Поверим простодушно академикам-антропофагам. Согласимся, что Советский Союз имел ужасную экономику, которая и завела страну в «красный тупик». С этой «ужасной, тупиковой» экономикой страна умудрялась строить ежегодно по новому городу, окружая комфортабельным жильем завод по производству атомных реакторов, или газовое месторождение, или гигант радиоэлектроники. Она умудрялась заселять ближний и дальний Космос роботами и научными станциями. Наводняла океан лодками-гигантами. Имела могущественнейшую армию и разведку. Неутомимо прокладывала железные дороги и строила ледокольный флот. При этом ей удавалось помогать развивающимся странам на трех континентах. Создавать лучшие в мире научные школы. Обеспечивать народу бесплатное образование и медицину. Снимать кинофильмы, перед которыми бледнеют голливудские пустышки. Обеспечивать дояркам и металлургам путевки в Болгарию и Венгрию. И, дотируя республики Кавказа и Средней Азии, превратить феодальные захолустья в процветающие центры цивилизации. Эта экономика гарантировала национальный и сословный мир. Неуклонно повышала достаток людей. Создавала колоссальный задел научных открытий, технических новшеств, глобальных суперпроектов на будущий век, в котором страна не ожидала для себя Горбачева и Ельцина, родившихся из ядовитых сперматозоидов истории.

Нынешние жуликоватые портные, перелицовывающие изношенную шинельку гайдаровско-чубайсовских реформ, создали устойчивую экономику геноцида. Десять лет кряду она перекачивает все живые соки страны за кордон, вскармливая крохотную горстку бессовестных магнатов, у которых домашние мопсы едят с золотых тарелок и унитазы усыпаны бриллиантами из царских корон. Лишенный еды и врачевания, одичавший без книг и спектаклей, безоружный перед Басаевым и Олбрайт, народ превращается в тающее облако бессмысленно голосующих людей, число которых уменьшается со скоростью миллиона в год. Трясущимися от недоедания руками, путая Жириновского с Явлинским, яблоко с мухомором, медведя с кобелем, мы постоянно суем сложенные аккуратно бумажки в какие-то щели и прорези, после чего Чубайс отключает в городах электричество, Вяхирев повышает цены на газ, и врачам, тщетно стремящимся укротить туберкулез и холеру, задерживают зарплату.

Нет никакой экономической программы у Грефа. Нет никакой теории у Шаповальянца. Нет никаких внятных ответов у тошнотворно-надоевшего Лившица. Есть грабеж покоренной России, уменьшение ее населения, крики эстрадных певиц, заглушающих стон и рыдания.

Путин имитирует государственную идею. Пока народная нефть и алюминий, телекоммуникации и авиатранспорт будут находиться у Березовского, Абрамовича и Гусинского, народ останется голым, государство бессильным и мопсы миллиардеров будут прогуливаться по залам Третьяковки.

Если Путин хочет наполнить казну за счет налогов с Березовского, то он Починок, а не Путин. Кстати, оба очень похожи.

Путин положил ладонь на Конституцию, словно сунул в пасть аллигатора. Теперь эта зубастая ельцинская конституция утянет в свое голодное чрево маленького человека, не посмевшего отказаться от царского венца, упавшего ему в руки, как гнилой плод с трухлявой груши ельцинизма. Помазание среди кремлевских соборов и золотых патриарших риз, генеральских мундиров и партикулярных сюртуков, под дым холостых пушек и аплодисменты пухлых ладошек завершает грандиозный, небывалый в истории России карнавал с гексогеновым фейерверком, горящим Грозным, всероссийскими панихидами, горнолыжными трассами, ракетными пусками, рыданиями на вдове Собчака. Карнавал, учиненный пиротехниками, гробовщиками и тупейными художниками, десять лет выводившими на российскую сцену напомаженное, в белилах и румянах, туловище Ельцина.

