Хотелось крикнуть на него, а лучше стукнуть. Что за привычка постоянно меня пугать? Сказал бы все сразу, и я бы знала чего ожидать. А вот эти обрывки фраз, недосказанности, постоянно держат на взводе. И, ведь знаю, что жуть какой упертый, и никакими мольбами или угрозами не добьюсь интересующего меня ответа. Не стоит даже пытаться.

- Это все, что ты хотела сказать?

- Нет. Он мне мешает.

- И чем же?

- Своим присутствием. Пошел бы с Дорой пообщался.

- Ты решила заняться сватовством?

- А почему бы нет?

- Если ему приглянулась Дора, он сам проявит желание с ней поговорить. Да и жене Воласа это не совсем понравиться.

- Что? Он женат?

А почему собственно я решила, что нет? Видный мужчина – это меня он раздражает, а кого-то, может быть, очень даже привлекает.

- Извини, я не знала. И Зола, скорее всего тоже, если решила дочь с ним знакомить.

- Не стоит извиняться. Если мужчина желает и имеет возможность, может взять несколько жен. И не смотри такими перепуганными глазами, в вашем мире есть тоже подобные законы.

Я зависла на какое-то время. Не спорю, законы и обычаи такие есть, но я росла совсем в другой стране, и все это мне чуждо.

- Знаешь, ты как черт из табакерки, каждый раз что как скажешь… Ты не мог сразу это все мне рассказать – до того как меня похищать и притягивать в этот мир?

- Ты думаешь твое - «не согласна», сыграло бы большую роль.

- Не смей с меня насмехаться! Я не согласна быть второй женой!

- Ты второй уже и не будешь – ты первая.

Он говорил спокойно, уравновешенно я прям видела перед собой его серьезное лицо, со смеющимися глазами.

И что значит «первая»? Планируется вторая?

- Не перекручивай! Ты прекрасно понял, что я хотела сказать. Я никогда не буду делить… дом со второй женой.

Я хотела сказать не дом, но в последнюю минуту передумала – слишком много чести.

- Для второй жены строят другой дом.

- Не издевайся с меня. Тобой! Я не собираюсь ни с кем делиться тобой! Доволен?

- Более чем.

И все? Никаких уверений, что я любимая неповторимая и на веки единственная?

Так бы и стерла коготками его наглую улыбку. Ведь точно знаю, что улыбается сейчас, сидя где-то там, в своем кабинете. Довольно так улыбается, как кот, объевшийся сметаны.

Сжала несколько раз кулаки, со злостью врезаясь ноготками в собственные ладони, но говорить больше ничего не хотела. В эти минуты жалела, что у них нет самых настоящих дверей, которыми можно грохнуть со всей силы, так чтобы окна задрожали.

Глава 20

Зола с дочерью по-прежнему были на кухне. Ужин готов, стол сервирован, они же, тихонько переговариваясь, стояли у кухонного стола, где Зола только что нарезала салат. И зачем она его постоянно подает к столу? Ни я, ни Глеб почти не прикасаемся к этой тарелке. Обеденный стол был накрыт на пять персон. Это кого же они недосчитались? Грегора скорее всего.

Я уже сама была не рада своей затее со знакомством. С головы не выходили слова Глеба о жене Волеса. Жалко мне жены. Чувствую себя змеей разлучницей. Вот не поверю, что у них какие-то особенные женщины и спокойно относятся к сопернице. Да и судя по словам Глеба, о том, что жене Волеса это не понравиться – самые обычные у них женщины – ревнивые.

Глеб, как и обещал, прибыл через час. Он поздоровался со всеми, акцентируя внимание на Доре:

- Ты с каждым днем все хорошеешь и хорошеешь.

Мне подобного не говорил. Девушка действительно красива, как не обидно было это признавать, как говорят – против правды не попрешь.

Волес сразу после возвращения Глеба незаметно исчез. Но мой милый, глядя на троих женщин и себя одного, понял, что сильно проигрывает по количественному содержанию. Едва заметное движение пальцем к уху, взгляд в никуда – и, через несколько минут Волес вошел на кухню.

