Двадцатого октября, в одном из ночных клубов Москвы разговаривали двое сравнительно молодых людей. Тот, который попал в беду, сидел перед бутылкой «Мартини» и жаловался своему давнему знакомому — однокласснику. Хотя оба парня были ровесниками — им было по тридцать три года, выглядели они совершенно по-разному. Первый — уже начавший лысеть и толстеть, с одутловатым лицом, и короткими, «под ежик», светлыми редеющими волосами, успел уже порядочно нагрузиться. Второй — подтянутый брюнет, с густой, аккуратно подстриженной шевелюрой, слегка смугловатым лицом немного восточного типа, казалось, иронизировал над своим собеседником, хотя на словах сохранял полную серьезность и даже проявлял участие. На вид он был совершенно трезв. Его внимательные карие глаза следили за бегающим взглядом водянистых глаз приятеля. Попробуем передать их разговор в несколько адаптированном виде, дабы не смущать читателя и не утратить нить.

— …понимаешь, Лёха, у меня вся работа застряла, — обильно матерясь, ныл первый, — файлы пропадают, и все. Причем самые важные. Этот подлый компьютер сам их, б…ь, стирает. А там вся моя бухгалтерия, все заказы, прайсы ну все, понимаешь? Я же не могу все держать в офисе, там только «белая» бухгалтерия, на случай аудита… ну, ты знаешь…

— Комп сам стирать информацию не может.

— Может. Я точно видел. Был файл — и нет. И так много раз. Работаешь, работаешь, сохранишь! Выключишь, назавтра включишь, а там уже и нет вчерашнего! Как не было!

— А кто кроме тебя имеет доступ к твоему компу? — с ленцой спросил Лёха.

— Да ни одна душа, ты чё? Ну жена играет, иногда сын. А так — никто.

— Они не могли случайно…

— И не думай, с этим у меня строго. Я даже своего пароля им не даю. У них отдельный вход. А у сына вообще свой комп, зачем ему ко мне лезть?

— Ты же говорил…

— Ну, был момент. Этот лопух чего-то там у себя пережег, и упросил меня пустить. Дай поиграть, дай поиграть! Ну, я его и пустил. Он вообще ничего не трогал, только свои игры гонял. Пока ему собственный комп не починили.

— Что за игры?

— Не знаю. Там разные монстры, крутые ребята, кто-то за кем-то бегает, сплошные вопли, бахи, бухи. В общем — х. я всякая. На дисках они.

— Слушай, Серега, а ты копии делал?

— А зачем мне эта хренотень сдалась? Я уже вышел из пионерского возраста.

— Да нет, твоих рабочих файлов.

— А я и не понял, наверное, хватит уже, — Серега задумчиво посмотрел на почти пустую бутылку, — зачем мне копии? Вдруг дискету потеряю? Или попадет не туда? Не в те руки? Все и так в двух экземплярах — на компе и на нотнике. Я больше нотник люблю, но комп удобнее. Хотя нотник — круче, да и с собой можно таскать. Сунул в кейс и всё. А он, сука, тоже сам файлы стал стирать. Нотник, конечно, не кейс…

— Восстанавливать не пробовал?

