Повинуясь наитию, я залетел в светящийся столб и замер. Ощущение такое, будто попал в телефонную линию…. И если я себя ничем не выдам, возможно, о моем подслушивании никто не узнает.

Мысли у старого шамана почти соответствовали противному голосу:

— Повелитель, Серемарин, так что мне, ничтожному, делать?

— УНИЧТОЖЬ ЛЮДЕЙ. В ОСОБЕНОСТИ ТОГО ЧЕЛОВЕКА, ЧТО ГОВОРИЛ С ТОБОЙ, — гремело что-то большое и яркое.

— Будет исполнено, мой бог. И…

— ГОВОРИ.

— Темный Лорд Риза, приказал мне….

— ДУРАК!! ОН НЕ МОЖЕТ ТЕБЕ ПРИКАЗЫВАТЬ, ОН ЛИШЬ СОЮЗНИК. А Я ТВОЙ БОГ.

— Смилуйся, мой бог! — пролепетал вконец напуганный шаман.

— ВЫПОЛНИ МОЮ ВОЛЮ — И БУДЕШЬ ВОЗНАГРАЖДЕН. ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК ОСТАНЕТСЯ ЖИТЬ – УМРЕШЬ ТЫ.

Небесный луч пропал так резко, что я едва не заморгал невидимыми ресницами.

Шаман стоит на коленях, будто ожидая, что его в любой момент поразит молния с небес. Кто бы ни была та сущность, что разговаривала с ним, не думаю, что это был Бог. Какое дело Богу до моей жалкой жизни?

Старый шаман тяжело встал, остальные шаманы бросились ему помогать. Танцы прекратились, все племя, напряжено переминаясь, ожидало его слов. И старший шаман не стал тянуть:

— Догоните и убейте людей! Так хочет Серемарин! — пророкотал он.

Десятки глоток синхронно взревели, орки, обуреваемые жаждой убийства, стали размахивать над головами кривыми мечами.

— Чего стоите, люди ушли уже далеко. Догоните их! — вновь вскричал он.

Орки засуетились, бессмысленно забегали. Некоторые опрокидывали чаны с водой, а некоторые с разбегу даже угодили в костры. Так продолжалось до тех пор, пока орк заметно крупнее всех и в полностью железной, хоть и ржавой, броне, не взревел гулким басом:

— Они ушли туда! Сотня воинов за мной.

Наверно, ум вождей для орков не ценится…. Посылать сотню на горстку людей?

Я даже не догадывался, как это много — сотня. Не имел представления до тех пор, пока не увидел шумные, улюлюкающие орды тварей, нестройной толпой ломанувшихся в лес. Молодые деревца, около которых пробегали широкоплечие орки, жалобно трещали и люто проклинали злодеев. Вся эта сила, огромный пресс, была направлена по чьему-то нелепому приказу. Серемарин — бог орков. Это надо запомнить.

Несмотря на то, что видел явную угрозу, исходящую от толпы орков, мне было безразлично, что там далеко у костра спит мое тело. Неважно, что в скором времени орки будут жадно рвать и глотать мою плоть. Я сочувствовал тем людям, но как-то отстраненно, будто в запасе есть еще десятки тел…

Понаблюдав за кучкой тихо перешептывающихся шаманов и убедившись, что больше они не представляют интереса, стал покидать деревню орков. На центральной площади между жалких подобий хижин оставшаяся не удел толпа начала расходиться.

Их оставалось в трое больше, чем тех, что по воле Бога вышли на славную охоту.

Если учесть, что на площади собрались не все, то племя просто огромно…

Я полетел, стремясь слиться с телом, предупредить друзей и, если повезет, уйти с пути рыщущих по лесу орков. Но что-то заставило замереть в воздухе, едва начав разгон. Меня потянуло ввысь, и я завертелся ужом, пытаясь разглядеть в небе гигантский электромагнит или хотя бы летающую тарелку.

Меня тянуло ввысь так сильно, что я отбросил попытки сопротивления, даже не успев их начать. Но куда меня к черту несет?! Черный океан неба почти под завязку был заполнен счастливо сияющими звездами. Источника пугающей силы, что тянет меня все выше, я нигде не видел. Неужели меня затягивает в космос? А куда дальше, на Марс? Или к пугающим своим сиянием звездам? Может быть, меня засасывает черная дыра в другой галактике?!

