— Нехорошо старшина, нехорошо. Но это мы исправим, враз найду тебе невесту.

— Агашка … я не жену искать к тебе приехал, а по делу.

— Ладно, ладно, о делах потом. Пошли к достархану, поедим и поговорим.

Мы отсиживались в окопах. Вертолёты приближались, но шли не прямо над нами, а чуть справа, по самому низу расщелины. И явно направлялись в Маручак.

Моё сердце щемило, потому что я вспомнил всё, что связано с Шакуром. Вспомнил того маленького десятилетнего мальчишку, на которого легла ответственность хозяина, мужа и защитника семьи. Спустя столько лет, я забыл тот случай. И если бы не наша встреча, то и не вспомнил бы. А он, свои воспоминания пронес через годы и сразу узнал меня, как только увидел. И вот сейчас, когда он спас мне жизнь, он для меня стал родным, и я чувствовал ответственность за него и его семью. Видно поэтому я и мандражировал, очень беспокоился за семью моего спасителя.

Как только вертолёты скрылись за склонами, я побежал в пещеру. Нашёл Шакура и сказал ему, что у меня неспокойно на душе и очень хочется знать, что сейчас происходит в кишлаке. Когда собрались все остальные, решили послать разведку. Вызвались идти шустрый Харез и сам Шакур. Когда они стали собираться, вновь послышался гул вертолётов. Машины, выгрузив десант, спешно возвращались на базу. А штурмовые вертолёты, скорей всего, улетали дозаправиться и быть готовыми для поддержки десанта с воздуха. Мне всё это очень не нравилось, и я предупредил ребят, чтобы он были осторожны — держались подальше и только наблюдали, не вступая в бой, и не обнаруживали себя. Живые мы больше сделаем.

И вот парни пошли к кишлаку, а нам оставалось только ждать, с какими новостями они вернутся. Время растянулось как резиновое, я не находил себе места и чтобы не нервировать остальных, ушёл на наблюдательный пост.

Мы сидели и ждали новостей. Чтобы как-то отвлечься, пытались заниматься делами — укрепляли огневые точки, искали топливо. Хоть и старались вести себя очень осторожно, но раз чуть не попали в поле зрения вертолётов, которые вновь летели в Маручак. Их было уже меньше, шли два транспортника и один штурмовой в качестве прикрытия.

Ближе к вечеру вернулись взволнованные Шакур и Харез. И мы все собрались в пещере, оставив Назира наблюдателем на выходе. Уселись так, чтобы и он мог слышать наш разговор. Парни поведали нам следующее.

Немцы высадились вне поселка, на плоской площадке в горах. Как раз рядом с тропой, по которой мы прошли на пост. В общем, получалось, что дорогу нам в кишлак блокировали.

Сразу начали готовить оборону. Стрелки рассыпались по скадам первыми, потом стали работать инженеры. Один из вертолётов был загружен маленькими экскаваторами и бульдозерами. По две машины каждого типа. И те сразу принялись за работу, разравнивали и расширяли площадку и копали окопы. Другой вертолёт был загружен системами жизнеобеспечения и штабным оборудованием. Там верховодили люди в серой цифровой форме, отличной от остальных. Они стали разворачивать палатки и радиоантенны. Когда прилетели следующие вертолёты, место базирования было почти закончено. Новые вертолёты привезли ещё солдат и более тяжёлое вооружение — пулеметы крупного калибра и минометы.

Работа закипела с новой силой. Было понятно, что они пришли сюда надолго и окапывались основательно. После загрузки техники обратно в «вертушки», те опять улетели. А солдаты стали ставить заграждения из колючей проволоки и минировать подходы.

Вести нам принесли нерадостные, и было над чем задуматься. Одно уже радовало, что сразу в кишлак НАТОвцы не пошли. Значит, надеются решить мирно интересующие их вопросы. Но с другой стороны, кишлак находится под прицелом и может произойти всякое. Я лихорадочно думал, что делать и как быть. Не хватало кусков событий в моей голове. А начинать боевые действия с «бундесами» в таких условиях было самоубийством.

— Значит так, парни, пока сидим тихо и наблюдаем. Сегодня уже вечер и пока «немчура» не подготовится, активных действий не начнут. Нам нужна связь с кишлаком, чтобы быть в курсе всего. Как это сделать?

