Медленно, в три приёма, снайпер сдвинул ветку и замер: «Мельчают кадры. Без прикрытия, по трассе. Не «духи», детский сад какой‑то. Вот, в первую кампанию были зубры, советской ещё школы. Пять потов сойдёт, пока достанешь…»

Мысли вернулись к неспешному течению: «Если честно, устал. Возраст, как ни крути, давит. Сверстники давно в полковниках. А ты? Сорок уже, всё капитаном, по горкам с «Винторезом» в обнимку бегаешь. Хотя, какого…? Сам виноват. Смолчал бы тогда, давно «майора» получил. И звёздочку, вторую. Да, ладно, проехали. Не жалею. Размышления прервал треск в ухе. Наблюдатель «отмаячил» о приближении объекта засады.

Что говорить, постарались они с Вовкой от души, имитация камнепада полная.

«Сразу не просекут, а там и поздно будет. Хотя, лучше не зарекаться». — Алексей шевельнул пальцем, снимая оружие с предохранителя, и сосредоточил внимание на месте запланированной встречи.

Из‑за рыжего края скалы вынырнул открытый УАЗ. Подлетев к завалу, визгнул колодками и встал. Замерла и Нива с охраной. В перекрестие прицела вползла дорогая папаха. Полевой командир развалился на переднем сидении «козлика» в позе казака, сочиняющего письмо турецкому султану. Снайпер выбрал курок, зажал дыхание и довёл спуск. Малахай прыгнул с бритой головы в дорожную пыль. А сам «чех» плавно вывалился под колеса вездехода.

«…Отлетался, желтоглазый». — Ствол вновь дрогнул, и второй пассажир уткнулся головой в сидение. — «Этот мне без нужды, но, когда было, чтоб главарь, да без свиты? Будет, кому в котле смолу мешать».

— Ноль два один, уходим. — Шепнул Леха в чёрную пуговку передатчика. Медленно, черепашьим темпом, выбрался за поросший кустарником бугорок. С наслаждением стянул лохматый капюшон. Уже не таясь, полной грудью вдохнул стылого осеннего воздуха. Колючим от сухих листьев рукавом «Лешего» смахнул пот, пристроил «кормилицу» на спину и рванул в пункт сбора. И в этот момент ожили телохранители «Абу Хасана», с азартом поливая зелёнку склона из всех стволов.

— Фиг вы угадали. — Огрызнулся Леха. — Уйду, должен уйти.

Испорченной пластинкой закрутил в голове: «…Помирать нам, рановато… «Бежать под неслышное бормотание куда как легче. На миг тормознулся, проверил азимут и наддал вверх по склону. К месту сбора вышел вовремя. На подходе замер, осмотрелся.

«Странно, вроде никого, а на душе… тускло»? — Стукнул в микрофон, вызывая напарника, и в тот же момент уловил за спиной шорох. Кувырком ушёл в сторону, выдёргивая из зажима клинок. И, продолжая движение, встретил «духа» прямым. «Блин…, в жилет». Связка, блок. Нож противника обжёг предплечье. Ответный выпад: «Борода, штука хорошая, но «Бобру» не помеха».

Мгновенный перекат за неприметный, укрытый плесенью, камень.

«Если это засада, выходит «Лютого» уже нет? Такого «спеца» втихую снять…? После, всё после…»

Сдёрнул ствол, и только везенье спасло от короткой очереди. Почти весь заряд принял на себя камень, только одна пулька нашла цель, но срикошетила от ствольной коробки.

«Спасибо, родная, выручила, но без тебя совсем худо. Что осталось? Не густо. Стечкин, две гранаты, нож. Выходит, «Варяга» петь?

Взвёл затвор: «Кисло. Против их «Калашей» не аргумент. Абзац котёнку».

Пострелял на звук, стараясь особо не высовываться. В ответ услышал гортанный крик: «Урус, сдавайся».

«Вот вам. Признаю, бойцы классные, хоть и сволочи, обложили намертво. Выходит помирать? Ох, как не хочется… Стоп. Зажал страх. Потёк, вот и слабею».

Выждал очередного броска и подловил «басурмана» в прыжке.

Щёлкнул затвор: «Последний… Сейчас… Чуть, чуть и… Лишь бы не осечка». Рванул зубами чеку.

Кинулись с трёх сторон, норовя ошеломить рёвом. Клацнула, вылетая с разжатой ладони, скоба. Грохот взрыва уже не слышал. Вспышка и тьма.

Всё…

Поразила тишина. Усилием воли разжал сомкнутые веки. Неяркий свет ослепил.

«Так вот ты какой — мир иной». — Нашёл силы удивиться он. Вместо буйных зарослей серый потолок, кривенькая пыльная люстра. Замер, сосчитал до пяти, успокоился. Вспомнил разрыв, вспышку.

