И он, как большой писатель, пишет о поведении Сталина, это очень интересно. В частности он пишет о выступлении Сталина. И Сталин атаковал жестко двух близких и давних своих соратников, а именно Молотова и Микояна. Это известный факт. Но атаковал по-разному.

Если Молотова он атаковал с «капитулянтством перед буржуазной идеологией», как он сам сказал, и «пособничеством сионизму»… Ну, Молотов, пособничество сионизму выражалось пособничеством собственной жене, Полине Жемчужиной, которая была обвинена в связях с еврейским антифашистским комитетом с Михоэлсом, к тому времени уже убитом по указанию Сталина. То на Микояна он наехал по-другому. Цитата: «Теперь о товарище Микояне. Он, видите ли возражает против повышения сельхозналога на крестьян. А ведь мужик — наш должник. Мы же дали колхозам землю. Вот мужики и должны отдавать долг государству».

Я предлагаю присутствующим оценить этот посыл Иосифа Виссарионовича Сталина. «Мужик — наш должник». После раскулачивания, после голода конца 20-х — начала 30-х годов, после голода конца 40-х годов, после того, как деревня обезлюдела в результате Великой отечественной войны — «мужик — наш должник». Должны отдавать долг государству.

И Сталин продолжает: «Что тут Микояну не ясно?» И заканчивает в своём стиле, фирменном: «Кто наш Анастас Микоян?» Вот это означало почти подписанный приговор.

Вот у меня вопрос к Степану Анастасовичу. Степан Анастасович, Ваш отец… А Сталин умер после этого через несколько месяцев и это, видимо, и спасло Молотова и Вашего отца. Ваше мнение?

Микоян: Да, Вы совершенно правильно сказали. Но в то время я ничего об этом не знал. Отец ничем это не показывал. Я думаю, и мама не знала этого. Он, видимо, прятал. Потом уже сказал моему племяннику, что положил пистолет себе в кабинете, и под подушкой дома. Что в случае, если будут арестовывать, чтоб застрелиться. Что тогда, может быть меньше пострадает семья.

Ведь тогда что означал арест человека такого? Это не только один человек. Во-первых, семья, во-вторых, знакомые и сослуживцы. И это может быть до сотни людей. И действительно это было так.

Но основа, причина была в чем? Вообще говоря, отец мой, я вам честно скажу, он сам пишет об этом, что до начала 30-х годов он в Сталина очень верил, а после середины 30-х, когда начались аресты, отношение стало меняться, а во время войны — ещё больше.

Я удивился такой вещи. Я сам ощущал, я же помню то время, что после войны решили, что теперь жизнь будет другая. И помню, как в академии учился, как бы больше свободы было. Оказывается, и отец мой так думал. Не так давно прочитал его записи, что он тоже так думал, что жизнь будет легче. А оказалось, что не легче, а хуже.

А главная причина, за что Сталина на него рассердился, можно сказать, он написал тогда книгу «Вопросы социализма»…

Сванидзе: Сталин написал.

Микоян: И все стали её хвалить на Политбюро, а мой отец промолчал. И отец с ним шел, и вот его буквальные слова: «Что-то ты здорово промолчал», — Сталин сказал отцу. И после этого он стал приписывать этот бухаринский уклон в отношении НЭПа и сельского хозяйства.

Сванидзе: Спасибо.

Млечин: Извините, ради бога. Поскольку речь зашла о сельхозналоге, я просто предполагаю, что никто из наших зрителей не понимает, о чем идет речь. Если позволите, есть доказательство № 49, просто там понятно, о чем идет речь.

Млечин: Я думаю, достаточно понятно, о чем идет речь.

Сванидзе: Спасибо. Сейчас короткий перерыв, после которого мы продолжим слушания.

Сванидзе: В эфире «Суд времени». Мы продолжаем слушания. Степан Анастасович говорил о книге Сталина, она вышла в 1952 году. Брошюра «Экономические проблемы социализма в СССР». О ней шла речь в одном из предыдущих слушаний и в ней Сталин утверждал, что товарно-денежные отношения в экономике исчерпали себя и нужно переходить к продуктообмену между городом и деревней без денег. Пожалуйста, сторона обвинения, Леонид Михайлович, Вам слово.

Кургинян: Николай Карлович, есть такая цитата?

Сванидзе: Да, есть такая цитата, в сталинской брошюре, почитайте. Прямой продуктообмен между городом и деревней.

У меня вопрос к Вам. Вот в связи с тем вопросом, что я задавал заслуженному летчику-испытателю Степану Анастасовичу Микояну.

1952 год, пленум, Сталин атакует своих ближайших соратников. Обсуждали Жукова. Мне тоже… Я должен сказать, обсуждение, что там, ковры, всё… У Абакумова, у самого, который делал это, лепил это дело на Жукова, у него при аресте нашли столько — там два чемодана мужских подтяжек нашли у Абакумова.

Жуков: А может это такая же фальшивка!

Сванидзе: Может быть. Только Жуков — не Абакумов, вот в чем разница. Абакумов не выигрывал Великую отечественную войну, а Жуков выиграл.

Кургинян: Ну, как вам сказать, кто выиграл отечественную войну?

Жуков: Выигрывали все, и начальник военной контрразведки в том числе.

Сванидзе: Речь идет вот о чем и мой вопрос с этим связан. Не кажется ли Вам, что атака на Жукова связана не с тем, что он наградил Русланову. Но почему же не мог маршал Жуков орден Руслановой дать, ну, скажите мне? Ну, так, по понятиям?

Жуков: Законы есть в стране, которые нужно соблюдать!

Сванидзе: Ну, я Вас умоляю, законы! Маршал мог давать ордена, такого уровня. Что ж он Руслановой ордена не мог дать? Которая ездила по фронтам и пела для воинов.

Жуков: Не мог!

Сванидзе: И за это его стали щучить?

Кургинян: А что с ним сделали? Объясните мне! Почему одесский округ — это позорно?

Сванидзе: Я прошу прощения, достаточно очевидные вещи, которые я даже расшифровывать не буду! Если кому не понятно, что сослать Жукова на Одесский округ — это унижение…

Жуков: Почему «сослать»?

Сванидзе: …то пусть это будет проблемой того человека, которому это не понятно!

Кургинян: Или Вашей! Которому это понятно!

Сванидзе: Да, мне это понятно.

Кургинян: Да, вот у Вас хорошо.

Сванидзе: Вопрос поэтому другой. Вот Вам не кажется, что то, что было сделано… Если Вы считаете, что было проявлено уважение, очень хорошо. Вот то уважение, которое было проявлено Жукову, в благодарность за победу, что оно монтируется с тем, как он атаковал и Молотова, и Микояна, и Берию, кстати, между прочим, разных людей. Это была атака Сталина на его окружение, когда он физически слабеет. Он стал драться против тех, кого мог видеть своими возможными преемниками.

Жуков — первый, потому что он был самый популярный человек в стране

Кургинян: Никогда!

Жуков: Никогда! Позвольте мне ответить.

Сванидзе: Почему никогда?

Кургинян: Почему никогда? Потому что маршал не мог в этой политической системе стать генсеком.

Сванидзе: Отчего же? Отчего же не мог?

Кургинян: Потому что не мог. Потому что это означает переход диктатуры партии в военную диктатуру.

Сванидзе: Самый популярный в армии человек! Потому что это всё ерунда, что он не был популярен.