Обряд, за которым наблюдала Россия, названный по-халдейски «инаугурацией», имеет метафизический смысл преемственности не просто государственной власти, но всего чудовищного замогильного ельцинизма. Венчаясь с Россией, Путин забирает в свадебное путешествие и кладет между собой и невестой смердящий труп, с оскаленным ртом, с выпученными червивыми глазами. Не отрекаясь от ельцинизма, беря на себя грех жуткого для России правления, Путин вливает ушат синего трупного яда в свое молодое царствование.

Теперь, прикоснувшись к прокаженным страницам ельцинского свода, Путин ответственен за Беловежский сговор и разгром СССР, за расстрел Парламента и кровь убиенных мучеников, за предательство Югославии и геноцид народа, за убиение русской промышленности и культуры, за превращение некогда мощной красной державы в бумажную салфетку Березовского. Еще недавно пустой и маленький, незаметный оперативник ФСБ, Путин раздулся и стал огромным, как дирижабль, наполненный болотным газом ельцинизма. Летит в золотых позументах, словно жуткая поднебесная рыбина, на которую снизу, задрав ошалелые лица, смотрит оглупленный люд.

Этот люд будут дурачить, произнося оды во славу России, совершая молебны на открытиях памятников князьям и царям, перенося останки Парламента в Санкт-Петербург, показывая по телевидению фильмы «Чапаев» и «Броненосец Потемкин», чествуя ветеранов Берлина и Халхин-Гола. Но при этом допилят последнюю ракету, лишат людей последних крох хлеба и толик тепла, изгонят из неоплаченных квартир в унылые, тесовые, крашенные серо-белой краской бараки, из которых тюремный архитектор построит новую столицу России — Путинбург.

Гадалка в каргопольском сельце, старая бабка, обжигающая в печи глиняных истуканчиков, сделала смешную свистульку, с длинным носиком, выпученными глазками, оттопыренными, как хоботок, губами. Дует в эту свистульку — и скисает молоко в крынках, у кошек случаются выкидыши, а на грядках родится морковь, горькая, желтого цвета, непомерных размеров, напоминающая детородный орган индийского слона.

Впервые с августа 91-го, когда сбесившиеся демократы валили памятник Дзержинскому на глазах молчащих офицеров Лубянки, организация, именуемая ФСБ, нанесла ответный, мстящий удар по главному сейфу демократии, по ее сокровенной пульсирующей матке — группе «Мост». Филипп Бобков, осуществлявший политический сыск в интересах СССР, перекупленный Гусинским вместе со всем Пятым управлением КГБ, поставил свою тайную канцелярию на службу Всемирному еврейскому конгрессу. Сегодня, когда очаровательные мужчины в черных масках, сшитых в салоне Версаче, изымают у службы безопасности «Моста» подслушивающую аппаратуру, записи телефонных перехватов, агентурные донесения шпионов Бобкова, этот престарелый господин чувствует на своем горле крепкую руку товарищей, считающих его изменником. Путин, как шпала смолой, пропитанный корпоративным духом КГБ, вскользь назвал Калугина предателем, и Бакатин, похоже, должен запросить политическое убежище в США.

Граждане, кому отвратительна антигосударственная роль «Моста», будь то прочеченская пропаганда НТВ, разлагающая окровавленную, воюющую армию, или антиправославные фильмы, оскорбляющие чувства миллионов верующих, или растлевающие, запредельные передачи Ханги, напоминающие позолоченные гениталии, — все, кому опостылел этот управляемый извне антироссийский либерализм, с удовлетворением наблюдали, как забегало тараканье племя демократических журналистов, беспощадных ко всему, что связано с Родиной. Как заверещали их собратья-сверчки в «Нью-Йорк таймc» и «Иерушалем пост». Как со всего света кинулись спасать закапанную жилетку Гусинского. Спасибо чекистам за ненавязчивый, деликатный наезд на плешивую голову своего бывшего сослуживца, ибо мы увидели, как зашевелился весь огромный прожорливый червь мирового либерализма, проточивший континенты и страны, чья голова жрет Америку, тулово душит Югославию, а хвост хлещет и жалит Россию.