Мой барьер отрешенности был давно прорван. Я боялся, дрожал от ужаса, едва представив себя летящим в черную неизвестность на протяжении тысяч световых лет…. Так вот ты какой, ад…

Вихрь мыслей еще мчался безумным круговоротом, как сверху я увидел зарево. На секунду показалось, что взошло солнце, и первые лучи озарили край облаков. Но я отбросил несостоятельную мысль — до рассвета было далеко. Прямо надо мной золотым сиянием открылись призрачные врата. Именно они притягивали меня к себе с силой, которой я не мог противодействовать. Сейчас створки медленно распахивались, но я чувствовал, что в момент, когда с ними поравняюсь, откроются настолько, что проскочу, не задев края.

Боже… значит, я не так уж и грешен и попадаю в рай? Спасибо, Господи…. И не пытался больше ничего добавить. Творец, итак, все обо мне знает и даже лучше, чем я сам.

Пожалуй, только теперь, я до конца осознал, что я ничто иное как душа, прозрачная и легкая, словно воздух. Вся прожитая жизнь, мысли и поступки отражаются во мне как на белом листе. Я и есть этот лист, лишь легонько кое-где запачканный чернильными кляксами…

Через секунду я влечу в ворота, и… И наверно, тогда узнаю, кто убил мое тело. А то, что тело мертво, сомнений быть не может. Ведь в рай попадают только мертвецы. Скорее всего, меня убили орки — но как они успели так быстро добраться до нашего костра? Может, Дмитрий окончательно спятил и зарезал меня во сне как собаку? Но тоже сомнительно. Скорее всего, какой-нибудь из монстров обитающих в этом ле…

Я оказался за воротами раньше, чем домыслил. И замер в нерешительности. Холл райского сада никак не соответствовал моим представлениям. Нет ослепительно сияющих ангелов и привратников, нет разлитого теплого света, в неге которого можно едва ли не купаться. Тут даже нет земных цветов и плодоносящих деревьев.

Нет святых душ, которые звонко смеются, веселясь, словно беззаботные дети. Врата за мной закрылись, погружая меня в омут страха и отчаяния.

Я оказался в черной, беспросветной тьме. Привычно попробовал включить ночное зрение, но на сей раз не помогло. Может быть, заклятье не работает из-за отсутствия тела, но мелькнувшая за ней мысль причинила мне острую боль. Шестым чувством я знал, что с заклятьем все в порядке, и дело даже не в том, что у меня нет тела. Однако, включив видение ночи, я не мог ничего рассмотреть в этой кромешной тьме…

Я до последнего оттягивал страшную мысль, держа ее на задворках разума до тех пор, пока она не приобрела силу и стала невыносимо тяжелой. Вторгнувшись в сознание, она заполнила его полностью, хотелось выть и кричать, но было поздно.

Поздно что-то менять: я уже понял все.

Полное отсутствие света бывает. Редко, но все же бывает. Существо, видящее в темноте, как никто другой, столкнувшись с таким абсолютным отсутствием света, становится слепым. Если нет даже малейших лучей, проникающих в любую темную комнату из миллиметровой щелки, то ни самая зоркая кошка, ни засевший в ней спецназовец с прибором ночного видения не разглядят даже палец перед глазами. Но как в свое время объяснял Тзар, если в ту же темень посадить мага, обладающего заклятьем ночного видения, он сможет рассмотреть даже трещинки на стенах.

Каждый материальный предмет излучает в мир невидимую энергию, которую улавливает мое заклятье.

Но сейчас оно подвело: тьма привычно не рассеялась, подчинившись моей воле. А если так, то объяснение только одно: тьма имеет магическую природу, кто-то сделал так, чтобы попавший сюда оставался в полной Тьме.

Изо всех сил я сдерживал подступающую волну паники. Мне стало казаться, что я попал в мир мертвых, где нет ничего материального. Где я один вынужден буду провести вечность в абсолютном ничто. Где рай, ад, бог и дьявол — обман.

Грандиозный обман, призванный наполнить человеческую жизни хоть каким-то смыслом.

Вечность — это так много. Больше, чем можно представить. Даже сейчас, видя лишь край раскинувшей свои объятья вечности, я не в силах ее осознать. Скоро, если считать по не имеющему уже смысла солнечному календарю через несколько миллиардов заходов солнца, я забуду, как оно выглядит. Забуду цвет травы и неба, забуду облик живых, забуду слова, вкус и запах. И перестану мыслить.