Тайфун попросил сдвинуть в сторону ковер, еще раз плеснуть водой на розовую кожицу и стал перевоплощаться. При виде увеличивающегося в размерах червяка Васька вскарабкался на штору и завыл дурным голосом. Глупый кот мог испортить все дело, поэтому я придвинула к окну стул и полезла отдирать Ваську от шторы, а Тайфун тем временем завершил перевоплощение.

Когда мы с Васькой спустились со стула, мне стало нехорошо: на меня смотрело собственное отражение! Тайфун скопировал даже латку на подаренных бабушкой джинсах, только надпись на футболке у него почему-то вышла перевернутой!

И тут я услышала мамины шаги за дверью.

— Под кровать, быстро!

Тайфун удивленно раскрыл глаза, но я ткнула ему пальцем на дверь, и он без звука метнулся под кровать. Мама раскрыла дверь:

— Что ты творишь? Почему Васька кричит?

— За окном пролетела летучая мышь, — сообщила я самым честным голосом и занялась отдиранием Васькиных когтей уже от собственной футболки. Мама покачала головой, но дверь закрыла и громко сказала папе:

— В этом доме даже коты становятся нервными!

Под кроватью Тайфун едва не застрял, потому что я сама убираюсь туда с трудом, но я все равно не позволила ему вылезать. Еще не хватало, чтобы мама увидела меня в двойном экземпляре!

— Меняй облик!

Я притащила альбом, где вперемешку с фотографиями киноактеров были наклеены фото будущих знаменитостей из нашего класса. Остановились на фотографии Ларисы Медведевой. У Лорки самая шикарная прическа в нашем классе и глаза на пол-лица, да и фасон платья на фото хорошо просматривался.

Тайфун тяжело вздохнул и стал меняться…

— Что вы там делаете? — внезапно раздался над головой у меня мамин голос.

Я вздрогнула и уронила альбом. Мама с недоумением разглядывала торчащие из-под кровати белые босоножки. Тайфун дернулся, так как Лариса немного потолще, чем я, выбраться из-под кровати ему не удалось.

— Лариса пришла ко мне задачу решать, — доложила я.

— Под кроватью?

— Это новый способ активизации мышления.

— Света, ты сейчас проводишь Ларису и зайдешь к нам, — сказала мама ледяным тоном и вышла.

Кровать пришлось поднимать, а Ваську ловить в кухне. Мешок для ловли червяков обнаружился в кладовке, рыба нашлась в холодильнике, а куртку поверх «Ларисиного» летнего платья набросили папину.

Выходили тихо, чтобы не стукнуть дверью, я держала в руках мешок, Тайфун нес Ваську и в кармане папиной куртки — рыбу.

На улице почти стемнело, зажгли фонари. Возле подъезда я увидела Борьку с компанией мальчишек, яростно споривших о чем-то и в нашу сторону даже не посмотревших. Бабка из четырнадцатой квартиры, наоборот, проводила нас неодобрительным взглядом и проворчала что-то насчет «Лоркиной» прически.

— Почему она недовольна? — спросил Тайфун.

— Это я недовольна, — ответила я, — потому что темно. И Васька, потому что ему не дают рыбы…

— Девочка, отдай червяка, — раздалось почти рядом.

Васька повернул голову и уставился своими зелеными «фарами» на две робкие фигуры в отдалении. Тайфун почесал кота за ухом и ускорил шаг.

— Отдай червяка, — тихо молили голоса.

Мне стало противно:

— Сначала с дубинкой наскакиваете, а теперь просите!

— Отдай, зачем тебе червяк?

— А вам? Я его дрессировать буду!

— Он плохо поддается дрессировке, — сказал тот, что повыше. — А нам нужен для исследовательских целей. Мы — доктора наук. Посадим червяка в теплую клетку, кормить хорошо будем, фотографировать для диссертации.

Я оглядела дядек с сомнением:

— Разве вам доверят лабораторию?

— Доверили! — рявкнули оба в один голос, но при виде расширившихся Васькиных зрачков притихли.

— А где ваша лаборатория?

— Здесь! Совсем рядом. У нас отличная лаборатория! Тайфун нервно погладил Ваську по голове, тот недовольно фыркнул. Мне не хотелось сворачивать на пустырь, но мы туда и не пошли, а остановились у шоссе, вдоль которого росли пирамидальные тополя. Проезжающие автомобили на мгновение выхватывали из полутьмы толстые стволы деревьев и мчались дальше.

Что сделал высокий, я не поняла, но раздался щелчок, и открылась внутренность довольно большого помещения…

Больше всего я опасался, что они заподозрят неладное и не снимут защитного поля со своего корабля (тогда обнаружить его было бы невозможно). Но абукрабики открыли люк, и мы вошли.

Шлюзовой отсек корабля абукрабиков был значительно больше, чем у моего, но особенно оглядывать его было некогда: я сосредоточил внимание на механизме, замыкающем люк, достал из кармана рыбу… Васька учуял ее мгновенно и раскрыл рот в требовательном вопле. Абукрабики остолбенели. Тогда я сунул рыбу в пасть коту, бросил его на руки Светке и шарахнул абукрабиков разрядом! Они покорно вывалились наружу.

— Светка, прыгай!

Она дернулась следом, но тут я вдруг увидел, что у нее в руках нет кота!

— Стой! Где Васька?

— Удрал вместе с рыбой, — пролепетала она растерянно.

Я захлопнул люк перед самым носом абукрабиков и включил внешнюю связь. Снаружи доносилось шипение абукрабиков:

— Выходи, тебе все равно конец.

— Мне надо домой, — робко напомнила Светка.

— Куда убежал кот: внутрь или наружу?

— Наружу. Он схватил рыбу и выпрыгнул раньше этих…

Шипение стало еще противнее:

— Выходи или мы уничтожим тебя вместе с кораблем!

Не хватало еще, чтобы они открыли огонь из орудий второго корабля, он наверняка стоит где-то поблизости. Надо взлетать.

— Ты не можешь выйти, — пояснил я. — Васька был нашей защитой.

Она растерянно заморгала.

— Сейчас мы немножко взлетим, собьем абукрабиков со следа, а потом сразу сядем, и я тебя высажу.

«Немножко взлетим». Для меня это немножко, но кое-кто вообще никогда не был в космосе…

— За мной!

Отсек пилота я нашел очень быстро и сразу задал электронному мозгу команду «старт». Светка испуганно ахнула, когда резко увеличившаяся сила тяжести припечатала ее к полу, пришлось срочно снабдить ее адаптационным скафандром, оказавшимся в отсеке. Хорошие скафандры, однако, у абукрабиков: на все случаи жизни.

Пока я изучал пульт управления, второй корабль абукрабиков попытался подойти на расстояние выстрела, но я не люблю, когда меня сбивают дважды на протяжении одного сезона! Если орудия моего патрульного корабля подходили только для охоты на шмяклей, это не значит, что я совсем не умею стрелять. Орудийные залпы заставили абукрабиков поотстать.

Я хотел выйти на уровень нуль-перехода (там затеряться легче), но абукрабики опять раскусили мою тактику и хотели загнать в топку местного светила. Данная перспектива мало привлекала, хотя абукрабики очень настаивали. В разгар маневра я внезапно понял, что не справлюсь с управлением, просто не хватит рук. Возвращаться в собственную оболочку всегда проще, чем из нее выходить, и я стал самим собой.

Позади опять ахнула Светка, но я не мог отвлекаться. В конце концов нельзя жить устаревшими представлениями о внешнем виде разумных, я ничуть не страшнее абукрабика, а розовые щупальца смотрятся куда красивее черных клешней!

Когда Тайфун стал огромным розовым осьминогом, я совсем не испугалась, только подумала, что червяком он был симпатичнее. К тому же, свист осьминога трудно понять без переводчика.

Они все-таки подставили мне свой борт! Я всадил в их металлическую оболочку все, что еще оставалось в боезапасе орудий, и посмотрел на Светку третьим, пятым и седьмым глазами. Она испуганно вытаращила два своих и поспешно сказала:

— Розовый цвет тебе очень идет.

— Возвращаемся, — предупредил я. — Садиться будем на пустыре или у шоссе?

— Лучше у шоссе, — сказала она и добавила извиняющимся тоном: — На пустыре уже совсем темно.

Шоссе так шоссе. Я замолчал, так как в натуральном облике говорить по-человечески трудновато, а моего свиста она не понимала.