Пока они совещались, бойцы молча проверяли оружие – против танка не поможет, но чувствуешь себя увереннее. БТР остановился у раскрытых настежь ворот и их взору предстал элеватор, самый обычный, которых полно на просторах огромной страны. Здание весовой слегка покосилось и начало сползать в образовавшийся от прорывов провал, кирпичная кладка местами пошла трещинами, но крохотные оконца были зарешечены наспех сваренной арматурой, а провал частично засыпан глыбами гранита. Тяжелая, севшая дверь открывалась с трудом, и Кипарису пришлось приложить немало усилий, прежде чем он открыл ее настежь. В углу, на досках, лежали сбившиеся линялые матрасы, а посреди комнаты стояла закопченная бочка. Кипарис подсветил фонариком полутьму и подозвал путника:

- Чья-то лежка, от прорыва не укрыться, но можно очень даже неплохо отстреливаться.

- Места тут проторенные, а путь на Могильника есть только через Коридор или оконечность болот, дальше идут топи. Кто-то из сталкеров облюбовал это место, даже вон решетку приспособил, густую, так что гранатами не закидаешь. Можно держаться.

Они вышли из темного помещения и посмотрели на небо, потом Доктор вздохнул:

- Надо дождаться пока вернется Грей, если там «марево» или иная пси-активность – они это сразу учуют и предупредят.

- А если и в самом деле ожили танки?

- Сами по себе они не могут ожить и быть осмысленными. Раз стреляют, значит, кто-то их направляет. Мы этого не увидим и даже не почувствуем, нам не дано видеть в пору внутренней дикости, а они могут. Понимание начинается там, где, хотя бы, прекращается стрельба.

Лесники умело прочесали окрестности элеватора, но кроме крыс и пары приметных, обнесенных вешками аномалий ничего не обнаружили. Один, видимо, собрался прикатить к разведенному бездымному костру лежащее в зарослях бурьяна спущенное колесо от трактора и приспособить для сидения, но вдруг издал глухой, сдавленный крик. Стоящие рядом бросились к нему, но Трак успел крикнуть:

- Стоять!

Лесники моментально остановились, всматриваясь в багровое лицо товарища, и медленно шагнули назад.

- Мать-перемать! Думали, раз из Глуши вышли, то дальше все как семечки? Какого лешего ты к нему полез?

- Так прикатить к костру, чего задницей на земле сидеть?

- Еще немного и не было бы у тебя больше никакой задницы! Так… разворачивайся на месте… медленнее… медленнее… ног от земли не отрывай, руки, руки вверх подними!

Лесник медленно, сантиметр за сантиметром начал оборачиваться вокруг оси, а Трак сердито шипел:

- Навязали же вас на мою голову! Плевое дело, называется, проехаться туда обратно.

Между тем лесник успел повернуться спиной, раздался сдавленный хлопок, и его откинуло в заросли сухостоя.

- Ты живой там?

- А что мне сделается… репьев, только как на собаке…

- Эх, жаль не я твой командир, а то получил бы ты у меня под первое число. Сюда иди, к колесу не приближайся.

- Понял я.

 Затрещал бурьян, и, проламывая сухие стебли, из них выполз красный как рак лесник.

Трак сердито сплюнул, а Доктор, взглянув на провинившегося, выразительно постучал пальцем по лбу.

 Лесник виновато вздохнул, а Кипарис заинтересованно смотрел на спущенное, потрескавшееся колесо от стоявшего рядом, насквозь проржавевшего «белоруса».

- Что это за аномалия такая? Даже почувствовать не успел.

- «Коловорот». Он изгибает пространство вокруг себя, меняет местами. Влетишь - вывернет тебя наоборот, не отражая, к примеру, как безвредное «зеркало», а проворачивая вокруг оси. Приятного мало. Непонятно отчего, но привязывается он только к круглым предметам. Единственное спасение - повернутся к нему лицом и по миллиметру приближаться к критической черте. Если очень повезет, то даст пинка и выбросит наружу, не повезет - у кого-то будет плотный обед. Кстати, гостившие у нас сталкерюги как-то рассказывали, что ученые толстолобики приспособились и вмонтировали «коловорот» в двигатели космических кораблей, что бы те изгибали пространство, а не ломились напрямую сквозь вакуум. И за этим самым «коловоротом», как вы понимаете, теперь идет настоящая охота, так что тебе повезло вдвойне.

- Нет, спасибо, больше не хочется – просопел из-за спины товарищей сконфуженный Малюта.

Путник подобрал с земли подходящий камень, прикинул вес и бросил по касательной. Камень чиркнул по краю аномалии и загрохотал под сводами дырявой, чудом держащейся крыши, под которой раньше хранили заготовленное зерно. Он не спеша подобрал второй, сделал едва заметное движение кистью и камень, будто попав в невидимый вихрь, завертелся по спирали, раздался звук битого стекла, от колеса внезапно отделился полупрозрачный шарик и покатился к проржавевшему остову «Белоруса».

