Но Утрата неслышно шла за ними – целеустремленная, с горящими глазами. Когда брат с сестрой добрались до бухты, она спряталась в дюнах и стала наблюдать за ними. Тим нашел на берегу доску и принялся строить из песка машину для сестры. Джени уселась в середину, а он сгребал вокруг нее мокрый песок, лепя из него автомобиль. Вскоре эта затея разонравилась ему, и он стал все чаще поглядывать на скалу посреди бухты. Затем, преодолев соблазн, начал рыть энергичнее, пока машина не превратилась в настоящий «роллс-ройс» или «кадиллак». Тогда Джени вышла из нее, и Тим показал ей, как сделать колеса. Девочка охотно принялась за дело, а брат стал опять разглядывать скалу. Какое-то время он любовался ею, засунув руки в карманы, а потом присел возле сестры и принялся ей что-то растолковывать. Утрата видела, как Джени закивала головой. Тим встал и побежал к скале.

Утрата ждала, сердце ее колотилось так, словно хотело вырваться из груди. Джени украшала ракушками капот автомобиля и тихонько напевала себе под нос. Когда Тим исчез за дальним краем скалы, Утрата вышла из-за дюн и подобралась поближе. Не доходя ярдов десять до Джени, она остановилась, сжала губы и крикнула по-птичьи. Джени подняла голову и рассмеялась.

– Я знала, что ты придешь, – сказала она.

Утрата подошла поближе, так что Джени могла потрогать ее юбку.

– Ну же, – попросила Джени, – скажи что-нибудь. Ведь ты умеешь говорить, правда?

Утрата кивнула. Этой ночью она говорила с Джени во сне, но сейчас слова будто застряли у нее в горле.

– Разве ты немая? – спросила Джени и потянула ее за подол.

Утрата вздрогнула.

– Нет, – прошептала она на ухо девочке и сразу же отскочила, чтобы та не могла до нее дотронуться.

Почувствовав робость незнакомой девочки, хоть и не понимая причины, Джени осторожно спросила:

– Как тебя зовут?

Она подождала, склонив голову набок.

– Отчего ты не хочешь знакомиться со мной?

Утрата вздохнула и назвала свое имя.

– Красивое имя, – улыбнулась Джени. – А как оно пишется?

– Я… Я не знаю.

– Не знаешь?

– Я не умею… – начала было Утрата, но, не справившись с волнением, бессильно опустилась на песок возле Джени. – А ты умеешь читать и писать? Можешь научить меня?

– Брайль, – пробормотала Джени. – Я знаю только алфавит Брайля. Но это тебе не годится…

– Буквы, – сказала Утрата. – Можешь показать мне буквы? – Она дрожала от нетерпения. Девочка подняла плоскую ракушку и сунула в руку Джени.

– Вот. Пиши на песке. Напиши мое имя.

Джени заколебалась.

– Я не очень-то хорошо знаю обычные буквы. То есть я знаю, как они выглядят, но писать мне трудно. Я ведь не могу их потрогать.

– На песке можешь, – возразила Утрата. – Пожалуйста, Джени…

Джени отложила ракушку.

– Тогда мне проще пальцем.

Медленно и неуверенно она вывела «У» на песке.

Утрата посмотрела на букву.

– Что это?

– Это «У». «У» как в слове Утрата.

Утрата рассмеялась.

– Дай-ка я…

Она скопировала «У» и повторила это несколько раз.

– А теперь твое имя.

Джени вдруг улыбнулась.

– «Д», – сказала она. – «Д» – для Джени и для джема. «Ж» – для жука. Вот так и учат буквы…

Она написала на песке свое имя, а Утрата следила за ней, повторяя то, что она говорила.

– «Е» – для енота, «Н» – для ножниц. Разве ты не ходишь в школу?

– Нет. Они меня не пускают, – призналась Утрата.

И Джени сразу захотелось узнать, кто это «они» и почему они запрещают девочке ходить в школу. Но Утрата слишком торопилась учить буквы и не хотела говорить ни о чем другом.

– Мистер Смит не хочет, чтобы я разносила сплетни. Он хочет, чтобы ему не мешали. Пожалуйста, Джени, напиши еще буквы. Напиши, как зовут твоего брата.

