К ней он обращается в истории-легенде «Епископ Бёрглумский и его родич» (1861), во фрагментарной хрестоматии по истории Копенгагена «Книга крестного» (1868) и в повести «Предки птичницы Греты» (1870) о судьбе Марии Груббе, женщины с необычайно сильным характером и необыкновенной судьбой, реально жившей во второй половине XVII века.

В первом из этих произведений после путешествия по Ютландии летом 1859 года и посещения прибрежного Бёрглумского монастыря Андерсен воссоздает, как пишет он в «Примечаниях» к сказкам, «историческое предание о мрачной и жестокой эпохе, которая до сих пор, однако, считается многими прекрасной и желанной»^[189]. В качестве источника он использует запись из родовой дворянской хроники (приблизительно от 1600 года) об убийстве епископа Олуфа Бёрглумского его родственником Йенсом Глобом, которое произошло, согласно легенде, в рождественскую ночь 1260 года в Видбергской церкви, находящейся неподалеку от монастыря. Согласно хронике и точно следующему ей повествованию, епископ, живший в монастыре и промышлявший, помимо всего прочего, ограблением и убийством моряков и торговцев с разбившихся у берега кораблей, решил отнять землю у вдовы его родственника, единственный клочок в округе, который он еще не прибрал к рукам. Вдова упорствовала и сопротивлялась, и тогда епископ написал на нее донос римскому папе и через полтора года получил бумаги, предающие ее анафеме. Кроме того, он вынес свое дело на суд тинга (местного вече). Тогда отчаявшаяся вдова, взяв с собой верную старую служанку, отправилась на двух последних волах в Италию. И случилось так, что по дороге она встретила молодого рыцаря в сопровождении двенадцати оруженосцев, в котором узнала родного сына, посланного в детстве на обучение в южные страны. Далее события развиваются стремительно. Договорившись о поддержке со стороны своего дальнего родственника, Йенс Глоб напал во время рождественской службы на епископа и безжалостно убил его и всех его слуг. В хронике не говорится, чтобы он понес за это хоть какое-то наказание.

Андерсен подчеркивает жестокость происходящих событий. В имущественных отношениях между родственниками нет места для компромиссов. Все поступки персонажей до предела прямолинейны. Пришедший на помощь к Йенсу Глобу родственник, которому, чтобы добраться до места, пришлось переплыть фьорд и потерять из-за непогоды десяток своих людей, при известии о том, что Йенс «помирился» с епископом, набрасывается на него с мечом и едва не закалывает его, прежде чем узнает, в чем состояло «примирение». Сюжет хроники (и истории Андерсена) очень напоминает балладный, он так же деловит в своей жестокости и скуп на излияния чувств. Впрочем, многие скандинавские баллады основываются как раз на подобного рода преданиях. Андерсен, безусловно, на стороне справедливости: вдова сохраняет свои земли в неприкосновенности, а после кровавой расправы над епископом грабежи и убийства потерпевших кораблекрушение моряков прекращаются. И все-таки в эпилоге рассказа мотив правосудия отходит на второй план. Андерсен рассматривает случившееся суммарно: приветствует новое время и надеется, что на его светлом фоне «поблекнут мрачные предания суровых и жестоких времен»^[190].