- А тебя самого, не вывернет? – бросил вслед Ирис, заметно нервничающий без своего напарника.

- Главное упаковать в нейтрализующую «пору» и не помещать в закольцованное пространство. Думаете, зря, что ли сталкерские контейнеры похожи на коробки? У них все продумано наперед, только слишком поздно они стали думать.

Трак осторожно подошел к трактору, медленно присел над поблескивающим шариком «коловорота» и набросил на него бледное полотно «поры», универсального нейтрализатора полей, кстати, тоже изобретенного Шуманом. «Пора» была почти невесомой, но при этом поглощала практически все виды аномальной и жесткой энергии, позволяя соседствовать в тощем сталкерском рюкзаке многим артефактам, которые при обычных условиях моментально аннигилировали. Как сумел Шуман в одиночку решить проблему, над которой безуспешно бились целые НИИ, неизвестно. На все расспросы он лишь иронично оттопыривал нижнюю губу и отвечал – «все намного проще, чем вы думаете, а может наоборот, сложнее». Путник махнул рукой, и любопытный Кипарис осторожно подошел к нему:

 - Надо же, как повезло - созрел, иначе бы не вывалился. Вот и отгадка на загадку, почему неизвестный сталкер устроил здесь схрон. Тут у него что-то вроде огорода или алмазной жилы – выбирай, что больше нравится. Вот этот маленький шарик стоит многих и многих артефактов, даже не верится, что он столько времени лежал на видном месте.

-  Ты думаешь, будет правильным его забрать? Вроде как чужое, не наше.

- Этот «огородник», судя по всему, был тут длительное время, наблюдая за ним, но вешек не ставил, чтобы не привлекать ненужного внимания к своему сокровищу. Он должен знать примерное время «дозревания», но если не пришел к сроку, возможно с ним что-то случилось. Или предлагаешь просто положить на подоконник в лачужке?

- Глупо, первый попавшийся возьмет и скажет – «мое», и… - он осекся на полуслове, к чему то прислушиваясь.

Трак уже убедился, что слух у лесников острее, нежели у него, потому, отойдя от трактора на безопасное расстояние,  упаковал артефакт и на всякий случай взял автомат наизготовку. Вскоре показалось шевеление, прайд кеноидов черными тенями пронесся через ворота и застыл возле Доктора. Тот какое то время слушал, а потом согласно кивнул.

Грей вышел на середину и, тяжело, с натугой выговаривая слова, повторил для остальных:

- Там чужое, непонятное:  оно смотрит -  но не видит, слушает - но не слышит, существуя на грани меж сном и явью.

Все притихли, переваривая услышанное, потом потрясенный путник, искоса поглядывая на Грея, произнес:

- Доктор, а по-человечески можно? А то я по-собачьи как то не очень - то ли они больно умные, то ли я настолько тупой.

- В Коридоре присутствует нечто такое, с чем еще никто не сталкивался. Это не выворотники – иное, и пока, благодаря стараниям кеноидов, оно мирно «спит». Сколько продлится этот «сон», я не знаю, потому нам лучше поторопится.

- А оно точно спит, а ну как проснется и снова начнет в танчики играть?

 - Могу пойти вперед, если угодно.

- Не нужно. Просто от обилия впечатлений у меня все перемешалось в голове – многоножка эта, Соловушка, танки.

БТР взревел, перемалывая остатки кирпичного крошева, пронесся через элеватор и выскочил на тянувшуюся между крутых склонов к горизонту дорогу. Справа синел лес, опушка которого заросла шиповником и была обвита бесчисленными саванами паутины. В гуще непроходимой чащобы виднелось что-то непонятное, но, приглядевшись внимательнее, пока еще можно было узнать в этом покосившемся сооружении позеленевшую от времени водонапорную башню, с которой свешивались длинные, до самой земли, мочала жгучего пуха. Сталкеры не любили соваться в этот сонный лес. Артефактов там было не много, но вот пауков и упырей более чем. В лес заходили только в одном единственном случае - когда на пятки наседала рассвирепевшая циркулярка и приходилось выбирать меньшее из зол. Особой грацией циркулярка не отличалась, достаточно было спрятаться за первым попавшимся деревом, пропуская мимо себя ее увесистую тушу, а потом осторожно, на цыпочках, улепетывать в сторону элеватора. Слева, сразу за крутым холмом, начинались пустынные низины, постепенно переходящие в нескончаемые топкие болота, а впереди простирался Коридор, стиснутый сплошной стеной непролазного леса, в редких прорехах которого поблескивали бесчисленные аномалии, отбивая всякую охоту туда соваться.