Наконец Марго достала из пакета последние три вещи: платежную карту, конверт с пинкодом и маленький аэрозольный баллончик:

- На карточке денег достаточно, чтобы ни в чем не нуждаться, карточки ежедневно проверяются, если деньги будут заканчиваться, тебе перечислят еще. В баллончике зелье пелены, я полагаю, ты знаешь, что это?

- Да, если его брызнуть в лицо, у человека полностью отключится сознание, где-то на час он превратится в растение.

 - Ну, вот вроде бы и все, - Марго задумалась, перебирая в памяти, что она готовила подруге для задания.

Катя тем временем начала складывать вещи в свою сумочку.

- А, вспомнила, - встрепенулась Марго, - мне сегодня не привезли зелье невидимки, а оно тебе понадобится. У меня, правда, осталась куча всяких отдельных компонентов, ты сможешь приготовить его сама?

- Не вопрос, главное, чтобы нашлись все составляющие.

- Пошли, посмотрим.

 Девушки как раз закончили с чаем и тортом и довольные отправились за нужными ингредиентами. Все, что хотела, Катя нашла, причем взяла с хорошим запасом, которого хватило бы на месяц. Марго не возражала, так как отдельных никому не нужных ингредиентов у нее скопилось довольно много, а сама она зелья готовить не умела. После этого подруги распрощались, и Остапенко отправилась домой, все-таки нужно было собрать хоть немного вещей. Было, конечно понятно, что лететь лучше налегке, но у Кати не был готов даже необходимый минимум.

Проторчав еще полтора часа в пробках, девушка добралась домой, быстро приняла ванную и также быстро собрала небольшой чемодан. Перекусив бутербродами с кофе, она вызвала такси и спокойно загодя отправилась в аэропорт.

2

Утро выдалось холодным, как и весь конец мая. 16 градусов выше нуля это конечно не самое страшное, что бывало в непредсказуемые восточно-украинские весны (случалось и ниже десяти), но тоже малоприятно. Владимир Кравецкий стоял на автобусной остановке, ожидая свой транспорт. Это был высокого роста мужчина, одетый в темный джинсовый костюм, черную футболку и черные туфли - все сливалось в одну темную фигуру. На вид ему было где-то под тридцать. Лицо мужчины было слегка вытянутым, смуглым с темно-карими глазами.

Автостанция, на которой находилась остановка, представляла собой небольшую площадь, окруженную жилыми домами, маленьким рынком и магазинами. Вова был не один, он стоял в очереди тех, кто ожидал междугородний автобус, впереди куталась в ветровку маленькая худенькая девушка, позади стояли еще с десяток человек. Настроение было сонным и мрачным. В последнее время Вова каждое утро чувствовал себя именно так. Давала о себе знать полугодовая жизнь одинокого холостяка.

Дождавшись, наконец, автобуса и сев по правой стороне возле окна, он расслабился. Как только автобус тронулся с места, мозг погрузился в тягучую утреннюю дремоту. Но не прошло и пяти минут, как рука почувствовала настойчивую вибрацию – в сумке звонил телефон. Вова нехотя достал трубку, звонил Дональд Глэйв, его адвокат. Именно этот человек неделю назад ошарашил Вову известием, что ему причитается наследство, при чем довольно большое. Оставил наследство абсолютно незнакомый Вове иностранец, некто Роберт Фраттен, при чем сделал он это при очень загадочных обстоятельствах. Вова до сих пор оставался в недоумении – кто этот незнакомец и почему оставил ему такие богатства…

Вова ответил на вызов.

- Да, Дональд, я слушаю.

- Доброе утро, Владимир Игоревич, я сегодня с утра оформил все документы на дом, вам только нужно поставить пару подписей, нам бы надо снова встретиться.

Вова рассеянно потер лоб. Голова ни как не хотела работать, хотя русский у Дональда был довольно сносный.

- Конечно, только давайте к концу недели, точнее в пятницу.

- Хорошо, я как раз отвезу вас туда, вы же его так и не видели, в смысле дом. А я вот вчера там побывал, отличное, я вам скажу, жилище – большое светлое, внутри все самое новое.

- Да-да, хорошо, договорились, - прервал собеседника Кравецкий, - в пятницу я приеду к вам в офис, и вы отвезете меня туда.

- ОК, значит до пятницы, обрадовался адвокат.

- Да, до свидания.