— Отправим в качестве связиста Хареза, — сказал Батур. — Он самый ловкий и наблюдательный. Да и все проходы здесь знает. Даже те, которые мы не знаем. Проберётся куда угодно.

— Харез, ты согласен? Только никуда не ввязывайся, на тебя вся надежда. Ты наши глаза и уши, — сказал я, чтобы удостовериться, что меня поняли правильно.

— Да, я знаю, что происходит и пойду в кишлак ночью. А завтра днём вернусь к вам с новостями или без них. Но вернусь обязательно.

Позже мы дружно поужинали и разбрелись по постам, а Харез начал собираться обратно в кишлак. А мне надо было собраться с мыслями и постараться вспомнить, как я оказался в этой ситуации.

Машины были подготовлены к дальней дороге благодаря Васильичу, механику от бога, способному сделать конфетку из ржавого хлама. Ему было 53 года, он всегда был востребован в колхозах и совхозах. Но платили ему сущие гроши. С распадом СССР он как- то пытался встать на ноги. В конце девяностых его чуть не посадили в тюрьму за то, что некие деятели пригоняли к нему во двор угнанные машины, заставляя его ремонтировать их, сбивать номера на кузовах и двигателях. Он брался за эту работу, так была возможность хоть как-то содержать семью — в деревнях вообще работы не было.

И после этого случая с угнанными машинами, он вообще лишился возможности зарабатывать. Из родного посёлка постепенно стали уезжать целыми семьями. Казалось, будущего нет. Вот и запил мужичок, запил конкретно, погрузившись в это дело с головой и полностью. Как это умеют делать только русские люди, отдавая себя полностью, без остатка, любому делу. Пусть даже и худому. Дети его уехали в город, жена ещё жила с ним. Но разве это можно назвать жизнью, это была мука и сила привычки.

А теперь глядя на него, я восхищался. Расцвёл человек, стоило только дать ему цель в жизни и надежду на будущее. В 2004 году мы с Ромкой решили приобрести дома с участками в деревне. Выбор пал на поселок Фёдоровка. Понравилось тем, что деревня была не очень далеко от города, дома стоили дёшево. Участки с домами были приличные — от 20 до 40-ка соток земли. Это давало возможность как угодно, по своему желанию, планировать своё хозяйство. В этот год мы только за две поездки в Туркмению заработали кучу денег.

Вот и решили потратиться на собственные дома. Строить было дорого, а в деревнях можно было найти приличный жилой дом. Вот и получилось, что мы с Ромой нашли два домишка на центральной улице, и как раз друг напротив друга — с противоположных сторон улицы. Отличное соседство, которое давало возможность помогать друг другу.

Дома были добротные, рубленные. Оба пятистенки, с двумя комнатами. Всё было на месте, бери и заезжай. Что мы и сделали — привезли старую мебель на первое время. Зимовать не стали, так, провели остаток осени в ремонте и латании изъянов.

Соседи отнеслись к нам с настороженностью. Но видя, что мы не шикующие богатеи, не сносим дома, чтобы поставить новые особняки, стали подтягиваться к нам для знакомства. Моя соседка слева — пожилая женщина, вдова, но работящая, держала небольшое хозяйство: корову, курей и немного гусей. Она пришла первая с двухлитровой банкой молока, когда мы с Романом чинили во дворе пролет забора, меняя старые штакетины на более-менее не гнилые. Так мы с ней и познакомились, и она стала нашим главным сарафанным радио. Звали её Антонина Ильинична, но она не возражала, когда мы стали её звать как все — просто Ильинишна или тётя Тоня. А на другой день, с утра пораньше, к нам зашёл закопченный похмельный мужик. Трясло его тяжко, вот он и решил попытать счастья, заняв у нас денег на самогон. Денег мы ему не дали, но Ромка, сжалившись над ним, налил ему дважды по полстакана водки. И когда он пришёл в себя и лицо его порозовело от выпитого, тогда с ним и познакомились. Звали его Фёдор Васильевич, так же он нам по доброте душевной поведал чуть ли не всю свою биографию. Вот тогда мы и решили привлечь его на свою сторону, хороший механик нам был нужен.