В конце концов, солнце исчезает, а воздух становится холодным. Я удаляюсь с балкона внутрь комнаты, разглядывая огромную кровать с балдахином. Нахмурившись, я трогаю матрас. То чувство, когда ты знаешь, насколько он воздушный, мягкий и уютный… но, твою ж мать… Я не заслуживаю того, чтобы спать на вершине облаков, когда девчонки в борделях спят с похотливыми стариками между их ног или делят постель с семью другими шлюхами, не имея ничего кроме грязного и рваного одеяла, которое согревает их, и одной подушки на всех.

Нет. Черт возьми. Так не должно быть.

И я не звоню в этот чертов золотой колокольчик, чтобы позвать свою «служанку», хотя мой живот урчит так, что поднимет даже мертвого.

Это не кажется мне уместным. Все происходящее кажется мне неправильным.

Я тащу маленький коврик на балкон и кладу его подальше от края, так как не совсем дура, прежде чем свернуться на нем калачиком. Я дрожу, тоскуя по девушкам, жмущимся к моей спине и груди. Это сестринство, которое не поддается пониманию, связь с кем-либо, с чем-либо. И хотя это место охрененно шикарное, это не мой дом. Не без моих девочек.

Под покровом ночи есть что-то такое, что пробуждает моих монстров. Тревогу, вину, проклятую тоску по дому. Я стискиваю кулаки и крепче обнимаю себя, пытаясь внушить себе, что по утру эти монстры исчезнут.

Вся проблема в том, что мои монстры реальны, и в глубине души я осознаю, что никогда в действительности от них не избавлюсь.