Абукраб тоже щелкнул верхней клешней, и «барабан» вдруг превратился в освещенный аквариум. Там внутри сплелись в смертельной схватке два многоногих существа, похожих на больших скорпионов. Два ощетинившихся шипами хвоста со страшной силой били в стенки аквариума, так что дрожал пол под ногами. Две пасти рвали врага, мощные челюсти крушили панцири, откусывали лапы, ломали шипы.

Мне стало нехорошо. Зато Абукраб тремя глазами впился в драку. Неужели один из этих страшилищ Тайфун? Не может быть!

— Тайфун!

И вдруг одно из чудовищ повернуло свою рогатую морду ко мне.

— Уйди, Светка! — по-осьминожьи свистнул Тайфун и опять ударил врага хвостом.

Я попятилась (к глазам подступили слезы, затуманивая все вокруг), потом быстро пошла обратно в зал.

— Верните ее, — прошипел Абукраб, не отрываясь от зрелища. Два абукрабика нехотя двинулись за мной. Я побежала, они тоже. Они топали все ближе и ближе, и мне отчаянно захотелось закричать «Мама!», но я не успела, потому что меня вдруг подбросило в воздух и понесло с такой скоростью, что абукрабики тут же отстали! Коридор кончился, и я слетела в зал ультуны. Дальше дороги не было.

Я помнила, что где-то в стенах должны быть проходы, но не знала, как их открыть. Пока шарила по стене, разыскивая переключатель, абукрабики вбежали в зал.

— Хватай! — приказал один абукрабик другому.

— Сам хватай! — ответил тот и втянул глаза в панцирь. — Это существо из Неизвестного мира, и летает оно, как птерод.

В проеме двери возник третий.

— Долго возитесь! — прошипел он.

Абукрабики растопырили клешни и попытались меня сбить, но им это не удалось.

— Без энерной сетки не обойтись, — сказал первый, — оно верткое.

— Ерунда! — рассердился третий и попытался ухватить меня клешней за ногу, но я поджала ноги, и он схватился за свисающий из-под куртки кошачий хвост.

— Мяу! — басом взревел Васька.

Абукрабики оцепенели. Тогда я осмелела и спикировала на них из-под потолка, подражая кошачьему воплю. Абукрабики бросились врассыпную, а мы с Васькой продолжали кричать дуэтом. Наконец враги в беспорядке отступили, покидая зал ультуны.

Я погладила серую Васькину голову и спросила:

— Дальше-то что?

Сейчас абукрабики приведут Абукраба, который не боится кошачьего мяуканья и имеет четыре клешни.

— Что дальше?

Ультуновый Васька промолчал так же, как его земной собрат… Ультуновый?

Раз Абукраб так дорожит ультуной, сейчас я ему устрою делявирование. Выпущу ее побольше, пусть потом ловит свой зеленый туман!

Как только я это решила, мои кроссовки тут же коснулись пола. Жаль, что Тайфун не подарил мне этот вахтенный жетон еще на Земле, вот можно было бы полетать…

Кран открывался туго, но открывался. Вскоре из него заструился зеленый дымок, вначале тоненькой струйкой, потом потолще…

«Давление высокое», — вспомнила я слова Абукраба. Хорошо бы, если бы давление и в самом деле было слишком высоким, если бы ультуна сорвала кран, вырвалась наружу и понеслась к поверхности, сметая все на своем пути! Мне просто-таки зримо представилось, как лопаются стены хранилища и ультуна ускользает, возвращается в свой Дружественный мир, где без нее взрываются планеты!..

Со стороны коридора послышался неторопливый топот, в зал просунулась туша Абукраба. Он важно скрестил клешни и хотел что-то сказать, но тут вдруг три глаза в изумлении качнулись в разные стороны, а клешни опустились. Я обернулась и увидела, как по стене медленно пробежала трещина, из которой тут же пополз зеленый туман. Зеленое облако становилось все больше и больше, а трещина все шире и шире, и тихий свист уползающей ультуны постепенно перешел в грозный рев.

А потом Абукраб исчез, а меня бросило на пол. Придушенно вякнул придавленный Васька, впился когтями мне в живот. Нас тащило по коридору, потому что даже вахтенный жетон не мог погасить ярости взбесившейся ультуны. Нас швыряло об стены, но боли не было: удары смягчал адаптационный скафандр. На каком-то повороте я потеряла Ваську, а потом раздался страшный грохот!

