— Ликер, что Ник тебе с собой прихватил, когда от меня в тот вечер пошел? Он сказал: «Иду к Агате»…

— Ликер…

— Ликер. Хороший, на травах. Мне всего пять бутылок деверь из северной Чидалии прислал на Уроженье. Букет то распробовала с твоим-то нюхом? Там и майоран и фенхель и мелисса. И мята горная. М-м-м… Распробовала?..

— Распробовала… Особенно… мяту. Пока, Хью.

— Пока!..

О-хо-хо… о… хо-хо. Да мать же твою!!! И запустила мысленный вопль, вцепившись руками в перила:

— «Ник!!!»

— «Агата, ты чего?» — через томительные секунды прилетело мне назад встревожено-нервно. «Что случилось?»

— «Нам надо поговорить. Ты где?»

— «Поговорить?.. Агата, я сейчас… не могу. Давай, чуть попозже? Или…»

— «Или почему? Почему ты не можешь? Ты где?»

— «Агата, честно, сейчас — никак»

— «Ах, так? Пока!» «Ксюха!.. Ксюха!!!»

— «Агат, чего ты орешь? Защиту, вроде не завалила»

— «Откуда ты знаешь?»

— «Ну, так… логически вычислила. У тебя научилась»

— «Ага… Поговорить надо. Ты где?»

— «Агат, сейчас немного не вовремя».

— «Почему?»

— «Потому что… давай через…через…»

— «Ты с кем там?»

— «Да ни с кем. С тобой. Через четверть часа. Все, я не могу. Мне пора!»

— «Ксюха!» — и ладонью по перилам хлобысь. — Да мать же твою!.. Да что же это происходит?

— Агата, почему ты кричишь?

— О-ох… Софико.

Девушка, стоящая у крыльца, нервно поправила челку:

— А я к тебе шла. А ты — здесь.

— При-вет. Ну, хоть кто-то из нашей компании идет ко мне, а не наоборот, — набрав воздуха, шумно выдула я. — У-уф-ф… Можешь поздравить. А ты как?

— Нормально, — опустила Софико карие с поволокой глаза. — Тоже можешь меня поздравить. И про тебя госпожа Макамли справлялась — ты две примерки уже пропустила. Или на бал не идешь?

— С чего, вдруг? — соскочила я со ступеней крыльца. — А про примерки забыла… Завтра… примерку… Ну, что, куда пойдем?

— А давай просто гулять? Погода то нынче…

— Располагает, — хмуро констатировала я. — Давай. Начинай.

— Начинаю, — внимательно глянула на меня Софико и первой направилась к тротуару. Я зашагала рядом. Сосредоточенно громка сопя:

— А скажи, Софико?

— О чем мне сказать?

— Где все наши общие друзья сейчас могут обитаться?

— Понятия не имею. Я сама их давно уж не видела. Только Году… сегодня… с утра.

— А Ксюшу?

— Что, «Ксюшу»?

— Когда ты ее видела в последний раз?

— Примерно неделю назад. Она, кстати, тоже пропустила примерку. Госпожа Макамли ругается, а на меня мама ворчит. Это ведь ее любимая портниха… Агата, ты к ней обязательно завтра…

— А почему Ксю ее пропустила?

— Не знаю. Она мне записку с Годой прислала, что приболела немного. И из комнаты — ни ногой. Года говорит, что-то у нее со… — и неожиданно смолкла.

— С чем?

— Не знаю.

— Софико?!

— Со свечением. Да я в ваших нюансах плохо ориентируюсь. И Года мне лишь буркнул два слова.

— Какие?.. Софико?!

— Агата, не кричи на меня.

— Со-фико?

— Два слова и те — на латыни… «Лорем ири». Кажется, так. «Радужный компромат».

— Ага…

— И когда ее такое смущало? Оно ведь у вас…

— После акта любви… Несколько дней… И, действительно, «когда»? — встала я посреди тротуара. — А, знаешь, я уже нагулялась.

— И что? — хлопнула ресницами та.

— И пойду сейчас снова к себе… Пока.

— Агата!

Но, я ее больше не слушала, ступив из подвала сразу на…

— О-ох! А я тебя как раз жду! — поддернул ногу, замерший на казарменном крыльце Года.

— Да неужели?

— Да, жду, — приложил он к темной макушке ладонь. — Пере… хотя, и так сойдет.

— Не поняла?

— Агата, пошли.

— Да что же за день сегодня такой? Никуда я с тобой не…

— Как миленькая. Или силой попру… Ну?

— Да, подкову зубами гну! Куда?!

— Ты же сама хотела? К Нику, Ксюхе и Ло? — сильно удивился мужчина. — Так сейчас-то чего?

