Вечер — его любимое время. Только в это время суток он остается наедине с собой и именно в эти короткие часы перестает думать о боге, что вселяет в его душу страх и трепет…

По мере того, как неутомимые ноги все выше поднимали его по широким мраморным ступеням, расслабленность, сродни трансу, все сильней овладевала его душой и телом. Еще чуть-чуть — и он полной грудью вдохнет манящий запах… Запах свободы. Пусть даже такой недолгой.

Казалось, винтовая лестница была нескончаемой, но как известно на свете нет ничего бесконечного, а значит, вот-вот покажется последний виток. Опершись на позолоченные перила, наверно уже в тысячный раз, он мягко толкнул возвысившуюся за последней ступенью гигантскую дверь, что скорее походила на створку от замковых ворот. Она бесшумно распахнулась, представив взору человека в золотом плаще захватывающую панораму.

Крыша здания формой напоминает перевернутое блюдце гигантских размеров: центр представляет собой ровную площадку, а края — полусферический спуск. Но нужно сильно постараться, чтобы скатиться по нему вниз и сорваться в пропасть, ибо крыша такого размера, что стоящий человек не чувствует ни малейшего наклона.

Он направился к самому краю, туда, где застыли каменные изваяния — хищные горгульи сцепившиеся друг с другом развернутыми в ширь крыльями. При взгляде на них, кажется будто неведомый скульптор поставил свои творения вместо ограды.

Но только несведущего человека мог ввести в заблуждение их декоративный вид — каменные горгульи оживут и разорвут любого летающего гостя, хвати у того глупости приблизится к твердыне магов.

От каждого шага белоснежная борода, до самого пояса, величественно колыхалась, а пепельные волосы раздувались частыми порывами ветра. Человек, далекий от магии, дал бы ему лет семьдесят и, пожалуй, сильно удивился бы, узнав, что срок его жизни давно перевалил за два столетия. Сильные маги живут долго, а он был сильнейшим в этом мире…. По крайней мере, сильнейшим из людей.

Подойдя к импровизированной ограде у края крыши, Верховный маг окинул ясным взором великолепный по красоте вид. Каждый день на протяжении пятидесяти лет маг любовался им, но он завораживал до сих пор. Верно говорят, что человек не устает делать только три вещи: смотреть на бегущую воду, горящий огонь и на работу других людей. Все это можно увидеть, стоит лишь глянуть вниз.

Высокая Башня — оплот магов, на крыше которой он стоит, целиком сделана из гранита. Башня имеет множество колец-балконов, ибо ни одна цилиндрическая конструкция не выдержит своего веса, достигни такая высоты пиков гор. Не раз случалось, что в ненастную погоду облака опускались ниже крыши, и тогда Верховному казалось, что его могущество распространяется даже на небеса. Ибо что может быть грандиозней, чем глядеть на облака сверху вниз?

Сегодня небо было безоблачным, и, перегнувшись через парапет — крылья каменных горгулий, он видел как по балконам, блистая доспехами на заходящем солнце, вышагивают стражники в красных плащах, на ближайшем кольце крохотные слуги везут груженную чем-то телегу. Наверное, перевозят снедь с одной стороны башни на другую. Факельщики в серых одеяниях, видя скорый закат, принялись поджигать гигантские лампады, которые так хорошо освещают в ночи величие гранитных стен. Башню и без того видно на десятки миль, но ночью она словно оживает, превращаясь в божественный столб, что подпирает великую тяжесть небосвода…

Но солнце только-только принялось заходить, и еще не виден ореол красного пламени, отбрасываемый слюдяными пластинками гранитных стен, зато река у подножья освещена с самой выгодной стороны. Розовые блики солнца на гребнях бьющихся о камни волн брызгают во все стороны, придавая водам реки сходство с животворным Пламенным потоком, из которого вышли все боги. Сразу за рекой, покуда хватало глаз, шли кроны девственных лесов и дымки Великих топей — ни одному человеку не разрешено селиться близ Высокой Башни.