Тишина. Я пролежала, уткнувшись носом в пол, наверное, минут десять, пока не поняла, что вокруг тихо. Тогда я подняла голову и увидела, что лежу перед грудой обломков, возвышающихся почти до самого потолка. И только под потолком четко виднелась щель. Выделялась, потому что свет, проникающий в нее, был не бледно-зеленоватым, как в коридоре, а ярко-белым.

Я встала и полезла на эту гору обломков, очень хотелось выбраться из коридора с его абукрабиками и зеленым туманом, переходящим в вихри.

За обломками оказалась намертво заклиненная кабина лифта, над которой зияла уходящая вверх шахта.

Дыра над кабиной и пропускала тот самый белый свет. Должно быть, ультуна пробила стенку шахты лифта и ушла вверх, вышвырнув в пространство остальные кабины.

Задрав голову, я постаралась прикинуть расстояние до поверхности, но у меня ничего не получилось, только голова закружилась. Я же не альпинист. Пока стояла, закрыв глаза, из-под обломков послышалось явственное «Мяу!»

Следующие пятнадцать минут я копалась в куче мусора, пытаясь отыскать ультунового кота, который не пожелал отбыть в Дружественный мир и теперь вопил где-то внизу. В процессе поиска куча вдруг зашевелилась и над ней поднялась рогатая голова. Голова посмотрела на меня большим выпуклым глазом и открыла пасть…

Не помню, как соскочила с кучи и оказалась на кабине лифта. Дальше бежать было некуда, и я с ужасом ждала, что сейчас в шахту просунется безобразная морда с короткими рожками над низким лбом, но никого не было. Тут мне подумалось, что это Тайфун, он хотел сказать что-то, а я испугалась, как детсадовка…

Я потихоньку выбралась из шахты и встала на цыпочки, пытаясь заглянуть наверх. Голова лежала на обломках и тусклым невидящим глазом смотрела в потолок.

Тогда я повела себя совсем плохо: взобравшись на обломки, обхватила рогатую голову руками и заревела самым постыдным образом. Плакала, наверное, бы еще и теперь, но тут неожиданно над самым ухом раздался шепот переводчика:

— Червяки соленой воды не любят.

При чем здесь червяки? Я подняла голову и осмотрелась: кажется, левее рогатого зверя что-то розовеет. Кинулась туда: щупальце! А переводчик шепчет опять:

— Я тут чуть не удавил твоего нового кота.

Ух, как я кинулась вытаскивать это щупальце! А переводчик взвыл над ухом:

— Полегче, полегче, оторвешь!

Не знаю, сколько пришлось разгребать Тайфуна. Долго. Он действительно оказался засыпан почти рядом с Васькой. Кот, кстати, вылез сам.

Розовыми у Тайфуна остались только щупальца, а сам он стал серым, как домовая мышь, да и щупалец-то осталось немного. Из семи глаз уцелели только четыре, остальные затянулись серой пленкой, на туловище — рваные раны, как будто собаки грызли. В общем, картинка невеселая.

Не думал, что выберусь. Десятилап все-таки потрепал меня изрядно, хотя могло быть и хуже: я ведь в первый раз принимал участие в подобном турнире, хорошо бы, в последний. Надо подать предложение, чтобы в подготовку патрульных включали элементы рукопашно-зубовно-хвостового боя.

Светка при виде моей унылой личности подозрительно засопела, но ее отвлек Васька, принявший сопение за «кис-кис». Он сказал «Мяу» настолько противным голосом, что Светка рассердилась и принялась его ругать.

— Ты, Васенька, эгоист! Ты думаешь — один хочешь есть? Раз ты ультуновый, значит, должен питаться энергией прямо из воздуха!

— Мяу! — стоял на своем кот.

Беги к Абукрабу, пусть он тебя рыбой кормит! Кот нервно дернул хвостом и метнулся в шахту лифта.

— Думаешь, там для тебя специально мышей развели? — крикнула Светка ему вдогонку.

Ответа не последовало, кот не вернулся. Светка машинально отряхнула белую пыль с брюк и вопросительно взглянула на меня.

— Возможно, ультуновые коты запросто лазят по стенам, — предположил я.

Как бы там ни было, Васька исчез. Светка бегала смотреть и говорила, что видела черную точку, якобы ползущую по стене вверх. Когда я предложил последовать за Васькой, Светка вначале испугалась: