Нам пора.

Легкий шепот на ухо пробежался мурашками по спине. И зачем так накалять, если скорого продолжения не предвидится?

Глеб напоследок сжал сильнее мою ладонь, вселяя хоть немного уверенности, и отпустил, подталкивая к открывшейся дверце. Уши резануло какофонией звуков. Легкая нежная мелодия, разговоры гостей, в разных уголках огромного зала разносились громкие вопросы задаваемые гостям – скорее всего местные СМИ. Я бы не сказала, что все звучало слишком громко, но мой обострившийся слух, еще больше усилился от повышенной нервозности.

Красиво поставленный голос сообщил о нашем прибытии, делая акцент на словах «главный страж». Остальная половина гостей, присутствующих в зале, повернула свои головы в нашу сторону. Прочесть эмоции на лицах присутствующих было невозможно. Там сверкали улыбки – милые, добрые, только почему-то я не верила в их искренность. И если сразу все смотрели только на Глеба, то потом с такой же пристальностью стали рассматривать меня.

Никогда не думала, что так сложно быть в центре внимания. Я бы сказала не просто быть в центре внимания – быть в центре обозрения.

- Глеб, вы впервые вышли в свет с вашей молодой женой. Адаптировалась ли она в новом мире?

Я огляделась в поисках говорившей женщины, но вблизи никого не было. Вернее людей было много, но никого с микрофоном и камерой. Вопрос, как я предположила, задавала какая-то журналистка, и соответственно должна иметь все подобные приспособления.

- Вполне.

Глеб ответил, а я по-прежнему не видела женщину, задающую вопрос. Оглянулась на мужа и проследила его взгляд. На расстоянии приблизительно в метр на уровне головы Глеба завис полупрозрачный шар. Сам шар отдавал легким свечением и отображал миловидное женское лицо.

- А что вы скажете, Наташа? Что скажете о нашем обществе?

Шар опустился на уровень моих глаз, и милое женское личико улыбчиво уставилось на меня. Не знаю, сколько бы я так смотрела на это чудо техники, если бы не голос Глеба в моей голове: «Отвечай».

Его вмешательство было очень даже кстати, хоть и грубоватое.

- Еще не успела осмотреться.

- Да, да, конечно. Осматривайтесь. Было бы интересно узнать ваше мнение. Так сказать взгляд со стороны. Особенно в этот день.

Я так и не успела уточнить, что же в этом дне такого особенного. Глеб, бесцеремонно перебив наш разговор, грубо ответил за меня:

- Мы поделимся с вами своим мнением позже.

Настаивать на ответе и задавать провокационные вопросы, миловидный шар не стал, а может просто с Глебом никто не мог себе этого не позволить. Сфера опять поднялась на уровень головы Глеба и, пожелав хорошего время провождения, взлетел ввысь, устремляясь в другой конец зала. Не хотелось выглядеть полной дуррой в глазах окружающих, поэтому сдержала свое любопытство и не обратилась к Глебу со своим проевшимися вопросами - «что» да «как». Да и обидно было из-за его «отвечай».

Цели мероприятия не знала, даже не задавалась этим вопросом, и скорее всего это было большим моим упущением. С нашим прибытием многие переговаривающиеся между собой гости утихли, и заинтересованные взгляды уставились в нашу сторону.

Глеб шел по левую сторону от меня. Он не касаясь, и ничего не говоря, одними только взглядами направлял меня в нужную сторону. После той сферы с человеческим обличием, я так понимаю журналисты местного разлива, к нам больше никто не приставал с расспросами. Рядом стоящие люди кивали головами Глебу, в знак приветствия, меня же рассматривали с недоразумением.

Женщины, собираясь стайками, о чем-то не громко переговаривались с такими же милыми улыбками на лице. Мне чего-то не хватало. Было такое ощущение, что есть большое упущение в этом обществе – не хватает какого-то элемента и поэтому вся картина кажется не живой. Я всматривалась, вдумывалась и пыталась понять – чего же мне не хватает.

Эмоций. Да именно эмоций. Не было слышно ни смеха, ни разговоров на повышенных тонах. За визуальными улыбками не было никакого эмоционального подтекста.

