Наверху действительно оказалось разрушенное строение, сложенное из больших камней, скреплённых раствором. Четыре обломанных столба и часть ограды остались от того, что некогда тут было. Может, в самом деле, ритуальное строение, а, может, наблюдательная вышка. Ветер здесь бесновался особенно жестоко, сметая напрочь даже намёк на снег - вершина совершенно свободна от него. Видимость невелика - всё пространство заполнено хаотично мечущимися вихрями, но гладкий, покрытый толстой наледью склон горы выглядел неприступным. Какими были твари, которых следовало опасаться, Лён не знал и потому был готов встретить что угодно.

Сидеть тут никак нельзя: ничего не видно, и он принялся бродить от столба к столбу, заглядывая вниз и видя всё одно и то же - длинные снежные хлысты, мечущиеся по склону горы и сливающиеся далее в сплошное месиво. Ему не было холодно и сыро, но ветер бил его нещадно - приходилось цепляться за столбы. Реально можно улететь в пропасть. Глядя на эту дикую пляску стихии, он задумался: и сколько времени это может продолжаться? Ведь всё время, пока бесится ураган, они заперты в горе, как мыши. Нет возможности поставить палатку, нормально поесть, выспаться, обсохнуть, согреться. Положим, при помощи своей иголки он может несколько облегчить бедственное положение отряда, но это не продвинет их к цели.

Мысли текли однообразно-тягуче, как будто мрачная пляска урагана заворожила рассудок. Здесь, на вершине, среди бушующей стихии, под однообразный рёв ветра он чувствовал себя безнадёжно одиноким. Воспоминания скользили перед его внутренним взором, а он отстранённо рассматривал эти картины-мысли. То, что было, и то, чего не было. Память о Гедриксе, который вплавился в его личность, переживания тех дней, что был он с Финистом, бледная сон-память о королевиче Елисее, который говорил к ветрам и был дружен со светом солнца и бледным сиянием луны. Северный ветер, Борей, был его другом. Северный ветер, северный ветер. Здесь вечный север, на этой Планете Бурь. И вечный, вечный ветер. Ветер, ветер, ты могуч...

Ветер, ветер, злой скиталец, холод ночи, стужа дня. Ты когтями ледяными истерзал всего меня. Что ты рвёшься понапрасну, что тревожишь сон земли? Дай проглянуть звёздам ясным, свету утренней зари. Успокой свои порывы, усмири свой буйный нрав, песен дикие мотивы. Ветер, ветер, ты неправ. Расстелись струёю мирной, отпусти усталый снег, и лети потоком тихим над землёй, замолкшей ввек. Слушай, ветер, мою песню, внемли, буря, мой приказ: Говорящий-со-стихией останавливает вас!

Сидящий под боком у горы человек, окутанный непроницаемой магической защитой, внезапно встрепенулся. Он приподнялся, держась руками за выступы в стене, и принялся оглядываться, ища источник нового звука, вплетшегося в однообразный вой ветра: откуда-то неслись диковинные звуки. Тягучее, нечеловеческое пение словно наполнило пространство, сделало воздух густым и вязким. На мгновение пережало горло и тут же отпустило, а вместе с этим опали, словно лишились сил, тугие, плотные потоки ветра. Воздух очистился и стал прозрачен, сверху проглянуло призрачное небо, которое остро прорезали звёздные лучи. Дышать стало легко, хоть стужа не отступила. Необыкновенная тишина опустилась на землю. И в этой кристальной атмосфере, в видимой до самого горизонта дали, вдруг обозначилось неясное движение.

- Тревога! - закричал Очерота, бросаясь в пещеру и будя Магируса.

В первый момент Гонда опешил, увидев над собой сияющую фигуру, он даже протянул руку, пытаясь со сна определить: живой человек перед ним или призрак. Но в следующий миг пальцы Гонды словно обожгло, а руку отбросило. Он вскочил, вмиг проснувшись.

- Румистэль?! - глухо вскрикнул магистр.

- Нет, это я, Очерота! - прокричал ему сияющий человек, - Атака, Гонда! Приближаются драконы!