Собеседники не виделись давно. Собственно, они практически не встречались после окончания школы. Лёха сразу поступил в технический ВУЗ, но в ту пору всех студентов брали в армию, и ему пришлось оттрубить два года в стройбате. После дембеля он не стал восстанавливаться на прежнем месте, а поступил через «рабфак» в МГУ, все там закончил, и теперь числился младшим научным сотрудником в одном из академических институтов Москвы. Правда, той зарплаты не хватало даже на проезд до места работы, поэтому работал (вернее — зарабатывал) он, трудясь фитодизайнером: оформлял офисы и интерьеры фирм, квартиры и загородные дома «новых русских». Делал зимние сады, альпийские горки из «карельских» валунов, фонтаны и декоративные водоемы. К этому моменту он был уже фактическим директором фирмы. Крутился, как мог, выбивал заказы, устраивал экспозиции на выставках, старался сэкономить и заработать на всем. Валуны, привезенные якобы из Карелии, на самом деле привозились с подмосковного карьера, а некоторые «экзотические» растения он выращивал сам. Зарабатывал он, по современным московским меркам, не так уж и много. Его хозяин был прижимист. Средств не хватало, всевозможные смежные услуги и контракты требовали массу расходов. Тем не менее, все это позволяло ему содержать жену, маленькую дочку, иметь две машины, дом под Москвой, и не думать о таких досадных мелочах, как карманные деньги. Он даже умел хитрым образом совмещать бизнес с занятием академической наукой, и в свое время был аспирантом фонда Сороса, победителем какого-то конкурса года, и получил грант РФФИ. Он писал научные статьи и постепенно кропал диссертацию. Правда, времени на научную работу оставалось все меньше и меньше. Тридцать три года — и все еще не кандидат наук — институтское начальство смотрело боком, но терпело, поскольку многие другие сотрудники делали и того меньше. К тому же Лёха владел немаловажным талантом — он был лёгок в общении, свободно находил контакты с самыми разными людьми и мог быть, что называется, «своим парнем» в любой компании. Держался он всегда уверенно, по-деловому, что в сочетании с личным обаянием и приятной внешностью производило надлежащий эффект на других людей. В плотских удовольствиях он себе старался не отказывать, и прекрасно разбирался в тонкостях и особенностях московской ночной жизни.

Серега же, от армии откосил. При помощи «предков» и их знакомых врачей, выправил себе какую-то хроническую болезнь, от которой, по логике вещей, давным-давно должен был отдать концы и отправиться в лучший мир, туда, где файлы из компьютеров не пропадают. Однако он получил твердую статью в военном билете, и полное снятие с воинского учета. После школы, через несколько лет свободного полета, он поступил в «Плешку» и с той поры, по сей день, занимался разными формами бизнеса. Начинал он, как многие — сборкой и продажей персональных компьютеров. Набрал несколько молодых ребят, умеющих крутить отверткой, и уже в Москве монтировал и продавал: у кого-нибудь дома, из деталей собирались системные блоки, добавлялись мониторы и клавиатуры, а потом готовые уже «компы» сбывались за очень неплохие деньги. Комплектующие к персоналкам он получал из-за границы, контрабандно, через своих знакомых. Первоначально навар составлял двести- триста процентов, но очень скоро конкуренция сделала этот бизнес малорентабельным, а потом и просто невыгодным. Компьютерщики разбрелись кто куда, и связь с ними была утрачена. Серега перепробовал еще несколько дел, и, в конце концов, занялся тем, что при советской власти называли спекуляцией, а теперь — маркетингом. Нынешнее занятие его фирмы состояло в простой перепродаже всякого ширпотребного барахла — от женских трусов до китайской офисной техники.

Именно благодаря этой самой технике, старые знакомые и встретились. Лёха оформлял очередной офис, а Сергей поставлял для этого же офиса оборудование. В школе они не очень-то дружили — каждый считал другого дураком и пижоном, но тут разговорились, даже выкроили время посидеть в одном из ночных клубов, где у Лёхи был знакомый метрдотель. Втайне оба надеялись чего-нибудь поиметь от восстановленного знакомства.

Небольшой, слабо освещенный зал клуба был почти полон. Свободных мест за небольшими, двух— трехместными столиками практически не было. На маленькой, но ярко подсвеченной сцене, тощий тип с лицом хронического алкоголика, хриплым надтреснутым голосом исполнял блатную песню. У стойки бара несколько ярко одетых проституток шарили глазами по залу, в поисках подходящих клиентов. Пару раз взгляд каждой из них оценивающе задерживался на наших приятелях, но, по каким-то причинам, компания не казалась им достаточно перспективной.

— Восстанавливать не пробовал?

— Первое что. Корзина пустая, Эн-Ю — ничего, только всякую дрянь показывает.

— А ты обращался к профессионалам?

— К профессионалам? Ты о чем?

— Ну, к какому-нибудь компьютерному спецу, чтобы восстановил стертое.