- Вот это новости… - протянул Верес – мало нам выворотников на голову, так еще и иномирцы…

- Он исключение из правил – пригрозил пальцем Григорий – не поднимай панику. Попасть из одного варианта в другой возможно только через точку Агарти. Нам стоит опасаться выворотников, чьи мотивы непонятны.

- Вторжение! – зловеще предположил Шуня.

- Нет, тут что-то другое. Если бы это было банальное вторжение, то они нас давно бы поглотили, с их возможностями.

- Возможности у них, скажем, не такие уж большие – нахмурился Меренков – волну нагнать, в мозги залезть…

- Плазмой вдогонку угостить – дополнил Звездочет.

- Плазмой? А это что еще за новости? – посмотрел на Полину капитан.

- Было – задумчиво кивнула она – как только мы прорвались через горловину, выскочив на Периметре, нас накрыло. Я ушла через телепорт, остальные погибли. Мистралю мозги перемкнуло странным образом: себя забыл, а СНГ вспомнил, хотя может, наоборот - под воздействием шокового напряжения вернулась прежняя память.

- Подождите – помассировал лоб Звездочет – Григорий, но вы же умеете открывать прокол по своему усмотрению. Я сам это видел. Наша задача проста: добраться до Севастополя, и организовано подготовить людей к исходу на Землю.

- Если бы все было так просто – сокрушенно покивал головой доминус – это возможно на Земле, но здесь другое пространство, над которым я не «доминус», не господин. Тут безраздельно господствуют другие, непонятные силы. Пробовал открыть еще на гребне, пытаясь спасти Ионова, но, увы, ничего не вышло - пространственные проколы перекрыты, и обратный путь я буду искать точно также, как и все остальные.

- Да… - протянул капитан – чем глубже на плато, тем толще там бесформы. Новые загадки и чем дальше, тем сложнее.

Какое-то время ехали молча, прислушиваясь к равномерному шипению колес, погрузившись в раздумья и пытаясь переварить услышанное. Навстречу неслась бесконечная черно-серая пустошь, изредка сменяющаяся выветренными скальными гребнями. Потом Шуня, имея от природы легкомысленный характер, считая, что не стоит лишний раз забивать себе голову ненужной ерундой, протянул руку к прикрепленным на стене автоматам:

- А что это у вас за оружие такое, шпарит как в звездных войнах. Пять минут и горы трупов!

- Оружие? А, пульсары – обронил погруженный в раздумья Меренков – можешь посмотреть, для нас они безвредны.

- Как же - опасливо повертел в руках пульсар Шуня – видели мы, как он безвреден. Быть такого не может.

Меренков вздохнул, и вдруг, молниеносно подняв ствол, выстрелил ему в живот. Шуня с грохотом опрокинулся назад и громко стонал. Звездочет кинулся к нему, ощупал броневые пластины экзоскелета, а потом насмешливо фыркнул:

- Вставай уже, герой. На тебе ни царапины. Вечно вы лезете, куда не просят. Никакого уважения к мнению старших.

- Правда? – с сомнением приоткрыл глаз ординарец – показалось, меня пополам разорвало.

- Это называется буйное воображение – улыбнулся Доктор, осматривая оброненный автомат – это не всегда плохо, но не стоит таким образом опровергать устоявшееся мнение, ища ненужных приключений на голову и другие места.

Верес снял второй образец, разобрал, бесцеремонно разложив детали на спине Грея и поинтересовался:

 - Странная конструкция, а чем это забит ствол?

Меренков повернулся от расстеленной на приборной панели карты:

- Кристалл такой. Называется «слезы Агарти». Его открыл Стержнев, экспериментируя с местными образцами. У него очень сложная структура, превосходящая по прочности известные аналоги. Видите, из стола уходит оптический кабель?

- Да – рассматривая световод, отозвался Верес – но как вы смогли сделать подобное в местных условиях?

- Не вижу ничего сложного. В Севастополе, кроме базы черноморского флота были и другие, занимательные объекты оборонного значения. Во время смещения город превратился в руины, но пригородная зона, в основном, уцелела. Впрочем, в пульсаре нет ничего особо сложного, его схема предельно проста: оптический кабель ведет от преобразующего кристалла к энергитовой батарее, состоящей из местного элемента, очень похожего на серебристый…

- На серебристый песок? – резко повернул к Меренкову голову Звездочет.