От этого крика все проснулись и кинулись на выход. Там, в свете бледного дня, Очерота уже явно просматривался сквозь диковинную защиту. В следующий миг на площадке возник Лён, окутанный такой же прозрачной плёнкой поверх своего тулупа - неведомое поле скрывало обоих целиком, от макушки до пят. Но рассматривать их и задавать вопросы уже некогда: внимание всех привлекло быстро приближающееся движение.

- Почуяли, - едва переводя дух, сказал Валандер, протирая глаза.

От одежды тех, кто спал в пещере, начал исходить пар - это испарялась в ледяном воздухе влага.

- Так, ситуация усложняется, - проговорил Гонда, вглядываясь в быстро приближающиеся бледные силуэты, напоминающие извивающиеся щупальца спрута. Только было их, этих щупалец, слишком много.

- А я что говорил?! - воскликнул Валандер, - В это время года!

- Тише! - пришикнул на него Магирус, - Это не обсуждается.

- Парни, у нас есть ещё минут десять, чтобы обсудить тактику, - обратился он к студентам.

- А что это с ними такое? - удивилась Энина, указывая на Очероту и Лёна.

Магирус снова обратил внимание на этих двоих - казалось, даже забыл про ледяных драконов, стремительным аллюром приближающихся к группе - для этих тварей горы не были преградой: они легко перемещались по отвесным поверхностям.

Учитель остро глянул на одного ученика, на другого, словно не знал, с кого спросить за их странный вид. Но Очерота легко развеял сомнения магистра.

- Оказывается, у Лёна такая особенная иголка! - с жаром заговорил он, - Помните, ребята, я вам рассказывал про его иголку, которая никак не хотела с ним расставаться?! Тогда ещё Брунгильда пришла и...

- Оставим это, - прервал его Магирус, - сейчас не время. Лён, что у тебя за иголка?

- Так это мой меч, который вы зовёте Карателем, - растерялся тот.

Разве Магирус не знает о свойствах его оружия? Разве Лён не проделал однажды такое со своими друзьями - в тот раз, когда они несколько лет назад отправились по наущению Вещего Ворона к этой чёртовой Верошпиронской башне? Или Долбер ничего не рассказал о том, как они вчетвером порубали войско вурдалаков? Вот странно.

- Мой меч может подарить вам защиту, - молвил он, понимая, что открывает то, о чем никто не догадывался. И лучше бы оно оставалось тайной. Хотя непонятно, почему он так думает.

На глазах у Гонды и Валандера он провел послушно выросшим в руке мечом по рукавам, груди и спине Пантегри, и тот моментально окутался такой же сияющей оболочкой, плотно охватившей его одежду. Лицо жаворонарца отчетливо виднелось под едва заметным мерцанием. Так же быстро одел Лён в невидимые доспехи и прочих, включая Энину. Назревала драка, и нешуточная, судя по лицам магистров. Каким-то образом они всё же привлекли к себе драконов. Теперь внимание всех обратилось к приближающейся массе, в которой - теперь с близкого расстояния было видно, что твари эти не то что огромные - гигантские!

- Лён, это очень опасные существа, - тихо предупредил его Гонда, - если твой меч действительно может что серьёзное, помимо того, чтобы отправлять монстров в лимб, дай ему всю волю. Иначе мы можем кое-кого недосчитаться.

Сам учитель обнажил свой длинный дивоярский меч, вспыхнувший, как холодное пламя.

- Слушаете внимательно. Мы не избавимся от них, пока не истребим всех до последней твари. Прятаться в пещере бесполезно: они будут ждать хоть вечность. Эти твари обладают магией, их способ нападения: создание зоны разреженного воздуха вокруг жертвы. Температура при этом понижается настолько, что не может выжить ничто! Если вы попали под прицел более чем трёх труб - вам крышка! Самое разумное: раскрошить мечом устье трубы. Отсекать головы бесполезно - она всё равно будет тянуть воздух. Выкачанный воздух они отбрасывают пространственным переносом далеко - достаточно, чтобы создать область разреженного пространства. У нас очень мало места - это беда. Мы стоим кучей и являемся прекрасной мишенью. Ваше спасение - непрерывные прыжки в пространстве: с горы на гору, с точки на точку. Нигде не задерживайтесь более чем на несколько секунд. Вэйвэ, Энина - в пещеру! Мы отвлечем драконов! Парни, это не учебный бой! Мы вляпались жестоко!