– Никогда они у нее холодными не были, – возразила Джени. Не так-то просто было сбить ее с толку. – А что ее испугало, Тим? Чего вы боитесь?

Тим взглядом приказал Утрате молчать, но было уже поздно:

– Мы не можем выбраться из пещеры. Мистер Джонс завел нас сюда и бросил и фонарь с собой забрал. И мистер Кэмпбелл тоже. Тим говорит, это потому, что мистер Джонс украл драгоценности и что он плохой человек…

– Фантик! – воскликнула Джени. – Так он все же мошенник, Тим? Это он украл твой рубин?

Тим поделился с сестрой всем, что узнал, нарочно затягивая рассказ и втайне надеясь, что Джени не поняла того, что сказала Утрата, или что она забудет об этом, увлекшись историей таинственного похищения.

– Его надо посадить в тюрьму, – заключила Джени, когда брат закончил свой рассказ. – Ведь он напал на папу. А если мистер Смит тоже воришка, то и его надо арестовать. Мы расскажем все мистеру Тарбутту, и он этого так не оставит, правда? Пойдемте скорей, надо побыстрее все ему объяснить.

Тим не знал, что сказать. Он не пошевелился, чтобы дать сестре руку, и она сама наклонилась и ухватила его за рукав.

– Идем. Ну же, не ленись!

– Мы не можем… – Тим в отчаянии посмотрел на Утрату.

– Мы не знаем выхода из пещеры, – всхлипнула та. – Джени, неужели ты не понимаешь?

Девочка стояла между ними, и на ее лице было недоумение.

– Почему не можем? Почему мы не можем вернуться тем же путем, что пришли? Ведь Фантик смог.

– У него был фонарь, – начал Тим. Но как объяснить это все Джени? – Мы не можем найти путь в темноте, – пробормотал он.

Джени на миг умолкла, словно обдумывала что-то. А потом она медленно произнесла:

– А я смогу. Мне-то темнота не помеха.

Иногда Тим старался представить, каким видит мир Джени. Он закрывал глаза и ходил, прислушиваясь и ощупывая предметы. И все же понять, чем на самом деле являлась для сестры темнота, было ему так же трудно, как человеку, умеющему плавать и нырять, почувствовать, что такое вода для рыбы. Или воздух для птицы.

Или темнота для Джени. Когда он смотрел на сестру, у него перехватывало дыхание. Если кто-нибудь говорил: «Я не могу видеть в темноте», девочке, несомненно, это казалось странным: так же и рыба удивилась бы, услышав, что кто-то не может дышать под водой.

– Ты, правда, можешь найти дорогу назад? – тихо спросил мальчик. Джени достаточно было один раз обойти незнакомый дом, чтобы узнать его. Но даже если бы она заблудилась, взрослые всегда готовы были прийти ей на выручку. А в тоннеле помощи ждать не от кого. От него и Утраты толку мало. Они теперь сами как слепые.

– Но как же ты сможешь найти дорогу? – удивилась Утрата.

– Точно так же, как я это делаю обычно, – ответила Джени. Она помолчала с минуту, словно решая, как это получше объяснить.

«А мог бы я объяснить, как вижу глазами?» – подумал Тим.

– Наверное, это похоже на второе зрение Утраты, – улыбнулась Джени.

Они подвели девочку ко входу в тоннель. Джени дотронулась до стены. Тим положил руку сестре на плечо, а Утрата ухватилась сзади за его куртку. Так, гуськом, они стали спускаться по ступенькам. Первые несколько ярдов, пока еще было немного светло, им казалось, что Джени идет слишком медленно, но как только пропал последний голубоватый отсвет и они оказались в темноте, идти стало труднее. Они то и дело спотыкались и вздрагивали от страха.

– Не спеши, Джени, – попросил Тим.

– Я и так иду медленно, – возмутилась девочка. – Лучше сами за собой следите, а то все время на что-нибудь натыкаетесь.

– Не так-то это просто, – пожаловался Тим. И это было правдой. Совсем не просто идти в кромешной темноте – даже страшно: поднимешь ногу и как будто в пропасть шагаешь.

Джени замерла.

– Ощупывайте землю, – сказала она, подумав немного. -Ощупывайте землю ногами. Так вам будет легче.

