Далее Евгений изложил свою вчерашнюю проблему, достаточно сложную и специфическую.

— … и как вы всё это понимаете? И я пока никак. И сами знаете, тут мы имеем совсем не уникальное явление. А еще недавно ни о чем подобном никто даже и не думал.

— Ну, когда-то еще было времечко, и о сетевых червях тоже даже и не думали.

— Тогда, что? По пиву?

Часа через два народ начал потихоньку расходиться — пиво закончилось, жратва тоже. Кто-то вдруг вспомнил, что ему велели еще чего-то купить по дороге домой, у кого-то дома нервничала покинутая женщина, короче, остались Алекс с Евгением одни. Только в «аквариуме» еще сидел дежурный оператор. Евгений откуда-то вытащил последнюю бутылку, и одним быстрым отработанным движением раскупорил ее.

— Последняя! Ушли все. Остались только мы с тобой одни. Дежурный — не в счет. Он там в своей стекляшке, нас не слышит. Да и не очень-то видит. Он один, так сказать на один, с проблемой.

— Да, я все хотел у тебя спросить. Есть у меня одна программка. Давно не притрагивался, все некогда. Можно попробовать, используя некоторые ее процедуры…

— Это — ладно. Ты скажи-ка лучше, как там Валентина?

— Что-о-о?! — обалдел Алекс. — Не понял!

— Не глухой. Как там моя Валентина.

— Твоя…

— Моя бывшая жена — Валентина Игоревна Никоненко.

От удивления Алекс молча раскрыл рот, да так и оставил.

— Что, дар речи утерял? — ехидно спросил Евгений. — А вот она рассказывала, что ты весьма красноречив, и хороший писатель. Целый лист исписал! Всех выдал, сука! Сдал всех кого знал, даже тех, кто тебя больше года не видел! Хотя намекнули тебе, что все писать не так уж, чтобы и обязательно! А меня, и всех общих знакомых, потом таскали и мотали нервы! Из-за тебя между прочим! Из-за тебя же я и развелся.

— Ну, тут ты, положим, врешь! Она мне рассказала, что с ней произошло, и как ты с ней поступил после всего этого.

— Рассказала, значит? А она рассказала, что ее от дела отстранили? Чуть с работы не уволили? Нет? Не рассказывала? А, как я мог поступить, если ты с ней трахался прямо на рабочем столе? Чего вылупился? Я, вроде, на дурака-то не очень похож. Наставил мне рога, и думал я ничего не узнаю?

Тут они оба встали из-за «стола» и, как два кота, уставились друг на друга.

Неожиданно Евгений быстро и ловко провел такой свинг, что Алекс отлетел назад, и больно ударился о компьютерный стол. Плюху, именуемую на боксерском сленге свингом, не может отвесить сопернику никто, кроме явного фаворита. Не вставая с пола, Алекс выполнил грязный и подлый удар ботинком в коленку Евгения. После того случая, свои ботинки Алекс подковал стальными набойками. Евгений охнул от неожиданности, потерял равновесие, и упал на задницу, со всего размаха сев аккурат на лежавшую там бутылку из-под «Балтики».

Несколько минут они оба сидели на полу, изучая повреждения и потирая ушибленные места. У Алекса ныла челюсть и спина, а под коленом у Евгения возникал хороший кровоподтек.

— Так это ты на меня тогда тех подонков напустил?

— Когда? Каких еще подонков? — Евгений, задрав штанину, внимательно изучал полученную травму.

— Не знаешь? Так я и поверил! Меня тогда так отделали, что я целый месяц потом бюллетенил, причем три недели в больнице провалялся.

— Ты чего? Правда? Не знал… Ну, дать разок в морду, это еще ладно — но такое? Поверь, точно не я.

— Может и не ты. А может и ты, кто теперь разберет? Почему это, когда я сейчас тебе сюда звонил, ты вдруг так о моем здоровье забеспокоился?

— Слушай, да не знал я ничего! Честно! И сильно тебе досталось?

— Говорю — человек шесть, вечером, когда домой шел, избили до полусмерти, а когда я пришел в себя, то их и след простыл. Ребра переломали, до сих пор еще болят, коленка побаливает, и позвоночник не совсем прошел. Хорошо еще, что я знаю, где травмопункт. Дополз кое-как до больницы. Добрые люди помогли. Паспорт, страховая карточка с собой, ну меня сразу и положили…

— В милицию хоть заявлял?

— А чего ты сразу про милицию? Нет, сам не заявлял. Но видимо это автоматически происходит. Возможно, больница подает какие-то сведения. Там даже компьютер зачем-то стоит. А может еще кто заявил, откуда я знаю? Уже в больнице приходил ко мне какой-то мент и все выспрашивал, кто напал, когда, зачем, пропало ли что, почему не пропало, сколько их было, узнал я кого, не узнал… дело завели…

— Еще одно дело, блин. Ты, конечно, никого не узнал.

