– А вы слушаете, развесив уши?

– Подстрекателей повесили, но, боюсь, это сдержит бунтовщиков не надолго.

– У тебя есть предложения?

– Разрешите дать рабам несколько дней отдыха, а ещё лучше, устройте праздник. Пусть напьются, подерутся, потискают девок, словом, выпустят пар.

Лоис задумалась. Меньше всего ей сейчас нужны неприятности с рабами. И то, правда, после урагана было много работы.

– Думаю, ты прав, – кивнула согласно. – Устроим праздник. Объяви, что я выделила три дня отдыха. И в честь моего дня рождения устраиваю праздник. Пусть будет побольше выпивки, мяса, выделите женщин. Пусть веселятся. Но вы не теряйте бдительности. Начальника стражи я предупрежу. Всё, ступай!.. Нет, постой! – остановила собравшегося уходить Кафура. – Я благодарна, что вовремя обратил моё внимание на беспорядки. Попрошу мастера Варда выдать тебе десять золотых премии.

Смотритель довольно улыбнулся.

– Благодарю, госпожа, – склонился в низком поклоне.

В этот же вечер на берегу началось веселье. Стоя на крыше башни, Лоис наблюдала, как веселились рабы. Даже наверх доносились пьяные крики и визг женщин; лёгкий бриз приносил запах жарившегося на кострах мяса. Местами звенела музыка, виднелись танцующие.

Скучающая девушка решила прогуляться берегом и посмотреть на веселье вблизи. Аймер, узнав о её намерениях, пришёл в ужас.

– Не ходите туда, госпожа! – тревожно воскликнул.

– Почему?

– Там больше сотни пьяных мужиков, которые вас ненавидят! Они с удовольствием разорвут вас на части.

– Думаешь, у них получится?

– Их слишком много. Вы не сможете отбиться от всех. Вас попросту затопчут.

– Стража не позволит.

– Ха, стража! Стражники тоже вас недолюбливают. Думаю, они и пальцем не шевельнут, если на вас нападут.

– И всё же, я рискну. Если запахнет жареным – вернусь.

– Тогда я пойду с вами, – храбро заявил Аймер.

– Хорошо. Только прихвати меч. Думаю, ты ещё не настолько разжирел и обленился, чтобы не смог укротить парочку безоружных рабов.

– А вы думаете, они безоружные? – ухмыльнулся парень.

– Перед праздником их обыскали.

– Ну-ну…

Лоис тщательно подготовилась к прогулке: надела любимый кожаный костюм, теперь сверкавший золотыми безделушками сильнее, чем у ландийских стражниц; сверху накинула лёгкую кольчугу, нацепила браслеты с шипами, а волосы заплела в тугую косу и заколола на затылке. На поясе висели три ножа, «айосец» и алмостский меч. И, конечно же, шнурок-удавка.

В сопровождении Аймера, девушка спустилась на побережье.

Рабы находились в той стадии опьянения, когда душа поёт и сердце радуется, все люди братья и прощаются враги. Они плясали, заигрывали с девушками, пели хором и соло. Над берегом стоял шум и гам, горели костры, посылая в темнеющее небо снопы искр, где-то играл инструмент, который Лоис впервые услышала в Алмосте. Ящичек, состоящий из мехов и клавиш, заменявший собой целый оркестр. Кажется, он назывался акордо. Ему вторил вибрирующий звук барабана, ведя нехитрую, но захватывающую мелодию.

Пробираясь среди шатающихся и горланящих песни тел, Лоис направилась в сторону звуков акордо и барабана. Некоторые, не особо пьяные, узнав грозную госпожу, поспешно опускали глаза и уступали ей дорогу. Вскоре она оказалась на самом берегу залива, где волны с лёгким шелестом набегали на песок. Здесь, примостившись на плоском камне, играл пожилой раб. У его ног, присев на корточки, стучал по высокому узкому барабану юноша. А перед ними, в кругу зрителей, извивался полуобнажённый раб с такими длинными волосами, что, сначала, Лоис приняла его за женщину. Рядом горел костёр, бросая на мускулистое гибкое тело красноватые отблески, и оно в его свете блестело, словно смазанное жиром.

Лоис стала за спинами зрителей и залюбовалась танцовщиком. Никто не обратил на неё с Аймером внимания, приняв в сумерках за стражников, сновавших кругом.