Впереди виднелась сцена, на которой разыгрывался какой-то спектакль. Вокруг сцены располагались накрытые столики, вмещающие не более шестерых человек. Угощения пестрели всеми цветами радуги и изображали самые диковинные пейзажи. Подойдя ближе к столу, на который указал Глеб, я на какое-то время застыла. Передо мной открывался живописный оазис среди пустыни. Оазис занимал весь стол. Здесь не было блюд с едой – стол был одним большим блюдом. Деревья, кусты, озеро, фонтан, коричневая гора, с одной стороны поросшая мхом, а с другой по глянцевым камням стекали прозрачные ручейки водопада. Присмотревшись внимательно, увидела небольшие углубления на месте расположения каждого гостя. В общей картине это напоминало небольшие пересохшие углубления, где прежде была вода – то, что неумолимо отвоевывает пустыня у буйно цветущей природы оазиса.

От созерцания этого великолепия отвлек Глеб, отодвигающий мне стул. Он делал это более шумно, чем того требовали условия. Шум отвлек. Я оглянулась по сторонам - все замерли в ожидании. Сразу же стало как-то неловко. Чего они ждут? Я должна что-то сделать. Вновь спасительный взгляд на Глеба. И тут же подсказка в виде легкого кивка в сторону одной из стен, только что приобретающей прозрачную структуру.

Створки раздвижной двери плавно разъехались, впуская в помещение зала статного мужчину. Он был не на много ниже Глеба, и соответственно выше меня. На вид я бы ему дала не более тридцати пяти, но это только внешне. Учитывая их продолжительность, жизни ему вполне может быть больше ста. Светло русые волосы, высокие скулы и глубокие голубые глаза.

Он сразу же устремил свой взгляд на меня. На строгом лице заиграла приветливая улыбка, но, тем не менее, она не коснулась глаз. Я не могла понять его взгляда. Там был легкий интерес, хитрость и какая-то усталость не свойственная человеку в таком возрасте. Опять я с этим возрастом, кто его знает, сколько ему лет? Может, и жить уже порядком надоело.

Он не сводил с меня взгляда, и я до жути чувствовала себя неловко. Может и смотрит вовсе не на меня, а так в толпу, и каждому кажется, что этот взгляд предназначен только ему одному. Вот не знаю как кто, а я бы с радостью обошлась без этого пристального взгляда.

Он подходил все ближе сопровождаемый, как и Глеб несколько минут назад, уважительными кивками головы, направляясь к нашему столику. Уже на расстоянии нескольких метров правитель все же отвел взгляд от меня и посмотрел на Глеба.

- Рад приветствовать тебя главный страж на этом празднике в твою честь. И спешу поздравить с этим большим событием в жизни каждого мужчины.- Потом, чуть понизив голос, добавил - Приятно, что ты все же почтил нас своим присутствием.

- Тебе откажешь.

Глеб слегка улыбнулся, пытаясь смягчить свою фразу и выдать ее за шутку. Но улыбка глаз не коснулась, и никакой легкости в его словах я не слышала.

- Да, иногда приходиться настоять, коль ты из-за молодой жены спрятался от всего мира.

Они пытались говорить с легкостью, с напускным юмором, но в разговоре чувствовалось напряжение. Так говорят не давние друзья, а соперники.

Присмотрелась к правителю. Мужчина эффектный, аура власти и вседозволенности придавала ему еще больше помпезности. Окружающие реагировали на моего мужа, так же как и на правителя – с уважением и каким-то страхом в глазах. Больше этого самого страха я замечала во взглядах направленных в сторону Глеба. Для меня все было наоборот - Глеб был самым обычным мужчиной, безумно красивым, умным, но моим родным. Я не относилась к нему как к главному стражу, не трепетала в страхе от одного его имени. Может и трепетала, но совсем не от страха. Я его с самого начала воспринимала как самого обычного мужчину, не обремененного неограниченной властью и возможностями. Поэтому страж он или самый обычный тракторист для меня особой разницы не было. Не буду врать, приятно чувствовать всеобщее уважение, граничащее со страхом к своему мужчине, но на мое личное отношение к нему это никаким образом не повлияло.