— Не узнал. Ты же все и так знаешь…

— Не знал я ничего этого. Правда, не знал! Знал бы — не стал бы на тебя сейчас наезжать. И Вальку я не видел и не слышал с тех пор. Ой, жопа болит!

— А коленка не болит? Сам виноват. Ты первый начал. Ладно, мы в расчете?

— В расчете. Я добрый. Давай-ка мы с тобой еще одну раздавим, за примирение. И по домам.

— Так ведь нет же больше. Или?..

— Или. Есть! Заначка! Во, видал! «Гёссер», правда. Берег для себя любимого.

— Слушай, а кто же это тебе на нас настучал? Не сама же Валентина…

— Какой ты любопытный! Все тебе расскажи! Не Валентина. Ты Рафика тут видел? Он в соседнем кабинете сидел, когда вы там развлекались. Слышно было всё, стенки там тонюсенькие. Он-то мне и сообщил. Честь мундира, знаешь ли.

— Странно он понимает честь мундира.

— Не того. Нашего. Он мне, как другу тайну доверил. Восточный человек! Знал только, что ты мой приятель. Но не знал, что она — моя жена. Как и ты впрочем, не знал. Тебя-то он давно помнит. Что болит ещё?

— А откуда он вообще меня знает?

— Откуда. Все оттуда. Морда твоя и общая информация о тебе, сколько уже в Сети болтается? То-то! А твой ник — «Alex89» — тоже все, кому надо, знают. Ну и злой же ты иногда бываешь! И почему ты так не любишь журналистов? У них тяжелый хлеб.

— Сначала пусть тему поймут, а потом уж пишут всякую чушь. Думают пускай головой, а не другим местом, иногда полезно бывает.

— А зачем сам-то ты все это говно читаешь? Вот — я, всякий бред не читаю. Мне по работе своего чтива хватает. Чуть отстанешь, наверстывай потом. Ты, кстати, отстал порядком. И бабы твои тебя совсем затрахают. Вот я. Я ведь, давно уж разводится хотел — все повод искал. А тут чем не повод? Мне только к маме неохота было возвращаться. Эту квартиру, на Варги, я купил на свои кровные, повезло тогда невероятно. От матери хотелось побыстрей уехать, чтобы на расстоянии ее любить. А то она почти каждый вечер приставала — внуков хочу, внуков хочу. Тогда знаешь, как зарабатывали? О, золотое времечко было! Никакой тебе отчетности, никакой прослушки, никакой налоговки. Интернет бешеных бабок стоил, а всякие «бугры» хотели иметь. Я заработал тогда порядочно, хватило на однокомнатную, ту самую, и на тачку. Компьютерами навороченными разжился. Тачку потом разбил, купил старый «Жигуль». А квартирку теперь Вальке отдал. Не выбросишь же ее на улицу — у нее в Москве нет никого. Мы познакомились, когда она на третьем курсе была, я тогда в МИФИ, в аспирантуре учился, а они пришли к нам на информатику. Смех, да и только. Там она меня и подцепила. Знаешь, наверное, как она это умеет? Знаешь. Счастлив я был — до одурения. А постепенно, с годами, чувствую — она, как вампир, всю силу из меня высасывает, а последнее время вообще какой-то чертовщиной увлеклась. Я на работу прихожу — как дерьмо выгляжу. Вот и думаю, нет, надо постепенно с этим делом завязывать. Когда надо, я себе бабу и так найду, это, слава Богу, просто.

Евгений немного помолчал. Потом добавил:

— Но вообще-то она у меня была хорошая. Не обижай ее зря…

— Да? Она считает, что это ты ее обидел.

— Знаю. Я же тебе и так все уже рассказал. Чего тебе еще надо? Вообще, может она и права. Хорошо еще у нас детей нет.

— А у меня вот есть…

— Кто? — без особого интереса спросил Евгений.

— Сын. Ему сейчас восемь.

— Это уже серьезно. Почти взрослый мужик. Не, парень, зря ты во всё это дело вляпался. Зачем тебе всё это нужно? Долго ты так не протянешь. Да и сердечко, наверное, уже пошаливает? Пошаливает. А в работе я тебе помогу, самому полезно. Мы вместе эту дрянь, если сразу и не убьем, то уж наверняка отследим и, Бог даст, расковыряем. А там уже дело техники и умения. Кого-нибудь еще в помощь завербуем, если что. Видел — ребята какие? Впрочем, ты и так всех знаешь.