уже в густых сумерках Перье пошел прогуляться. Хотелось побыть одному, подумать. Несомненно, он стоит на пороге необыкновенного открытия. Это пугало, завораживало, щекотало нервы. Мечта найти древний город стала почти явью.

Вдруг он почувствовал чье-то присутствие и, повернувшись, увидел Мендрано.

– Что случилось?

– Записка от Франка. Завтра у нас будут гости. Не знаю, что вы решите делать.

– Какие гости?

Мендрано передал записку. Луис внимательно прочел, со злостью скомкал и сунул в карман.

– Какого черта именно сейчас принесло этих любителей путешествий? Теперь, когда я так близок к открытию!

– Возможно, они быстро уедут. Может быть, это друзья Франка, и он везет их познакомить с вами.

– Он так бы и написал. Но Франк сообщает, что эти люди остановились у него по пути сюда. Мой Бог! Мендрано, а ты не думаешь, что прошел слух об изумрудах?

– Могу поклясться, что это не через наших рабочих. Ни один из них не покинул раскопки с тех пор, как я нашел камень.

– Если эти аферисты едут за изумрудами, мы должны следить за ними, – решительно заявил Луис.

– В записке сказано, что в компании есть женщины, – заметил Мендрано.

– Это хуже всего.

Мужчины посмотрели друг на друга.

– Мендрано, – проговорил Луис, – их пребывание здесь должно быть кратким.

– Так оно и будет, месье. Так и будет.

Устав после напряженного труда, Мендрано вернулся домой. Он жил с дочерью Сальмой и сыном Антонио. Его дом был построен основательно. У Мендрано были свои жизненные планы. Когда работа на раскопках закончится, он создаст свою ферму. Он копил деньги, что платил ему Перье, к тому же Франк Хоген обещал поддержку и помощь в создании фермы.

Колумбиец проникся уважением к молодому археологу с момента их первой встречи. Большинство местных жителей симпатизировало Перье, что в этой стране было редкостью: чужаков не любили. Но Луис ценил их предков, их культуру, и взамен ему платили тем же.

Сын Мендрано вернулся домой немногом раньше, вымылся и ждал отца к ужину. Это был красивый парень двадцати лет. В работе он не уступал даже более старшим по возрасту и крепким мужчинам. Мендрано гордился сыном.

Придя домой, он умылся и сел на свое место во главе стола. Сальма собирала ужин. Мендрано улыбнулся ей. Дочь была живым портретом его любимой жены Марии, единственной женщины, которая жила в его сердце. Всякий раз, когда он смотрел на Сальму, всегда вспоминал жену. В свои семнадцать лет девушка была несказанно хороша.

– У тебя был трудный день, папа? – спросила она мягким и бархатистым голосом, ласкающим слух.

– Не трудней, чем обычно, – ответил отец.

– Сеньор Перье нашел что-то новое?

– Нет, Сальма, но я уверен, что найдет.

– Вчера, – прибавил Антонио, – один из рабочих откопал кувшин с нарисованным лицом. Луис так разволновался, что чуть не уронил его.

– Да, здорово, когда находятся такие штуки, – подтвердил Мендрано.

– Папа, я хочу пойти в дом сеньора Перье. Там для Марии столько дел! Я хочу помочь ей, – сказала Сальма. – Жаль, что молодой археолог так редко бывает в доме.