- Сердце мое, - шепчет мама, целуя мои волосы.

- Моя малышка, - говорит папа, обнимая нас с мамой.

Меня трясет, но я не позволяю себе расплакаться. Не хочу позволить себе потерять самообладание. Если я поддамся, то не смогу избавиться от этого кошмара.

- Спасибо вам, что приехали, - говорю в ответ.

- А что же нам еще оставалось? – отвечает мама.

- Быть дома в кровати.

Папа качает головой.

- Не думаю. Твоя мама в последнее время много храпит. Под такие звуки сложно уснуть.

Я смеюсь над этой неожиданной шуткой. Мама что-то игриво бурчит на французском в ответ, понимая, что это было сказано для меня, чтобы разрядить обстановку.

- Солнышко, давай мы отвезем тебя домой.

- Папа, мне нужно оставаться здесь в Лос-Анджелесе. Это мой репортаж. И … она …

- Нет, нет. Мы отвезем тебя в твою квартиру. Твой друг, детектив Брайс, сказал, что тебе не нужно оставаться здесь. Он позволил тебе побыть здесь, потому что не хотел, чтобы ты оставалась в одиночестве. А теперь ты не одна.

Если бы Келси так повезло, как мне сейчас.

У меня пересохло во рту и кружится голова, когда я прихожу в сознание. Я очень быстро осознаю, что лежу на какой-то маленькой кровати. Скорее даже на койке по ощущениям.

Делаю попытку приподнять руки, но они прикованы к прутьям койки.

Я еще не открыла глаза. Мне страшно. Это плохо.

Я скоро умру. Он убьет меня, как убил других. Это всего лишь вопрос времени.

О Боже, Харпер. Мне так жаль. Никогда не думала, что все так закончится.

Я знаю, что надо открыть глаза, но некоторое время я только прислушиваюсь. Сложно сказать, если ли еще кто-нибудь в комнате, потому что я ничего не слышу из-за стука моего сердца.

Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, как ни стараюсь их сдержать.

Я вздрагиваю, когда его рука прикасается к моему лицу, утирая слезы.

- Не плачь, Келси. Все не так уж плохо.

О, Боже! Пусть он прекратит прикасаться ко мне.

- Я не причиню тебе вреда, - наконец он убирает свою руку от моего лица, - если только ты не сделаешь мне больно.

- Я не сделаю, - шепчу я, все еще не открывая глаз. Мне кажется, что если этого не делать, происходящее вокруг не станет реальностью. Меня охватывает внутренняя дрожь. Мне надо контролировать себя, только тогда у меня есть шанс выжить.

- Знаешь, Келси, если бы ты раньше пришла ко мне, мне бы не пришлось убивать других. Я всего лишь хотел быть с тобой, - у него вкрадчивый голос, который чуть не сводит меня с ума холодом своих слов.

Мне даже не хочется и пытаться ответить на это. В такой ситуации сложно придумать, что сказать.

- Но теперь мы вместе и больше нет никого между нами. Теперь нас никто не разлучит вовеки, - он присаживается на краешек кровати и обхватывает ладонями мой подбородок. – Келси, открой глаза. Посмотри на своего суженого.

Интересно, как страх может заставить придумать самые большие глупости. Первое, что мне пришло на ум после этих слов – «если ты не высокая темноволосая синеглазая женщина, забудь про это». От этой мысли я издаю испуганный смешок.

Он усиливает хватку и на этот раз командует:

- Открой глаза!

Что я и делаю. Медленно.

Он смотрит на меня, и слабая улыбка появляется на его губах.

- Видишь? Я не похож на монстра.

Почему его лицо выглядит знакомым? Я откуда-то знаю его.

- Можно мне что-нибудь попить? – это рисковая просьба. Возможно, он захочет отравить меня, но мне очень надо промочить горло.

- Конечно. Все что тебе надо – это попросить. Я люблю тебя, Келси. Я дам тебе все, что ты хочешь, - на некоторое время он покидает меня, а затем приносит бутылку воды из маленького холодильника в углу комнаты.

Ладно, как теперь насчет того, чтобы освободить мои руки и отпустить меня? Почему-то я сомневаюсь, что такая просьба придется ему по душе.

Эй, я начала думать в стиле Харпер. А она еще та нахалка.

