Встретились в пятницу на Вацлавской площади в 18.30 после моей работы. Широкую улыбку Томаса я увидела за 10 метров до места встречи. Как позже выяснилось, он всегда так улыбается. Независимо от того, рад он на самом деле или нет, понравилось ли ему то, что я сказала, или он ничего не услышал. Улыбка на все случаи жизни. Потом у меня нередко появлялось желание дать ему по зубам.

Первый час общаться было безумно тяжело. Его совершенный английский заставлял меня все время чувствовать себя идиоткой. По-русски и по-чешски он, естественно, не понимал. Я разговариваю на четырех языках (еще и на немецком), но проще всего мне дается микс из всех сразу (видимо, крыша уже совсем едет). Поэтому перейти исключительно на английский, к тому же не делать ошибок, очень тяжело, но интересно. Томас оказался занимательным экземпляром. Во-первых, в отличие от своих европейских собратьев он прекрасно знал историю, причем не только своей страны. Мы даже поспорили, в каком году немецкие танки стояли под Москвой. Он играл на гитаре. Провел полгода в Уганде. И — внимание! — везде за меня платил! Я даже не успевала достать кошелек! Девушки, постоянно общающиеся с европейцами, поймут мою радость!

Мы прообщались шесть часов. Я не заметила времени. Мое циничное сердце, несмотря на призывы мозга, начинало стремительно таять. Как бы объяснить? Мне двадцать три года. Это много и мало. Шесть лет я непрерывно работаю и хорошо знаю цену деньгам. Мужчин у меня тоже было немало. И с каждым новым надежда на сказку и неземную любовь становится все меньше. Но иногда, в крайне редких случаях, я закрываю глаза. Пошло все к черту! Падать, снова придется падать, но, блин, как же хочется поверить! Как хочется, чтобы дрожали коленки, холодели руки и сводило живот. Хочется не есть не спать! Умирать от страсти! И с нетерпением ждать новой встречи! Жалко, что желание это, как правило, возникает не вовремя и совсем не к тем, к кому бы стоило. Но раз в год я могу позволить себе делать глупости.

Мысли вихрем пронеслись в голове. Томас же, видимо решив усилить произведенное впечатление, начал целовать меня сразу же после того, как мы выкатились из бара. Поцелуи были по-студенчески страстными. Хотела его безумно! Но остатки мозга еще могли на меня повлиять.

Новую встречу назначили на следующий вечер. В ту ночь я не сомкнула глаз.

Весь следующий день я не находила себе места. Ну какого черта зацепило?! Так никогда не перейдешь из любительниц в разряд профессионалок!

Наконец-то долгожданный вечер настал.

— Чем ты хочешь сегодня заняться? — спросил Томас по телефону.

— Тобой! — чуть было не ответила я, но вместо этого произнесла: — Не хочу активной программы. Хочу смотреть старые русские фильмы в горизонтальном положении.

— Старые русские фильмы? Звучит как наказание

Томас встретил меня у общаги. Студенчество, снова здравствуй! Мне казалось, я с тобой навеки попрощалась!

Общежитие для европейских учащихся отличалось от принадлежащего Уральскому госуниверситету, причем в лучшую сторону. Впрочем, мне повезло. Лично я никогда там не жила, только ходила в гости.

У Томаса в комнате оказалось две кровати, большое окно с чудесным видом на Прагу и отдельный душ! Кровати мы сразу же сдвинули и первые полчаса честно пытались смотреть русские фильмы. К тому времени мозг устал бороться с физиологией, и желание победило. Томас, очевидно, тоже уже не мог соблюдать приличия. Секс был яростный и быстрый, абсолютно по-студенчески! Томас все время вел и — приятная неожиданность! — знал, когда применить силу. Я бы осталась довольна, но сразу после секса он принял душ и сладко захрапел, даже забыв меня поцеловать. Прекрасно!

Остаток ночи я не могла уснуть. Ворочалась с живота на спину, отчаянно мерзла и слушала студентов в коридоре, рассказывающих занимательные истории о девице, которая хочет трахаться, но не готова влюбляться. Мол, так она и заявляла. Как мило!

Утро было еще более разочаровывающим. Томас соскочил в восемь утра, собираясь на запланированную экскурсию. Мне пришлось тоже вставать. Никакой романтики. Ни утреннего нежного секса, чувственных поцелуев. Одна и та же улыбка на все случаи жизни.