- Да, у нас целые залежи этого песка, только откуда вам об этом известно? – удивленно вскинул брови капитан.

- Дело в том, что этот самый серебристый песок у нас на Земле называют ириний. Некоторое время он появлялся в Первой Чернобыльской Зоне сам по себе, будто проникая к нам извне, по некой связующей червоточине.

Услышав это, Меренков даже приоткрыл рот, а связист, видимо хотевший что-то сказать, замер.

Меж размытых в тумане серых сосен раздавался приглушенный рокот. БТРы, нахохлясь горбатыми спинами, настороженно ползли по изрытой рвами дороге, часто останавливаясь и сползая на глинистую обочину, минуя опасные участки. Вокруг мерцали аномалии, порядком прибитые дождем и от этого еще опаснее, сводя скорость продвижения к нулю. Колона слишком громкое слово для обозначения двух машин, которые военные отдали путникам и лесникам вместо потрепанного в Коридоре БТРа и угробленного газика, расцветшего напоследок махровым цветом. В прямом смысле этого слова. Подцепленная при вылазке на Периметр «ржавчина» пустила развесистые пучки, разъедая машину на ходу. Распадающийся газик подцепили на длинный трос, отбуксировали в ближайший ярок и сожгли со всеми почестями: с суетящимися вокруг бойцами химзащиты и морем смрадного деактиватора. Иначе никак. С «ржавчиной» шутки плохи, она может перекинуться не только на другие машины, но и на людей. Ей безразлично, что глодать, проржавевший швеллер где-то на Лабиринте или гемоглобин. Человека съедает за пару дней и если вовремя не вколоть вакцину, то спасти уже невозможно. Но ее ведь сделали далеко не сразу, «ржавчине» никакой карантин не указ - погибших считали уже сотнями, утечки вовне удалось избежать только применив горячее оружие. Говоря проще, тщательно обработав зараженный гарнизон и окрестности плазменными снарядами. Жестоко? Поверьте, загибаться от выгрызающей изнутри «ржавчины» смерть не из легких и никакой морфин тут не помогает. Яркая вспышка неистово белого пламени это акт милосердия, погребальный костер павших воинов. Зона требует слишком высокую цену, и пока она существует, людям придется ее платить. Тут ведь не только от аномалий и зверья можно погибнуть, но и от мутировавших штаммов ранее безвредных или неизвестных микроорганизмов. Аптечки придумали уже потом, со временем, вколол инъекцию и будь здоров, топчи Зону, пока не приберет.

Трак приоткрыл люк, поежился от скатившихся за шиворот капель, и вылез наружу. БТР послушно остановился, стряхивая с покачивающейся антенны холодные серебристые гроздья. Рассевшиеся на броне лесники, облаченные в непромокаемые комбинезоны молча курили, грея озябшие пальцы. Исчезновение Журбина было шоком. Неизвестность хуже самой страшной, но определенной вести. Говорить не хотелось, и под стать погоде на душе было так же муторно и тоскливо. Трак постучал дремлющего Бурлака по плечу, тот приоткрыл глаза и спрыгнул следом в разлапистые кусты боярышника. Путник задумчиво смотрел на застывшие в холодном тумане машины и нервно курил:

- Паршиво как-то. Хрен его знает, но ехать мимо крысиного города определенно не хочется.

- Там много крыс? – бросил Ирис, пытаясь различить детали строений.

- Всяких хватает – хмыкнул сталкер – и обычных, и человекоподобных. Бандюки к шахтам не подходят, и не только они. Даже бывалых туда калачом не заманишь, хоть поживится там есть чем. Только стремно очень.

- И что там особого? У нас таких живописных мест хоть отбавляй. Даже свой Большой каньон есть. Ровненький такой, словно чем-то прожгли огромную рытвину в сторону Экс-один, или оттуда. Кто его разберет.

- Да, творились, дела – протянул сталкер поглядывая в сторону шахт – старателей отсюда спешно уводили, а военные не бросили бы добро за просто так. Ведь этого ириния там, говорят, бульдозерами черпай.