Боже, я кажется перехвалила себя. Я должна дрожать от страха и орать во всю глотку. Я должна что-то предпринимать и выбраться отсюда. Что со мной не так?

Неожиданно я вижу в углу комнаты Харпер, которая стоит скрестив руки и смотрит на меня.

Она улыбается мне и подмигивает.

- Это называется инстинкт самосохранения, Крошка Ру. Ты уже делала репортажи на эту тему, так что тебе ли не знать. Ты только разозлишь его, если начнешь истерить. Поэтому оставайся спокойной. Хорошие парни скоро придут на помощь.

О, да, я точно перехвалила себя.

Он возвращается к койке, приподнимает мою голову и предлагает отпить воды. Я делаю пару глотков, а затем он убирает бутылку.

- Так лучше?

Киваю в ответ. Не хочу говорить больше, чем нужно в данной ситуации.

- Хорошо, - вздыхает он, снова занимает свое место возле меня и начинает гладить мои волосы. – Я знаю, что ты будешь стараться сбежать, или начнешь кричать о помощи. Просто сейчас ты еще в шоковом состоянии. Когда оно пройдет, ты плохо отреагируешь на происходящее и начнешь метаться. Но ты не сможешь выбраться из этой комнаты. Она звуконепроницаема. Это бывшая студия звукозаписи. Поэтому можешь кричать сколько тебе угодно, тебя никто не услышит.

После этих слов я обвожу взглядом комнату. Стены действительно обиты звукоизоляционным материалом, и теперь я могу оценить размер комнаты. Может быть, мне повезет, и моя клаустрофобия доконает меня раньше него.

Как только я фокусирую зрение, на одной из стен замечаю фотографии разных людей и себя.

Я пристально смотрю на одну из них с Харпер. Я помню тот день – мы выходили из здания телестанции и я обвинила ее в том, что она послала самый первый букет цветов. О, как бы мне хотелось сейчас, чтобы это она послала их.

Он переводит взгляд с меня на фотографии. Как только он понимает, куда я смотрю, быстро вскакивает и бросает на пол фотографию Харпер.

- Эта сука, - шипит он, - еще ответит за то, что разлучила нас!

- Нет, - шепчу я. Боже, сделай так, чтобы он только не начал преследовать ее. Сбереги ее. Мне неважно, что он сделает со мной, но пусть только не навредит ей. – Она этого не делала, - тихо говорю.

Он проносится ураганом через комнату и тычет фотографией в мое лицо, а затем отвешивает сильную пощечину.

- Не лги мне, Келси! Я знаю, что это она! Я знаю, что она сделала все, чтобы разлучить нас.

- Она всего лишь мой друг.

Он падает на колени и заставляет меня посмотреть на него.

- Теперь это не имеет значения. А знаешь почему?

- Почему? – отстраненно слышу свой голос как будто со стороны.

- Потому что она мертва. Я перерезал ей глотку.

О, Боже, только не это!!!

- Нет!

- Да! И я смотрел, как она истекала кровью в своей квартире, когда она вышла от тебя сегодня, - ухмыляется он. Его лицо подергивается, пока он комкает фотографию. – Я все об этом знаю. Я знаю, что она соблазнила тебя, обманула и подставила тебя. Но я не виню тебя за это, Келси. Она совратила тебя и должна была за это умереть.

- Она не совращала меня! Она любила меня!

- Заткнись!

Он еще раз сильно бьет меня по лицу, и я слегка теряю сознание. На губах чувствуется привкус крови. Меня охватывает боль и гнев, из глаз сами по себе катятся слезы. Боже, ненавижу, когда я плачу от гнева.

Она не могла умереть. Я не верю ему.

Но если это не так, почему я видела ее призрак пару мгновений назад? Господи! Она мертва!

- Тогда убей меня тоже, пожалуйста, потому что я никогда не буду принадлежать тебе, - я натягиваю цепи, стараясь сесть прямо. Мне хочется умереть гордо выпрямив спину, а не лежа. – Давай же, убей меня!

Он достает свой пистолет из наплечной кобуры и нацеливает его прямо у меня между глаз.

- Я могу сделать это.

Я закрываю глаза и слышу, как взводится курок. В ожидании выстрела перед глазами проносятся картинки с Харпер.