Он был мрачен - мне так показалось. Правда я его и радостным никогда не видела, а по внешнему виду ничего не скажешь – это же Волес. Но его недовольство можно сказать почувствовала. Мужчины переглянулись, едва уловимый поклон Волеса, блеск извинения в глазах Глеба и вместе пошли к столу.

Глеб сел во главе стола, я по привычке рядом. По другую сторону от него села Дора. Та самая застенчивая девочка, которая смущалась лишний раз взглянуть в глаза, сейчас можно сказать поспешила занять именно это место. Зола села около меня, не оставляя Волесу выбора. Мужчина без особого рвения сел за стол и сразу же взялся за приборы.

Что-то мне этот ужин все меньше и меньше нравился. Волес не проявлял никакого интереса к Доре. Это приносило мне невероятное облегчение. Не хотелось быть разлучницей.

А девушка преобразилась. Как гадкий утенок в одночасье вырос и стал лебедем. Правда она гадкой никогда и не была, но вот скованность и застенчивость просто исчезли. Передо мной сидела кокетка в прямом смысле этого слова. Щечки порозовевшие, глаза сверкают. А чего только стоят взгляды из-под ресниц, брошенные на мужчин? Вот этого у нее мне точно нужно поучиться.

Так, стоп! Глядела она так зазывающее не на мужчин, точнее не на обеих мужчин, а на одного. Моего. Я сжала сильнее нож в правой руке. Мне показалось, или метал действительно согнулся?

- Глеб, вы часто бываете в других мирах?

- Иногда бываю.

Он не отрывался от трапезы. Обычный ответ на заезженную фразу. Это что-то в виде разговоров о погоде – вроде и не молчим за столом, и разговор ни о чем.

- Расскажите, какие они – эти миры.

Мужчина оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на Дору. Та смущенно опустила глазки, и засверкала смой прелестной улыбкой, которую я только видела.

- Разные.

Она улыбнулась шире, показывая ряд ровных жемчужных зубов, и опять взглянула на моего мужа. Этот взгляд. Так смотрит голодный щенок на косточку, в надежде ее получить. Склонила голову на бок, показывая ямочку на круглой щечке. Ох, как мне не понравились этот ее взгляд и улыбка! Да мне в ней сейчас ничего не нравилось.

- Расскажите о мире вашей жены.

Настырная девушка все никак не унималась.

- Я думаю, что Наташа лучше с этим справиться.

- Нет, я хотела бы услышать непредвзятое мнение стороннего наблюдателя, а не жителя, который уже заведомо любит место своего обитания.

У меня чуть челюсть не отвисла. Как красиво умеет разговаривать. Мне же на все вопросы давала односложные ответы.

Глеб какое-то время молчал, задумавшись, а потом все же ответил.

- Это много миров в одном мире. Множество культур, сотни разных вероисповеданий и совершенно разный уровень развития в отдельных уголках одного и того же мира.

- И насколько развит уголок, в котором проживала Наташа?

Я уже говорила, что у меня челюсть отвисла? Так вот тогда это было фигурально, а сейчас реально. Это был намек на низкий уровень моего развития по сравнению с ней?

- Достаточно развит.

Глеб уже и сам не сводил с нее взгляда. И меня бесило, что я не могла понять смысла этого взгляда. Его раздражает настырность гости или он наслаждается словесным диалогом. По его взгляду вообще невозможно ничего понять, если он сам этого не хочет показать.

- Достаточно для их мира или для нашего?

Дора с самым неподдельным интересом смотрела на моего мужа своими глазюльками, а я потирала в левой руке вилку вспоминая поговорку – «не бойсь ножа, а бойся вилки – один удар – четыре дырки».

Глеб протянул свою руку и накрыл мою с прибором. Это подействовало успокаивающе. И как он почувствовал, что я на пределе?

- Достаточно для меня.

Он посмотрел в мои глаза, а я в его, но боковым зрением видела, как эта зараза не сводит с нас своего взгляда.

- Дора, отбивная стынет.

Зола как нельзя вовремя вмешалась. Дора тут же посмотрела на мать и пристыжено опустила взгляд в тарелку.

Волес встал из-за стола раньше всех, и с короткими - «спасибо» и «спокойной ночи» удалился. Я ожидала, что его примеру последуют и Зола с Дорой, но мать с дочерью все никак не уходили.