– «Т» – для теленка, «И» – для иголки, «М» – для мамы…

– Тим, – сказала Утрата. Она повторила это имя громко и радостно, потому что в этот миг поняла, как из букв получаются слова, но Джени, которая и не догадывалась, что для кого-то буквы на песке могут стать настоящим открытием, решила, что девочка просто зовет ее брата.

– Разве Тим уже возвращается? – спросила она. – Он сказал, что пойдет исследовать большую скалу. Ты его видишь?

Утрата посмотрела на скалу – ту самую, на которой она часто сидела и смотрела на пароход. Ветер нагнал туч с запада, они закрыли солнце. Сильно похолодало, но Утрата зябла по другой причине.

– Нет, я его не вижу, – вдруг она задрожала. – Он ранен. Я чувствую, что он ранен.

Большая скала была похожа на замок, на крепость. Базальтовые выступы напоминали башни. Стоя на краю скалы, обращенном к морю, Тим представлял себя средневековым военачальником, осматривающим зеленую гладь моря в поисках вражеских кораблей. В таком месте здорово было бы держать оборону. Внутри внешнего кольца камней скрывалась поляна сиреневого вереска, выросшего на мягком торфе. Из вереска пробивались другие цветы. Здесь даже была вода – важное условие любой обороны. Тонкие ручейки устремлялись к обрыву и срывались вниз крошечными водопадами. Мальчик лег на живот и попробовал заглянуть по ту сторону своих укреплений. Слева от него вода падала с высоты на каменистый мыс, местами поросший травой. Площадка манила Тима, ему захотелось попробовать добраться до нее. Края скалы казались отвесными, но мальчик заметил узкий уступ, дюйма два-три шириной.

Тим осторожно спустился, нащупал уступ ногами. Он тесно прижался к скале и пополз вбок. Он почти достиг водопада, когда под ним сорвался камень. Тим отшатнулся и подвернул ногу. Какое-то мгновение его нога скользила вниз, он едва не упал, но успел вцепиться руками в расселину скалы. Крепко ухватившись руками, он посмотрел вниз и увидел, как выскользнувший из-под его ноги камень скатился и исчез в кипящем море…

Тиму стало не по себе. Море, скала и небо завертелись перед ним, так что он вынужден был закрыть глаза и подождать, пока пройдет головокружение. Потом он заставил себя открыть глаза и попытался сдвинуться с места, прижимаясь к скале: один шаг, еще один, вот он достиг уступа и полоски травы, к которым так стремился.

Мальчик упал на траву, обливаясь холодным потом от страха и боли в ноге. Боль резала, как нож, жгла, как огонь, стреляла в ноге, отдавалась во всем теле. Голова кружилась, Тиму показалось, он погружается в темноту…

Что-то твердое и холодное прикоснулось к его лицу. Тим открыл глаза и увидел над собой лицо девочки. У нее на шее на шнурке что-то болталось. Девочка нагнулась над ним, и предмет коснулся его лица. Когда он зашевелился, она тихо вскрикнула и наверняка пустилась бы наутек, если бы он не ухватился за шнурок и не удержал ее. Глаза девочки дико блеснули: собрав все силы, Тим приподнялся и притянул ее к земле рядом с собой. Она лежала прижатая его рукой и трепетала, словно пойманная птица.

– Извини, – сказал Тим. – Я не сделаю тебе больно. Только не уходи.

«Джени, – подумал он, – Джени». Как долго он был без сознания? Эта мысль испугала его. Сестра была разумной девочкой, она обещала ждать его там, где он оставил ее, но ей только девять, а когда ждешь, время тянется нестерпимо медленно. Вдруг она пошла его искать? Он объяснил ей, что это опасно, но поняла ли она его? Разве можно осознать опасность, которую таят море и скалы, если ты их не видишь?

– Не уходи, – попросил Тим. – Ты должна мне помочь.

Девочка ничего не ответила, просто лежала и смотрела на него широко открытыми глазами, которые были того же цвета, что и ее шарф. Тим было испугался, что девочка немая или не в своем уме.

– Моя сестра Джени, – сказал он умоляюще. – Она осталась одна на берегу. Она еще маленькая и она…

Девочка сглотнула. Тим заметил движение ее горла. Казалось, с невероятным усилием она произнесла:

– С Джени все в порядке.

А потом, словно эта фраза разрушила какие-то невидимые барьеры. Утрата вдруг расслабилась и робко улыбнулась ему.