Маг вновь хозяйским взглядом обвел неровную линию горизонта и улыбнулся: его власть простирается гораздо дальше.

Не так давно еще одно королевство было захвачено Империей, а она всего лишь придаток Высокой Башни, а, значит, ее земли принадлежат лично ему. Он – Верховный маг правит империей, а император всего лишь ширма, марионетка, дергающаяся от движений его руки. И пусть об этом знают немногие, но скоро Империя объединит земли людей, а он их возглавит.

Морщины на лице разгладились, словно все эти мысли подействовали на старое тело как весенние лучи солнца. И любуясь кровавым закатом, он стал думать о том, что скоро из другого мира вернется отряд его лучших магов. И если вернутся не с пустыми руками, то можно будет готовиться к войне с Ануминасом.

Скоро его империя расширится вдвое.

Очарование тихой ночи нарушается лишь шелестом покрышек да шумом работающего двигателя. Бронированный микроавтобус уже почти сутки рассекает холодный ночной воздух. Несмотря на рано выпавший в этом году снег, было совсем не морозно.

Пушистые хлопья сцепленных между собой льдинок перестали опускаться на землю несколько часов назад, а злой ветер, разогнав сизую дымку облаков, решил на время затаиться.

Полная луна на фоне черного космоса обзавелась серебристым ореолом, белые звезды вокруг с интересом рассматривают ползущий по заснеженному шоссе крохотный автомобиль, а снег на ветвях мчащихся навстречу деревьев игриво поблескивает в свете фар.

В другое время я мог бы этим любоваться, но сейчас…

Сейчас в груди разрослась глыба льда, которая, не давая дышать, тисками сжимает внутренности, а капли этой талой воды холодят живот. Это предчувствие. И ничего хорошего оно не сулит: впереди меня ждет боль, а может, даже смерть. Как не хочется умирать…

Я оглянулся, чтобы всмотреться в лица товарищей, быть может, разыгралось воображение?

За спинкой моего кресла в два ряда разместились крепкие парни в камуфляже.

Каждый из них облачен в тяжелый бронежилет, колени придерживают направленные стволами вверх грозные автоматы. Их пока не стянутые масками лица застыли, словно каменные изваяния, а глаза в полутемном салоне, казалось, приобрели обреченное выражение. Только сейчас обратил внимание, что уже несколько часов в салоне машины висит тягостная тишина.

Нет, не надо быть ясновидящим, чтобы знать о том что впереди нас ждут неприятности…. Но что я могу сделать? Сообщить начальству, что дальше двигаться нельзя только потому, что у меня «предчувствие»? Да, уже представляю их презрительные гримасы.

Почему мне никто никогда не верит? Три года назад, когда устраивался на эту работу, меня назвали Видящим. Уже тогда я «видел» будущее. Но похоже на мне лежит проклятие Касандры — в мои видения отказываются верить. Поэтому ничего другого, кроме как надеется на лучшее, мне не остается…

Чтобы хоть как-то отвлечься, я вновь уткнулся в окно, но водитель включил в салоне яркий свет, который не дал рассмотреть пейзаж. Вместо него в стекле отражается тоскливый парень: русые волосы, темные пронзительные глаза, красивый прямой нос.

Чертова работа. Если бы не она, сидеть мне сейчас на диване у телевизора с пивом в руке и с женой на кухне. Надо было устраиваться на нормальную, как у всех, работу. По крайней мере, вид тяжелого бронежилета с внушительным пистолетом в кобуре и катастрофическая нехватка времени не отпугивали бы потенциальных невест. Эх, пережить бы эту ночь…

— Сегодня будет что-то особенное, — бесцеремонно прервал поток моих мыслей Влад. — Я чую всей душой.

Неужели и у этого гаденыша есть душа? Черноволосому и худощавому молодому парню можно было бы дать все пятьдесят лет. Смотрит на меня черными глазками с ярко читаемым в них ехидством. Его лицо неприятно не только мне, но, наверно, всей команде. Разве, что наш наставник Тзар не обращает внимания на подобную мелочь.