Не менее трудные времена царили и в крепостническом XVII веке, против нравов и установлений которого восстала Мария Груббе, реальное историческое лицо, дочь знатного вельможи, наделенная своевольным и властным характером, ломающим рамки привычного тогда поведения женщин. Она смолоду больше любила охоту и скачки, чем традиционные женские занятия, и умела укрощать жестокий нрав отца, который не мог не баловать ее. Так продолжалось до тех пор, пока отец не выдал ее замуж за престарелого сводного брата датского короля — Ульрика Фредерика Гюльденлёве, королевского наместника в Норвегии, с которым, однако, согласно истории Андерсена, она почти сразу же отказалась жить и, согласно историографическим данным, развелась в 1670 году, получив от мужа 12 тысяч ригсдалеров отступного, которые растратила в последующие два года вместе с мужем своей сестры в путешествиях по Европе (надо сказать, что об этой странице ее жизни Андерсен в повествовании умалчивает). Расставшись с мужем, Мария вернулась домой в Орхус (ее мать к тому времени умерла) к отцу, но и с ним тоже не поладила и поселилась в старой родовой усадьбе, где через некоторое время вышла замуж за дюжего соседа-помещика Палле Дюре, такого же, как она, заядлого охотника. Через некоторое время Мария сбежала и от него. Почти у самой немецкой границы на берегу, согласно версии Андерсена, ее спас от смерти рыжий матрос, в котором Мария узнала товарища ее детских игр Сёрена, разорявшего по ее капризным повелениям птичьи гнезда в усадьбе ее отца. С достоверностью известно, что Мария примерно в это же время сошлась с кучером Сёреном Сёренсеном Мёллером и в 1691 году вышла за него замуж после очередного развода (на этот раз с Палле Дюре). Далее Андерсен рассказывает, что история Марии Груббе стала известна ему из сочинений Людвига Хольберга, который, еще будучи студентом, в 1711 году бежал из Копенгагена от эпидемии чумы на остров Фальстер, где остановился в доме паромщика Мёллера, посаженного в ту пору в тюрьму за убийство. Приняла Хольберга в доме жена паромщика, работавшая за мужа, по имени Мария Груббе, и это она рассказала студенту подробную историю своей жизни. Только теперь она была вполне счастлива.

Драматичная судьба Марии Груббе заинтересовала не одного только знаменитого сказочника. Позже ее образ воссоздал в своем социально-психологическом романе «Фру Мария Груббе» (1876) замечательный датский писатель Йенс Петер Якобсен (1847–1885), творчество которого имело еще не одну точку соприкосновения с андерсеновским, о чем будет рассказано дальше.

Историческое прошлое не импонировало Андерсену, вероятно, еще по одной причине. В описаниях места действия своих произведений, если речь не шла о целиком вымышленных, сказочных царствах-государствах, он стремился к конкретности. И, по сути, именно впечатления от конкретной местности и людей, которых Андерсен хорошо знал, или же оригинальное осмысление тех или иных качеств знакомых и привычных в быту предметов порождали у него художественные замыслы. Современную ему действительность и жизнь простого народа Андерсен, в отличие от большей части людей искусства его времени, среди которых он вращался, знал как никто — и не понаслышке. Опыт бедного детства и голодной юности многому научил его. Он, например, хорошо понимал, что предыдущее поколение датчан жило в гораздо большей бедности и зависимости от сильных мира сего, чем то, к которому принадлежал он сам. В его пору еще здравствовали многие из отошедших от дел государственных чиновников, священнослужителей и просто богатых людей, усилиями которых в Дании было отменено крепостничество, дававшее помещикам власть и право применять к провинившимся пытку «скачки на деревянной кобыле» (эта изуверская процедура состояла в том, что наказываемого сажали верхом на ребро доски таким образом, чтобы пальцы его ног, к которым привязывались тяжелые камни, едва касались земли). О распространенности пытки свидетельствуют упоминания о ней в творчестве Андерсена, по крайней мере в трех его произведениях: сказке «Скрыто — не забыто» (1866), повести «Предки птичницы Греты» (1879) и романе «Две баронессы» (1848). Писатель очень хорошо видел, что жизнь народа, несмотря ни на что, со временем все-таки становится лучше. Проводимые высшими классами общества реформы, распространение образованности и научно-технический прогресс делали свое дело. Благодаря пароходам морские путешествия стали надежнее (а это очень важно для Дании, расположенной на побережье и островах). Железная дорога также позволяла обходиться без пыльных и медлительных дилижансов. Андерсен-путешественник восторгается шлюзами на каналах и поездами, которые сокращали время в пути и преодолевали настоящие горы, о чем он писал в главе «Железная дорога» из путевых записок «Базар поэта» (1842) и в главах «Тролльхэттан» и «Поэтическая Калифорния» из книги эссе «По Швеции» (1851). Люди могут успешно преобразовывать землю — таков был смысл тоста, который писатель провозгласил однажды на обеде копенгагенских инженеров, обсуждавших проект строительства, которое должно было соединить большой остров Зеландию с маленьким островом Глен. Чуть позже писатель преобразовал его в коротенькую историю о двух соседних братьях-островах «Вен и Глен» (1867). Вен исчез, его смыло морским ураганом. Согласно преданию, он позвал за собой брата — остров Глен. И тот исчез тоже. Но он не пропал, а превратился, благодаря усилиям многих людей, в присоединенный дамбами к Зеландии полуостров.