Я не ушел. Вместо этого я вытащил из кармана костюма, висящего в шкафу, ту самую телеграмму, с которой все началось.

— Джозефина, — попытался объяснить я, — я получил эту телеграмму в пятницу, а в субботу женился на тебе.

Она прочитала телеграмму и внезапно зарыдала.

— Боб! Боб! — всхлипывала Джозефина. — Значит, ты не поверил ей. Ты меня любишь и веришь мне. Она наговаривает на меня!

Я обнял ее. Нет, моя жена не может быть убийцей.

Позже, немного успокоившись, Джозефина рассказала о Джоан Ремингтон.

— Наверное, она слегка помешалась от любви к брату. Участок земли в Оклахоме принес ей целое состояние, и она наняла детективов следить за мной. Она платила им огромные деньги. Я предложила Хадсону десять тысяч, чтобы он оставил меня в покое, но он только рассмеялся мне в лицо и сказал, что мисс Ремингтон даст ему в двадцать раз больше. И поверь мне, даст. Пока они будут говорить ей то, что ей нравится, она будет им платить. Джоан ненавидит меня. И она не колеблясь заплатит миллион, лишь бы погубить меня.

Мысленно я проклял Джоан Ремингтон. Деньги способны купить все: свидетелей, фальшивые показания, судей.

Я обнимал жену и успокаивал ее до тех пор, пока она не уснула. Я уложил ее и разделся в ванной комнате, чтобы не разбудить ее. На тот случай, если она проснется и захочет умыться, оставил в ванной свет.

Я лежал и думал о Ральфе Коллинзе. Предупреждала ли и его Джоан Ремингтон? Зародила ли она и в нем семена подозрений? Мучился ли он так же, как я сейчас?

Я долго ворочался, не в силах уснуть. Наверное, я захрапел, потому что проснулся лежа на спине с открытым ртом.

Меня разбудил не звук, а свет, вернее его отсутствие. Дверь в ванную комнату я оставил приоткрытой, сейчас же в номере было темно. Неужели дверь закрылась сама? Джозефины рядом не было. Значит, она в ванной.

Я ничего не слышал, но постепенно до меня донесся запах дыма. Дверь скрипнула и медленно открылась. Когда луч света упал мне на лицо, я притворился спящим и даже захрапел.

Я лежал с закрытыми глазами и приоткрытым ртом и прислушивался. Ее руку я увидел только тогда, когда она находилась в 15 сантиметрах от моего лица. Если бы не жар, исходивший от нее, я бы ничего не заметил, так бесшумно она двигалась. В руке Джозефина держала ложку.

Я вскочил и оттолкнул ее. Огненные капли обожгли мою руку, но я даже не почувствовал боли. Я выбил у нее ложку, и она отлетела к стене. Джозефина вскрикнула, и я увидел ее глаза — глаза безжалостного убийцы. Она взмахнула рукой, и ее длинные ногти оставили на моем лице глубокие царапины.

Я изо всех сил ударил Джозефину кулаком по лицу. Она врезалась в дверь ванной, забежала туда и заперлась. За жутким хохотом последовал глухой звук. Ее прекрасное тело упало на пол. Моя жена отравилась.

Я включил свет. На стене виднелись серебристые пятна. Я дотронулся до одного и тут же отдернул руку, настолько они были горячи.

Капли оказались и на полу. Это был свинец, который предназначался для меня. Когда человек храпит, его рот раскрыт. Ложки расплавленного свинца хватит для того, чтобы отправить его на тот свет. Затем охладившийся свинец можно вытащить, а рот закрыть. И ни один доктор не догадается, от чего наступила смерть. Ни один доктор не станет настаивать на вскрытии в присутствии убитой горем красавицы жены.

Через несколько месяцев я побывал в Ватерлоо, штат Айова, но так и не сумел найти записей о рождении Джозефины Алисы Борнс. Свидетельство о рождении, которое она мне показала, было таким же фальшивым, как и все остальное.

Больше я не стал копаться в ее прошлом. Мне было достаточно и того, что я знал.

