Путин на похоронах Собчака прощался с либерализмом, и вдовьи слезы Нарусовой оросили могильник, куда забетонировали капсулу со страшной разрушительной силой. Через тысячу лет извлеченный из кургана скелетик, мучнистый череп и мальтийская ладанка будут светиться в ночи.
Либерализм в России кончился, как эпидемия, унеся с собой 8 миллионов жизней, израсходовал свою энергию в борьбе с кровяными тельцами русских. Перенеся страшную смертельную болезнь, Россия похожа на изможденную женщину, которая ходит, держась за стенку. В русском сознании, где навсегда, словно на горячем воске, отпечатались такие понятия, как татаро-монгольское иго, нашествие французов, нападение кровавого Гитлера, — там же, в этом списке национальных трагедий, значится либерализм. Как детскую считалку, заучили русские люди истину, что либерализм — это злокозненное разрушение цветущего СССР с длящимися кровавыми войнами, реками слез, океаном народного горя. Либерализм — это свобода слова для горстки пустопорожних мерзавцев, десятилетие не вылезающих с телеэкранов, при гробовом молчании замурованного в немоту большинства меркнущих в безмолвии русских художников, мыслителей, праведников. Либерализм — это райский остров в районе Успенского шоссе, с дворцами из родосского мрамора, с зоопарками, в которых гуляют павлины и скачут абиссинские бабуины, с вертолетом охраны, парящим над заповедным районом. И это гнилые хижины залитой водой Якутии, склизкие квартиры промерзшего Приморья, тараканьи углы, из которых выходят в плавание герои-подводники. Либерализм — это рыгающие огнем танки у Дома Советов, стальной сердечник, пробивший грудь баррикадника, стакан водки в клешне Ельцина, гематома дьявола на лбу Горбачева. Либерализм — это бомбы, посыпающие Грозный, Масюк, берущая интервью у палача русских солдат, гетто чеченских беженцев, бумажные веночки на могилах пермских омоновцев. Либерализм — это огромный голубой алмаз на пальце олигарха и запаренный жмых в тарелке ткачихи. Либерализм — это неутомимый косматый пах Ханги, СПИД проституток, торговля органами, бельма городов, опоенных наркотиками. Либерализм — это Новодворская, топчущая слоновьими ногами красный флаг империи, тщедушный Радзиховский, вкрадчивый, как малокалиберный патрон НАТО, Черномырдин, как бомба, взорванная над Домом Советов, Буденновском, Югославией, а теперь и над Киевом, которому уготована участь Белграда.
Как можно скорее Путин должен освободить себя от «честного пионерского», данного Ельцину, отринуть Волошиных, починков, швыдких, отказаться от бессмысленных и унизительных встреч с одесскими смехачами, хождение к которым является хождением праведника в совет нечестивых. Так избавляются от больничного белья в инфекционных боксах, ибо бактерии либерализма, забившись в поры и складки новой исторической эпохи, приведут к рецидивам смертельной болезни.
«Дух дышит, где хощет». Но все же, почему работники госбезопасности, офицеры и генералы ГРУ, отважные силовики стали проводниками новой русской государственности? КГБ, или «контора», как по-свойски называют ее чекисты, или «Система», как выспренно именуют госбезопасность политологи, — комитет оставался последним заповедником, куда не проникли на всю глубину деньги олигархов, скупавших на своем пути «красных директоров», высоколобых политиков, мелкотравчатых литераторов, коррумпированных журналистов. «Система» сопротивлялась и продолжает сопротивляться изъедающей серной кислоте коррупции. В ней ценности патриотизма, которые шельмовались и высмеивались все прошедшие 10 лет, продолжают сочетаться с отвагой и готовностью к стремительным радикальным действиям. В ней продолжают функционировать и развиваться мощнейший аналитический аппарат, огромные информационные банки, по своим возможностям, по оригинальности своих концепций и решений намного опережающие арсенал либеральных лжереформаторов, смехотворных в сатаровских попытках изобрести идеологию, создать гибрид государственника-патриота. Люди «Системы», многократно изгоняемые из кабинетов Лубянки, поносимые, бросаемые в пыточные камеры либеральных журналисток с резцами Альбац и Политковской, не сломались, не исчезли, сменили офицерские погоны на штатские звания менеджеров, банковских служащих, управляющих систем безопасности, сохранив корпоративную солидарность, ощущение братства и закрытого ордена. Одержимые государственным мессианством, преданные высокой идее, не отвергнувшие среди пороков и денег высших нравственных ценностей, люди «Системы» сохранили особое, уникальное видение развития страны. В ней, как в закрытой изотерической школе, вызревают управленцы нового поколения, сочетающие в своих приемах принципы гибких социальных технологий и социальной инженерии и нравственного, национально-философского подхода к мучительным проблемам современности.