Она снова двинулась в путь. Мальчик и девочка, шедшие за ней, попытались последовать ее совету. Держась одной рукой за стену, они скользили вперед, ощупывая ногами землю перед собой. Так дело пошло лучше и даже стало не так страшно.

– Молодцы, просто молодцы, – похвалила Джени.

Она произнесла это радостным, ободряющим голосом, так с ней самой говорила мама, когда хотела, чтобы она сделала что-то, что слепому человеку не сразу удается. Вдруг Джени остановилась.

– Я слушаю, – объяснила она. Тим и Утрата тоже прислушались, но, сколько ни напрягали слух, ничего не услышали. Ужасно было стоять и ждать в холодной безмолвной тьме. Тим вспомнил расщелину, которая попалась им на пути. Хорошо, что Джени ее не видела и понятия не имеет, как опасно их путешествие.

– Джени, там в стене было отверстие, а далеко внизу течет вода, – предупредил Тим.

– Знаю, – спокойно ответила девочка. – Обождите минуту.

Она постучала ногой.

– Уже близко. Разве вы не слышите, какой глухой звук, как будто там пустота?

Джени была права. Они тоже чувствовали эту пустоту, а через несколько шагов услышали журчание воды. Далеко-далеко внизу. Тим внезапно остановился, так что Утрата уткнулась ему в спину.

– Иди же, – подбодрила его Джени. – У самой стены неопасно.

Она уверенно шла вперед, и они следовали за ней. Они доверились ей, осторожно семенили следом и слышали, как где-то слева громко ревет вода. Вот расщелина уже позади. Тим так усиленно вглядывался во мрак, что у него даже глаза заболели.

– Прошли, – объявила Джени.

– Тим, – вдруг позвала Утрата. – Тим…

– Что?

– Тим, – повторила девочка медленно, а потом вдруг заговорила торопливо: – Помнишь, ты сказал про мистера Смита? Так что, если ты расскажешь все мистеру Тарбутту, мистера Смита тоже отправят в тюрьму?

– Наверняка.

Утрата вздохнула.

Тиму стало не по себе.

– Если он грабитель, то его место в тюрьме. Мы должны рассказать мистеру Тарбутту все, что знаем, а он, наверное, сообщит в полицию.

Думать об этом было приятно. Как Утрата этого не понимает?

– Может, они и с тобой захотят поговорить. И тебе придется давать свидетельские показания.

Девочка ничего не ответила, и Тим продолжал, воодушевляясь все больше и больше:

– Тебя могут даже в суд вызвать как свидетеля, чтобы ты рассказала, как мистер Смит не пускал тебя в школу и не позволял водиться с другими детьми. Это подтверждает, что ему было что скрывать, понимаешь? Твои показания будут очень важными. Глядишь, твою фотографию еще в газете напечатают…

– Замолчи, пожалуйста, – попросила Джени. – Я ничего не вижу, когда ты болтаешь без умолку.

Еще один осторожный шаг, потом еще. Кажется ему, или Джени на самом деле идет теперь менее уверенно? И останавливается она чаще. Вот снова замерла, и они тоже ждут, что дальше…

Тиму снова стало страшно. Нельзя было втягивать в это Джени… это была сумасшедшая идея. Конечно, она-то думала, что справится, но ей всего девять лет, и она не имеет представления о реальной опасности. Она знает об этом даже меньше других детей: хотя ее и учили быть независимой и делать все самостоятельно, но всегда кто-то за ней приглядывал и был готов в любую минуту прийти на помощь…

– Идем, Джени, – сказал Утрата. В ее голосе слышалось нетерпение, а не страх. Это потому, что она верит в колдовство, подумал Тим. Он-то знал, ну хоть немного представлял, как Джени отыскивает дорогу, а Утрата ничего в этом не понимала: для нее это все было вроде колдовства.

Вдруг Джени закричала:

– А-ааааа!

Тим сам едва не завопил от страха. Паника снова охватила его. Он попытался подавить ее и проговорил как ни в чем не бывало:

– Чего это тебе вздумалось орать?

– Потому что в этом месте мы в прошлый раз тоже кричали, – объяснила Джени. – Я подумала, что смогу сориентироваться по эху.

Тогда они стали кричать вместе. Их голоса отражались от сводов и возвращались к ним. Дети замерли и слушали, как эхо затихает вдали.