Насмотревшись на задницу коня, Шурик поплелся дальше, к Таганке. В метро. Домой.

Приняв душ и выбросив пробомжованные шмотки, Шурик улегся на кровать, лицом к стене. И пролежал так целую неделю, изредка вставая, чтобы выпить чаю и съесть пару булочек. Есть не хотелось, но надо же как-то поддерживать жизнь тела. Смерть честно ходил по магазинам, оплачивая свое проживание на раскладушке нехитрыми услугами.

Шурик лежал на диване. Ему было все равно. Ему было хреново.

Ему было так хреново, что было совершенно наплевать, что происходит в мире. Десяти тысяч евро, полученных от Фердинанда, должно хватить надолго. Если питаться одними дешевыми булочками…

Итак, Шурик лежал на диване. Иногда приходили какие-то люди — он всех посылал подальше. Телефон Шурик выключил. Просто лежал на диване лицом к стене. А в его голове звучали мысли дяди Сэма. Шурик видел весь его замысел.

Есть множество магических линий и традиций, но все они сводятся к двум основным. Иногда их называют «Добро» и «Зло». Правда, тут возникла путаница — никто не может точно определить, какая из этих магических линий есть добро, а какая — зло.

Теперь Шурик видел внутреннюю логику того, что он всегда считал злом. Дядя Сэм и его хозяева существовали всегда, на протяжении всей истории человечества. И, несмотря на то, что Шурик и его боссы весьма успешно боролись с ними, дядя Сэм частенько побеждал. Шурик всегда ненавидел его, но только теперь начал его понимать.

— Признай, что я прав! — гремел голос дяди Сэма в голове Шурика. — Не признаешь? Тогда я покажу!

И дядя Сэм показывал.

Тоталитарный культ Амона в Египте. Могущественная империя, опирающаяся на жреческую бюрократию. Эта религия была основана на страхе и беспрекословном повиновении — и, манипулируя человеческим страхом, жрецы Амона создали сильную империю.

Дядя Сэм показывал Шурику гомосексуальные оргии древних греков, среди которых родилась величайшая философия в мире. Древняя Греция была идеальным обществом, с точки зрения Разума, пока ее не сменил Древний Рим — жесткая государственная машина, в который каждый человек, от раба до императора, был безвольным винтиком.

Сэм показывал Шурику Средние Века — мракобесие католической церкви, необразованные крестьяне, рыцари, похожие на новорусских урок из девяностых годов…

Эпоху Ренессанса дядя Сэм, естественно, пропустил.

Механицизм Нового Времени, наука 19 века — Чарльз Дарвин убедительно доказал всем людям, что они произошли от обезьян. До того маги линии дяди Сэма успешно правили своей частью мира, насаждая христианскую религию и идею о том, что все люди — грешники. А теперь хозяева дяди Сэма стали двигать в массы материализм. «Люди, вы ничем не лучше обезьян!» — этот лозунг друзья Сэма несли в массы.

Двадцатый век. Сталинский тоталитаризм и германский фашизм. Возвращение дяди Сэма и его идей. Шурик чуть не сблевал, когда увидел, как дядя Сэм прокручивает в голове гомосексуальный половой акт между Гитлером и Сталиным.

— Иосиф и Адольф были настоящими мужчинами! — вещал голос дяди Сэма в сознании Шурика. — Не то, что современные хлюпики-наркоманы. Настоящий мужчина не должен проявлять слабостей, поэтому он не может любить женщину. Настоящий мужчина может любить только другого настоящего мужчину! Признай, что я прав!!!

И, кроме того, дядя Сэм показывал Шурику её — в окружении таких вот «настоящих мужчин», озверевших педерастов. Ни один из них не хотел эту девушку, они возбуждались, глядя друг на друга. Девушка же была для них объектом для изучения, подопытным кроликом. Они изучали, что происходит с женщиной, когда она долго живет без любимого мужчины, живет однообразной жизнью среди дегенеративных дебилов и алкашей.

Шурик чувствовал, будто ему заживо вырезают сердце и тут же поджаривают на медленном огне.

— Ты ничего не сможешь сделать! А я буду вечно править миром! — вещал голос дяди Сэма.

И вслед за этим Сэм показал Шурику, как провинциальные дегенераты-неофашисты врываются в Москву, режут всех черноглазых брюнетов и берут власть в свои руки.

Когда Шурик пытался выразить вялый протест, его сознание заполняла чернота, в которую он проваливался на много часов…

Шурик смутно помнил, что Смерть пытался его разбудить. Кажется, и Линда приходила, только Шурик их не видел. Когда кто-то тянул его за рукав, отвлекая от ментальной битвы с дядей Сэмом, Шурик начинал махать руками — мол, уйдите, не отвлекайте меня, иначе он завладеет моим сознанием.

Однажды Шурик проснулся и включил телек, повинуясь иррациональному импульсу. Листая каналы, он попал на MTV. Там крутили какой-то странный клип — режиссер нарезал кадры старой советской кинохроники и добавил спецэффекты. Крейсер «Аврора», черно-белые кадры, отснятые, видимо, в блокадном Ленинграде, Красная площадь и похожие друг на друга юные строители коммунизма — эти сцены сменяли друг друга в вертящемся хрустальном шаре.

И была музыка. Такая прелестная музыка, что Шурик уселся в кресло и прибавил громкость. Все четыре минуты, пока длился клип, Шурик сидел не шевелясь и восторженно пялился в телевизор, впав в состояние медитации. В конце клипа возник титр «Pet Shop Boys. Numb, 2006», и это вывело Шурика из стопора. Он никак не ожидал, что два стареющих гомосека способны сотворить такую завораживающую песню.

Но был и неожиданный эффект. Дослушав песню до конца, Шурик вдруг заметил, что дядя Сэм, вечно присутствующий в его сознании, морщится и плюется.

«Странно, — подумал Шурик. — Сеня, ты же любишь педиков?»

«Я ненавижу гомиков! — мысленно воскликнул в его сознании дядя Сэм. — Я люблю настоящих мужчин! Мужик должен быть силен, дремуч и вонюч, а эти красятся, наряжаются, как бабы! Тьфу!»

Краем сознания Шурик порадовался — значит, есть способ хоть чуть-чуть насолить дяде Сэму. Включив компьютер, обкуренный маг зашел на сайт «Зайцев нет» и скачал эту песню. Записал на диск, вставил в плеер, поставил на повтор и прибавил громкость в колонках.

Звуки музыки заполнили комнату. А Шурик лежал и слушал эту мелодию, проливающую на его душу успокаивающий целебный бальзам. На ходу наш герой пытался переводить слова:

«Не хочу слушать новости, не хочу знать, что происходит вокруг, просто не хочу знать»…

Поскольку все новости так или иначе сообщали о победах дяди Сэма, не было смысла их смотреть.

«Просто хочу спрятаться, совершить побег, просто хочу, чтобы мир оставил меня одного»…

Поскольку весь мир принадлежал дяде Сэму, хотелось уйти от этого мира куда подальше. Убивать себя не было смысла, потому что загробный мир тоже принадлежал дяде Сэму.

«Чувствую, будто я перечувствовал слишком много, будто я видел слишком много для такого маленького человечка, как я, я хочу все забыть»…

Те астральные видения, что дядя Сэм за эти дни вбил в голову Шурику, были слишком отвратительными. Хотелось не просто забыть их, а выдрать из памяти раз и навсегда, но не представлялось возможным забыть такое.