Необычная ритмичная мелодия, мастерство музыкантов и танцора завораживали. Лоис невольно залюбовалась плавными, гибкими, изящными движениями мужчины, и когда тот закончил, восхищённо воскликнула:

– Превосходно!

Так как никто больше не проявил одобрения, то на девушку обратили внимание и, конечно же, сразу узнали. Кто-то подбросил в костёр охапку хвороста, он вспыхнул, озарив окрестности ярким светом. Стоявших рядом с девушкой рабов, словно ветром сдуло. Не успевшие спрятаться в темноте поспешно опускали глаза или отворачивались. Танцовщик, обернувшийся на возглас, встретившись с ней взглядом, не опустил, как другие, глаза, а продолжал смотреть прямо, загадочно и непринуждённо улыбаясь.

Лоис тоже с интересом разглядывала раба. Лицо было ей незнакомо, наверное, он появился на острове недавно. Поражала его дерзкая вызывающая красота: высокий, с прекрасно сложенной фигурой, с золотисто-смуглой кожей, с красивыми чертами мужественного лица, на котором сияли яркие синие глаза; с блестящими чёрными волосами, волнами обрамлявшими лицо и спадавшими на крепкие плечи и прямую спину.

– Кто ты, красавчик? – строго спросила Лоис, ложа руку на рукоятку меча и приближаясь к рабу. Но тот не испугался, продолжая с улыбкой смотреть на девушку. – Разве тебе не сказали, что взгляд на меня равен смертному приговору? Опусти глаза или умрёшь.

Говоря, Лоис потихоньку вынимала меч из ножен, и уже половина лезвия тускло сверкала в свете костра. Краем глаза она заметила, что вокруг собираются молчаливые рабы. Но их молчание не источало угрозу, а, скорее, любопытство. Однако, упрямый танцовщик продолжал сверлить девушку немигающим взглядом.

– По-видимому, ты жаждешь смерти, раб, – продолжала Лоис. – Что ж, ты её получишь.

Меч освободился на три четверти. Мужчина склонил на плечо голову, не отрывая от госпожи взгляда, и поправил рукой волосы, освобождая шею, подставляя её для удара. Лоис удивилась. Или он безумен, или, действительно, жаждет смерти.

Рывком освободив меч, она нанесла быстрый рубящий удар. Но в последнее мгновение задержала руку, как только лезвие коснулось кожи. Мужчина даже не вздрогнул и не прикрыл глаза перед неминуемой смертью. Кончиком лезвия Лоис убрала забытую прядь с шеи приговорённого, а затем с лязгом бросила меч в ножны. Приблизившись вплотную, негромко произнесла:

– Я накажу тебя по-другому…

Обняв одной рукой тонкую талию, другой зарылась в густые шелковистые волосы и, привстав на носки, припала к губам властным поцелуем. Кто-то удивлённо свистнул, акордо издал протяжный жалобный звук, выпав из рук музыканта. Лоис ощутила на своей талии сильные руки, прижавшие её к потному горячему телу. Губы раба жадно ласкали её губы, язык нетерпеливо трепетал во рту. Но Лоис резко отстранилась и насмешливо произнесла:

– Достаточно, красавчик… Отпусти меня.

Руки мужчины неохотно разжались. Грудь его резко вздымалась от бурного дыхания, глаза затуманились, в приоткрытом рту влажно поблёскивали зубы. Он был возбуждён и не мог этого скрыть.

– А ты горяч… – улыбнулась Лоис, проводя пальчиком по голой груди, зацепив твёрдый коричневый сосок ногтем. По телу раба пробежала крупная дрожь. Девушка довольно рассмеялась. Наконец, ей встретился горячий скакун, а то она уже начала чахнуть в этом захолустье, деля свою постель только с капитаном.

– Как тебя зовут, страстный ты мой? – ласково прошептала.

– Ольд Райз, госпожа, – голос звучал хрипло от волнения.

– Откуда ты родом?

– Из Анзора.

– Анзор… Это где-то на той стороне континента?

– Да.

– Давно здесь?

– Пятую декаду.

Она взяла его руку и невольно обратила внимание на длинные нежные пальцы, не привычнее к тяжёлому труду.

– Ты не простолюдин.

– Нет.

– И не воин.

– Нет.

– И не моряк.

– Нет.

– Так кто же ты?

– Учитель танцев.

– Мне следовало догадаться, ведь ты так прекрасно танцуешь… Идём, сегодня ты будешь танцевать для меня, – потянула его за руку. Но Райз не тронулся с места. – Что такое?