Вова нажал на кнопку и убрал телефон. Кстати о работе, он все больше уверял себя в том, что ему нужен хороший отдых. Ему порядком надоела бесконечная череда цифр, расчетов и чертежей. Последние пару лет, его труд казался ужасно рутинным. Конечно, до известия о наследстве он и не думал ни о чем таком, ему хорошо платили, и этого было достаточно. Но ведь теперь он богат, а в таком состоянии начинает неминуемо тянуть к приключениям. Помимо дома (который, к слову, в соответствии с завещанием, купил недавно Дональд) Фраттен оставил Вове несколько банковских счетов с многомиллионными суммами. Когда адвокат огласил ему завещание, все документы на счета и имущество уже были готовы, оставалось оформить только дом. Вова все подписал и получил на руки помимо бумаг несколько кредиток. Деньгами он еще не воспользовался, но первую покупку для себя уже определил, на выходных он собирался купить какое-нибудь авто. Единственное, что напрягало Вову, это наличие дома, он собирался его продать как можно скорее, зачем ему здоровенный дом, он ведь один, что он там будет делать? Но так, как Дональд упрямо стоял на своем, Кравецкий решил все-таки посмотреть его, хотя и знал заранее, что это вряд ли что-то изменит. Адвоката, конечно, тоже можно было понять, он ведь, по распоряжению покойного, выбирал домик по-лучше, но если бы Вова знал о завещании раньше, он бы отговорил Дональда делать эту покупку. Правда, тут был еще один нюанс: в новый дом, здесь в Донецке перевезли все вещи, которые были в старом доме Фраттена в Лондоне.

Но самое главное, что во всей этой ситуации было кое-что очень таинственное и просто необъяснимое: дело в том, что умер-то Фраттен за несколько дней до рождения Вовы и знать его никак не мог. Но в завещании были четко указаны фамилия и имена родителей, а также дата, время, место и даже имя ребенка, который через 28 лет должен был получить в наследство все имущество покойного.

В 8.30 автобус остановился, чтобы выгрузить на автостанции людей. Вова вышел уже намного бодрее и неспешным, но уже достаточно энергичным шагом пошел на работу.

Трудовой день летел незаметно, в голове кружилось огромное количество набросков и чертежей, и к вечеру голова от них начала болеть. Где-то около пяти часов Вова таки решился и написал заявление об отпуске. С одной стороны работы было много, и делать ее все равно было нужно, но с другой, Кравецкий решил, что пока может ее отложить, по крайней мере на какое-то время. Тем более, что душа хотела каких-то изменений, при чем казалось, что чем радикальнее они будут, тем лучше. Конечно логичнее было бы вообще уволиться, но в этом случае нужно было бы отрабатывать ближайшие две недели, а Вове хотелось отдохнуть прямо сейчас. К шести часам на улице начало греметь и пошел сильный дождь. Очень скоро он превратился в настоящий ливень и по улицам тут же потекли реки. Довольно быстро все сообразили, чем им грозит весеннее явление природы и торопливо засобирались домой, чтобы успеть выйти ровно в шесть. Вова тоже не тянул со сборами, он хорошо помнил, как два года назад шел домой пешком около четырех часов, набрав полные туфли воды, еще раз пройти такой марафон ему не хотелось.

В автобус он еле влез, всем хотелось скорее добраться домой пока движение на дорогах не захлебнулось в бурных потоках. Весна в восточной Украине в плане температуры воздуха почти всегда была явлением непредсказуемым, к этому все привыкали с рождения, но раз в два-три года случался ливень такой силы, что ни одна дренажная система на дорогах Донецка не справлялась с таким потоком воды. А о Макеевке и говорить нечего – там эта система была забита еще со времен Советского Союза.

До центра Макеевки автобус полз, точнее было бы сказать «плыл» почти три часа. Здесь нужно было пересесть на другой маршрут. Ливень еще больше усилился, транспорта на станции не было, была только огромная мокрая и злая очередь. Вова без особой надежды попробовал по нескольким номерам вызвать такси, естественно безуспешно. Делать было нечего – посильнее втянув в плечи голову и спрятав руки глубоко в карманы, он пошел пешком. Тротуары везде выглядели бурными ручьями, глубину которых невозможно было определить на глаз, в некоторых местах попадались невидимые теперь ямы, так что легко можно было хлюпнуть ногой по самое колено. Благо дорога была заполнена стоящими в огромной единой пробке авто, и кое-где можно было сойти с тротуара и идти между машинами (благо было конечно для пешеходов, а не для водителей и пассажиров).