Я была расстроена. Когда наконец добралась до дому, никак не могла успокоиться. Страсти, значит, захотелось?! — На! Студент, говоришь?! — Получай! Вот дура! Прямо снова в первый класс! Ругая себя на чем свет стоит, я сделала еще одну глупость — отправила ему сообщение на мобильник: «Утро было хуже ночи. Ты был очень холодным».

Ответ я получила только через пять (!) часов! «Мы на Кутной Горе. Я впечатлен! Прости, если показался тебе слишком холодным. Я не хотел».

Эта была последняя эсэмэс на ближайшие семь дней. Может, это удивительно, но я почти страдала. Всегда хочется думать, что можешь управлять своими эмоциями, что ты все знаешь и это кино уже смотрела. Мое наказание за расчет и цинизм — незапланированная нежность к тому, кому она не нужна.

Я была сама не своя, и вся неделя казалась мне серой. Утро седьмого дня стало вообще мрачным. Загрузившись в двадцать второй трамвай, я не ожидала подвоха. Подвох ожидал меня. Томас ехал на занятия вместе со своей интернациональной группой. Он по-прежнему улыбался и выглядел вполне довольным. Меня он не видел.

Живот жутко свело, а руки стали мертвецки холодными. Несмотря на это, я все же умудрилась накарябать еще одну эсэмэс: «Приятно видеть тебя и твою группу все в том же трамвае № 22».

Он ответил только вечером: «Почему ты не поздоровалась? Я не видел тебя. Я все еще буду рад с тобой встретиться, но держал дистанцию с тех пор, как у меня появилось впечатление, что ты хочешь более серьезных отношений, чем те, в которых я заинтересован во время своего полугодового пребывания в Праге. Может быть, ты согласишься со мной как-нибудь выпить по коктейльчику».

Конечно же, я хотела! Написав, естественно, что ни о каких серьезных отношениях даже не мечтаю, что он что-то напутал. Я искренне заинтересована в развлечениях на данный период!

Вот ведь моя жизнь! Ну все возвращается назад! Тебе клянутся в вечной любви и просят позволения положить весь мир к ногам, а ты пожимаешь плечами. А когда действительно нет и в помине расчета, а хочется только исключительно взаимной нежности, будешь отвергнута ко всем чертям. По-моему, это даже комично…

На коктейльчик мы выбрались на следующий же день. Посидели в каком-то баре. Я даже попыталась потанцевать. Надо отдать Томасу должное, несмотря на всяких там чересчур эмоциональных девиц, он уважает своего партнера, то есть меня. Мы вместе пришли, значит, вместе и уйдем. И пока мы вместе, все мои желания, по мере возможности, выполняются. И ни одного взгляда по сторонам (на разных эмоциональных девиц) замечено не было.

Уснули в моей большой кровати. Секс был лучше предыдущего. Решив брать, что дают, я даже стала получать удовольствие.

В течение двух следующих недель норвежский друг являлся исключительно по ночам и звонил после 23.00. Он разузнал расписание ночного трамвая и при любой возможности пытался на него успеть. Потрахался — и спать. Как мило!

В конце второй недели я взбунтовалась. Во-первых, я тебе не кукла Барби — кручу, верчу как хочу, а надоело — в угол заброшу! У меня есть еще голова, желудок и где-то там была душа. Все вышеперечисленные достоинства требуют хлеба и зрелищ. Во-вторых, в отличие от беспечных норвежских студентов, я с самого утра еще и работаю (нелегкое это дело — содержать молодую девицу, то есть себя).

Короче говоря, открытым текстом заявив другу, что мечтаю его увидеть при дневном свете, я отказалась от очередного ночного свидания. К тому времени друг, уже привыкший, видимо, к телу, решил поступиться малым и устроить девушке выход в свет.

Мы встретились в субботу днем. Как проживающая в Праге на пять месяцев больше, программу организовывала я. Мы поднялись на обзорную площадку и поужинали в супердорогом ресторане. Томас даже прижимал меня к сердцу и целовал время от времени. (Хотя, может быть, он пытался таким образом заткнуть мой неиссякающий фонтан английской речи?) Я осталась довольна. Кроме того, выяснилось, что секс на субботний вечер Томас не планировал. То есть кормил и выгуливал просто так. Как романтично и совсем не по-норвежски