Две молодые женщины — Лора Эшем и Кандида Дамбл сидели в кафе неподалеку от Музея моды и текстиля, оживленно обсуждая свою прежнюю работу в этом учреждении, когда Лора вдруг сказала:

— В моем завещании написано, что я оставляю тебе все мои украшения, сумочки, шарфы и Стикса.

— Нет, — энергично замотала головой ее подруга, — на Стикса я не согласна, он царапается, а за украшения и шарфы спасибо.

— Я тебя очень прошу, — в голосе Лоры зазвенели слезы, — возьми Стикса, он очень умный кот, я не могу допустить, чтобы после моей смерти его усыпили или выкинули на улицу.

— Лора, ты серьезно?

— Более чем. Меня собираются убить. Уже было три попытки.

— Тебя?! — Кандида посмотрела на подругу и улыбнулась. — Ты меня разыгрываешь!

— Ну да, — грустно проговорила Лора, — кому я нужна. Я не богата, не владею опасными тайнами и даже никому не причинила зла…

— Подожди, — прервала ее Кандида, — тысячи женщин мечтают оказаться на твоем месте, и если ты не ошибаешься и действительно были попытки убийства, то это наверняка из-за Стивена!

— Да пусть они подавятся им! — неожиданно свирепо огрызнулась Лора, но быстро взяла себя в руки и тихо добавила: — Это Стивен пытается убить меня. Да, и не смотри на меня так, будто я сошла с ума. Стивен Эшем — образец английского джентльмена и Красавчик Браммел* в одном лице самым вульгарным образом пытался лишить меня жизни.

Говорила она с непривычным темпераментом, и Кандида мгновенно стала серьезной.

— Рассказывай.

— Когда это произошло первый раз, я решила, что мне показалось. Утром мы вышли, чтобы спуститься к завтраку, и Стивен, как всегда, галантно пропустил меня вперед. Я пошла по лестнице и вдруг почувствовала, как меня резко толкнули в спину. Я упала, но каким-то чудом зацепилась каблуком за ковер и ухитрилась схватиться за перила. Представляешь, если бы я покатилась вниз?

— Мы бы сейчас не разговаривали, — ответила Кандида, — лестница у вас, как бы это поточнее сказать, готическая.

— Не то слово, — подхватила Лора, — мы даже собирались делать лифт. Но когда я спросила у Стивена, что на него нашло, он сказал, что я просто споткнулась. Ладно, мне проще было поверить, что я споткнулась, чем представить, что мой собственный муж хочет, чтобы я свернула себе шею. Но через неделю произошло нечто еще более странное.

Она отхлебнула из бокала и продолжила:

— Ты представляешь нашу спальню. Огромная кровать, а над ней столь же огромная бронзовая люстра.

— Чистый ампир, — прокомментировала ее подруга.

— Не спорю, — согласилась Лора, — и весит этот ампир немало. Так вот, вечером Стивен уехал в Лондон по срочному делу. Якобы на телевидение для консультации по костюмам в каком-то шоу. Я преспокойно улеглась спать, но Стикс, да-да, именно Стикс, вдруг соскочил с кровати и начал кругами носиться по комнате. Я поднялась за ним, и в это время люстра рухнула прямо на подушки.

— Это могла быть случайность.

— Да, но вот только Стивен не был на телевидении, я проверила. Ну а потом меня едва не задавил автомобиль, за рулем которого я разглядела Джона, преданного камердинера Стивена. Я даже успела заметить, как он чертыхнулся.

— Но зачем убивать тебя?

— В том-то и дело, — Лора пожала плечами, — ну, допустим, по какой-то причине Стивен хочет избавиться от меня, но зачем убивать? Мы же можем просто развестись, и я не раз предлагала Стивену сделать это, но он отказывался.

— Ты просила Стивена о разводе?!

— Да, — просто ответила Лора, — и ты бы так сделала. Вспомни историю нашего брака. Я, скромный экскурсовод в музее, и великий Стивен Эшем, историк моды, ведущий нескольких телешоу и автор знаменитого «Чемодана джентльмена». Помнишь, что писали об этом?

— Помню совершенно идиллическую историю про то, как он пришел в наш музей и увидел тебя, едва выделявшуюся на фоне занавески, влюбился с первого взгляда, а дальше вы начали встречаться и…