— Не мог я уцелеть, не мог. — Словно заклинание повторил Алексей, определяясь в пространстве. Перевёл взгляд на себя, ожидая увидеть изорванное осколками тело, в самом худом случае, пропитанные кровью бинты. И обмер: «Ну, дела?»

Худенькие ручки, обтянутая футболкой грудь. Тёртые джинсики: «Это что за такое? Тело то не моё».

И тут в голове проснулись чужие воспоминания: «Оля Шилова. Краснодар…, выпускной…, Казанский вокзал. Приёмная комиссия. Институт, вроде театральный. В списках нет… Объявление — модельный бизнес, предоставляется жильё…»

Тихонько покрутил головой. Лёгкие пряди русых волос накрыли лицо, мазнув по щеке. Медленно согнул руку, разглядывая обломанные ноготки со стёртым маникюром: «Тьфу. Непотребство какое».

Попробовал встать. Заныл бок, в запястье врубилось кольцо наручника. Только тут сообразил, что лежит на вонючем матрасе пристёгнутый к батарее. Давненько уже. Если судить как затекла кисть, не менее суток. Изогнулся, подтянул ставшие безобразно стройными ноги к груди. Осторожно застегнул молнию, осмотрелся.

«Срач‑то какой? А ещё говорят, как в казарме. Да в самом худом стройбате за такой бардак нарядами замордуют». — Сознание, защищая рассудок, пыталось включить юмор. Кое‑как удалось. Рассмотрел обстановку. Дверь с треснутым стеклом, пегие обои, диван, подранный линолеум. На полу сигаретные бычки, тряпки, несколько использованных презервативов. «Так, не понял? Меня что, ещё и…? Вот тебе и здравствуйте. То‑то, чувствую…». Не удержавшись, он матерно оценил ситуацию, смачно плюнув в сторону двери: «Б. абство, какое! А?

Итак, что мы имеем? — Незнакомое тело, чужая память и комплект неприятностей. Будем разбираться».

Расслабился и позволил её памяти всплыть на поверхность.

Руслан встретил Ольгу в безликом офисе. Загорелое, слегка восточного типа лицо. Римский нос, ухоженные волосы, классный парфюм. Доброжелательно выслушал, просмотрел фото. Портфолио, как он их назвал. Рассказал о фирме, обозначил ставку.

«Восемьсот «баксов» в неделю, обалдеть. Танцевальная группа в элитном клубе».

Элегантный менеджер забрал паспорт, заявление, анкету. И любезно предложил отвезти в гостиницу. Только когда заехали в этот район, удивилась. — «Общежитие на окраине, а клуб в центре. Это каждый день по два часа на дорогу?»

Едва поднялись в квартиру, ударил в живот, приказал заткнуться, добавил кулаком по лицу. Доходчиво объяснил, что за работа.

«…Как я сразу, не догадалась. Мама…» — голос сорвался, ледяной страх обессилил, захлестнул сердце.

Он едва успел отключиться, собирая волю в кулак. Дальше — сопли, боль, расстройство от потери иллюзий. Полный комплект иллюстраций к третьему тому сексуальных извращений. Трое. По крайней мере, трое отметились. И ещё раз, и снова: «Они, на батарейках, что ли?»

«Отставить. Берём информацию». — Приказал себе Алексей. — «Итак: Руслан. Этот вроде визитки, ещё один — охрана и бык. А вот третий, Ахмед — главный. Седина уже пробивается, а туда же…, кобель–переросток».

Из разговоров понял. Ольга седьмая. Четверых уже отрядили к арабам (громко звучит, в апартаменты). Ещё двоих закопали, а Олю, предупредив о недопустимости саботажа, хотели только припугнуть, но, войдя в раж, перестарались.

Внезапно Алексей сообразил, почему не слышен голос её сознания, только обрывочные воспоминания и ужас. Тихая, домашняя девочка сошла с ума. Её сознание сейчас там, где легко и спокойно. Здесь только изорванное тело и мой разум.

Испорченный товар списали на боевые потери, и сроку ей осталось до сегодняшнего утра.

«Тогда нужно действовать, после будем рефлектировать». — Отбросил рассуждения Алексей. Порылся в развале вонючего матраса и отыскал заколку. Открыть наручники подручными средствами для специалиста — минутное дело… Учтя субтильность нового тела, устраивать корриду Леха не стал. После недолгого ожидания, едва в замке повернулся ключ, тихонько присел возле двери, накинув сверху чью‑то потёртую куртку. Гость распахнул дверь, обернулся. Короткий взмах, и гость, получив не сильный, но точный удар за ухо, осел на пол.