— А, действительно? Чего это я?

— Вот и я…

— А, по-шли. Разговаривать буду оптом со всеми, — и вновь нырнула в шустро изображенный подвал.

— С дне-м рож-денья!!!

— С днем рожденья, любимая. Это все — тебе.

— О-хо…хо… — и осела в подставленные длинные руки…

Вот бывает такое… Что-то важное крутится над головой. А вовнутрь залететь… Да что там делать — извилин то почти не осталось? И все эти странности. Нервозность моего любимого и друзей, суета, взгляды в сторону. А «радужный компромат» и «ликер»… Просто стечение не связанных друг с другом событий. Фатум. Всё — в кучу на мой воспаленный наукой мозг. И собственный день рождения. Да он у меня за последние пять или шесть лет никогда «нормальным» и не был. Все из-за этих экзаменов. Правда, переходных. А в нынешний год и подавно. Так где уж мне о нем вспомнить?.. О-хо-хо… И женская логика с ее абсолютами. А вот и у меня такой есть! Единственный! «Близким следует доверять!!!». И какое же это… счастье…

— Ты меня извини. Я тебя, кажется, нервничать заставил.

— Ага… Ник, а где это мы?

— Агата, это же сквер у нашего корпуса. Мы его на вечер арендовали. А ну, приглядись хорошо.

— Я только на тебя буду смотреть.

— Агата? Зря мы что ли всё это развешивали?

Фонарики на деревьях. И ленты по фонтанному бортику. Фантомы «любимой нечисти» бултыхаются по углам накрытого в центре стола. По-моему, со Склочных болот прототипы. Тонкий кадетский юмор. Точно. Вон тот с бантиком на рогах… И музыка. Откуда?.. А, какая мне разница? У меня ведь сегодня — день рожденья. И вся жизнь впереди. С ним…

— Я люблю тебя. Я так тебя люблю, что сердце ноет. И ноги подкашиваются.

— Это — побочный эффект от защиты, — засмеялся Ник. — Замуж за меня пойдешь?

— Пойду. Конечно, пойду. И…

— Что, «и»?

— Давай их всех бросим? Не сейчас? Чуть позже? Я хочу сегодняшнюю ночь… только с тобой.

— Агата…

— Ага…

Этот наш поцелуй на поспешные прежние был совсем не похож… Совсем-совсем…

— … И обязательно еще соберемся.

— Ну да, вытянешь тебя из твоего «божественно ветреного» Тайриля.

— Да, ради всех вас! — Ло, сверкнув глазами, взмахнул наотмашь рукой. — Э-эх! А ведь здорово мы все эти годы прожили!

— А то. Есть что вспомнить, — в этот раз согласился с ним Года. И перехватил притихшую на его коленях Софико. — Ты там не спишь у меня?

— Нет, дорогой… Агата?

— А-а? — оторвалась я в темноте от губ Ника.

— Ты про примерку бального платья опять не забудь. Три дня ведь осталось.

— Софико, не будь занудой. Завтра же. С утра. Нет, к обеду… К обеду точно, — и снова развернулась обратно к нему. — Погоди…

— Зачем? — поддел Ник своим носом мой.

— Погоди, а Ксю у нас где?

— Тут была, — заозирался с фонтанного бортика Ло.

— Надо глянуть. Я сейчас, — и нехотя вылезла из теплых объятий… — Ксюша!

— Агата!

— Ник, я сейчас… Ксю, ты где?! Мы с тобой еще торт не ели!.. Ксю!… Ксю… ты чего?

Девушка тихо сидела с другой стороны фонтана. Как-то странно сидела… И я, поведя плечами, направилась прямо к ней. Она, суетливо поддернув расстегнутое на груди платье, выпрямилась, в момент став похожей на одну из статуй, расставленных на здешних темных аллеях.

— Агата? — и шмыгнула носом.

— Ты чего? Ты… плачешь? — нависла я над приятельницей. — А что с платьем? Почему оно мокрое?

— Платье? — эхом повторила Ксюша. — А, нечаянно вином облилась и застирывала.

— Так ты же у нас — специалист по заклятиям чистоты? Или, давай я?

— Не надо. Так… высохнет.

— Ксю, что случилось?

— Агата, с чего ты взяла?

— Без причин в день рожденья приятельницы в одиночку не плачут.

— Ты мне не приятельница. Ты мне — подруга. Лучшая, — оторвала она ладонь и принялась тереть ею нос. Отяжелевшая ткань медленно съехала вниз, обнажив в темноте белоснежное девическое декольте. Я, мазнув по нему взглядом… вновь развернулась… и пригляделась…