Русская государственность развивалась большими проектами, огромными уложениями, двигалась в истории колоссальными рывками. Сегодня, когда либералами утерян масштаб истории, только люди «Системы» сохранили вкус и потребность в огромных замыслах, в социальном проектировании, понимая развитие как конструирование самой истории. «Система» унаследовала от советского периода идею больших проектов, огромных социальных решений.
Уже сегодня Путин может положить на стол целый ряд частично или полностью осуществленных проектов, направленных на сохранение целостности государства.
Усмирение террористической Чечни, разгром террористической армии Басаева и Хаттаба, которые с чеченских гор затевали экспансию в Дагестан, на Волгу, в Сибирь, по всей «дуге нестабильности» бывшего Советского Союза, спасли от кровавой беды колоссальные территории и народы, их населяющие. Победа в чеченской кампании подарила стране новую плеяду талантливых военачальников и государственников, многие из которых прямо из армии пошли в управление губерниями, принесли дух оптимизма и победы в охваченные деградацией и прозябанием регионы. Генералы ФСБ Патрушев и Угрюмов — среди минных взрывов Чечни — объект особой, религиозной ненависти объединившихся либеральных предателей и ваххабитских недобитков.
Создание Путиным семи федеральных округов подобно наложению шин и стальных штырей на переломанную и распадающуюся костную систему России. Этот навязанный извне, почти силовыми методами скрепляющий каркас начинает срастаться с плотью, дает упавшей навзничь плоской, горизонтальной стране новое, вертикальное восхождение. Кладет предел остервенелому национализму. Становится прообразом новой государственной административной реформы, которая оградит себя от просчетов большевистской национальной политики.
Обеспечение юридически безупречных условий, при которых телекомпания НТВ, субсидированная Гусинским, выполняющая волю Русского еврейского конгресса, перестала существовать, — есть колоссальное достижение информационной политики путинской власти. Перестало действовать крупнокалиберное информационное орудие, заряжаемое разрушительными снарядами, стреляющее прицельно по самым чувствительным центрам государственной и народной жизни. Артиллерийский наводчик этой пушки находился в Лэнгли и в штаб-квартире НАТО. Заряжающий — в студии «Останкино». Взрывы — в каждом русском доме.
Не надо заблуждаться относительно роли Коха, который якобы наступил на кадык Гусинскому. Русофобствующий ультралиберал Кох и весьма сомнительный «русский аристократ» Йордан внутренне были солидарны с либеральным НТВ, тайно саботировали устранение Гусинского, многократно срывали мучительную юридическую процедуру. И пусть общественность, наконец, узнает, что заслуга в подавлении «Большой Берты» НТВ принадлежит элитному генералу ФСБ Юрию Заостровцеву…
Растерзанное либералами русское общество, превращенное в клочки и лохмотья, где каждый исповедует свой символ веры, поет свой политический или религиозный псалом, молится на своих политических божков, глух к любому надсословному, национальному слову, — русское общество было безболезненно, малыми тратами, приведено в относительное, пусть временное успокоение. Социальным проектированием можно назвать эклектическое на первый взгляд, глубоко продуманное и эффективное создание государственных символов современной России. Мир символов, союз символов, сосуществование символов мгновенно привели к социальному компромиссу, к еще не заключенному, но уже витающему в воздухе социальному договору всех сословий сегодняшнего российского общества. Двуглавый орел соседствует с красной звездой, триколор — с алым стягом Победы, государственный гимн на музыку Александрова — с кафедральными песнопениями храма Христа. Сохранены усыпальницы царей и великих князей, погребены трагические кости последнего императора, но при этом не разрушен сакральный красный некрополь Кремля. Это создает уникальные предпосылки перейти от простого суммирования и складирования минувших эпох к творческому, национальному синтезу русской истории.