Под руководством опытной свахи, патриарха Рауля де Домфрона, граф Пуатьерский времени не терял. И уже на одном из первых пиров патриарх, до того избегавший подобных сборищ, сообщил молодому рыцарю:

— Мать редко выпускает дочь ко двору, но нынче у княжны Алисы разболелась голова, и девушка здесь!

— Принцесса Констанция?!

— Она самая, граф.

Они переглянулись — и Раймунд улыбнулся патриарху:

— Ну, так покажите мне ее, ваше преосвященство. Я дал слово искать ее любви и хочу как можно скорее увидеть мою принцессу!

Но последние слова он уже произносил в замешательстве и глядя мимо патриарха. На Раймунда смотрела девушка, которую обступили молодые аристократы. Смотрела через их плечи, тянула голову. Но едва граф поймал ее взгляд, как она, смутившись, скрылась за молодыми людьми. Точно две волны сомкнулись за испуганной дриадой.

— Неужели… это она? Там?!

— Она самая, — ответил де Домфрон. — Хороша?

— Да она — само солнце…

— А теперь идемте, я вас представлю друг другу.

— Я даже робею, — признался Раймунд.

— Подумайте об Антиохии, которая может оказаться призом, и вам полегчает. И не забывайте о том, что богоугодным делом мы заняты с вами нынче. Мы пытаемся обезопасить христианский мир от власти ветреной и властолюбивой женщины, которую опасался даже собственный муж! Дочь, кстати, тоже боится ее…

Перед патриархом расступались. За ним, похожий на молодого леопарда, гордого, но осторожного, мягко шагал Раймунд Пуатьерский… И вот уже перед ним стояла темноокая серна в синем, расшитом золотом платье, с бирюзовым лоскутком материи на черных волосах, украшенных золотыми нитями.

— Принцесса, хочу вам представить графа Раймунда де Пуатье, он прибыл в Антиохию всего неделю назад, но уже снискал уважение церкви и расположение двора княжны Алисы.

Девушка, подобно матери, залилась краской. Но эта краска была полна свежести и нежной истомы. Вот кого хотелось поцеловать Раймунду! И сказать ей: «Моя госпожа!» И тотчас выполнить любую ее волю, самую непредсказуемую.

— Я наслышана о вас, — опуская глаза, сказала девушка. — Добро пожаловать на Святую землю, граф.

Они перебросились парой неловких слов, но свершилось главное — состоялось долгожданное знакомство!

— Вижу, наша Констанция приглянулась вам, когда они отошли, сказал Раймунду проницательный патриарх. — А вы, безусловно, ей. Я заметил, как она смотрела на вас! — Он усмехнулся. — По-другому и быть не могло… Времени терять нельзя, граф. В ближайшие дни вы должны объясниться.

— Вот так сразу?! И что я скажу: я обманул вашу мать, простите, но мне нравитесь вы, а не она. Это в вас я влюблен и только из-за вас, о милая Констанция, я приплыл сюда из далекой Англии. Да? И только ради вас я рисковал жизнью, огибая берега Сицилии, где меня ждала верная смерть от руки вашего поклонника Рожера Второго. Так?

Рауль де Домфрон с изумлением посмотрел на молодого человека:

— Великолепно! Я бы не смог придумать лучше…

— Вы смеетесь надо мной, ваше преосвященство?

— Ничуть, граф. Вы все скажете именно так, но прежде я поговорю с ней. Ваша речь навела меня на одну счастливую мысль. Я вспомнил, что у меня есть к Констанции потайной ключик.

— И что же это за ключик, можно спросить?

— Пока нельзя, граф, — ответил патриарх. — Помните главное: мы совершаем богоугодное дело. Мы защищаем весь христианский мир. А потому можем быть немного хитрыми и даже коварными по отношению к тем, кто вредит делу Господа. Через пару дней здесь же, во дворце, назначен званый ужин. Бароны, как всегда, соберутся утешать свою плоть. Я не одобряю такого беспечного образа жизни, но это их дело. Будут музыка, танцы. При дворе княгини Алисы всегда шумно, менестрели и жонглеры липнут сюда точно мухи на мед. Вы пригласите принцессу на танец, а потом уведете ее в сад. Как вы успели убедиться, вокруг дворца много садов. Главное — подальше от посторонних ушей.

— Но она может не пойти со мной!

— Она пойдет с вами, обязательно пойдет.

— А вдруг увидит Алиса? — не сдавался Раймунд.

Патриарх устало покачал головой:

— Ее не будет. Поверьте мне на слово, граф. Главное, — он потряс пальцем у носа молодого француза, — не забудьте все то, что вы мне только что сказали. Про ваш путь из Англии, про коварного Рожера. Про опасность и смерть из-за любви. Все это слово в слово вы перескажете Констанции, как только окажетесь с ней в саду.

И помните, в эту же ночь у дворца вас будут ждать мои слуги с лошадьми. Хоть до рассвета, но будут ждать!

Раймунд был ошеломлен, но он уже понял, что Рауль де Домфрон полон сюрпризов, и потому готов был верить ему на слово.

Все случилось, как и сказал патриарх, в ближайшие дни. Княжна Алиса готовилась объявить о скорой свадьбе с Раймундом Пуатьерским, и по этому случаю патриарх Антиохии призвал ее к трехдневному посту — она должна была подумать о прожитой жизни, очистить душу и сердце, а самое главное, не посещать в это время никаких пиров, которые уже немолодая Алиса обожала.

В зале антиохийского дворца, где устраивались пиры, играли менестрели и устраивали представления жонглеры. Близилась ночь. Кругом горели свечи и факела. Время от времени под звуки виол и тамбуринов танцевали пары аристократов. Раймунд выполнил все, как сказал ему Рауль де, Домфрон. Во время разгара пира он пригласил прекрасную Констанцию, и она, лишь опустив глаза, взяла его руку. Они танцевали, а он все боялся заговорить с ней о судьбоносном для нее и всего княжества Антиохийского деле.

И лишь в самом конце танца, когда прощально зазвенели цитры, сказал:

— Вы согласитесь прогуляться со мной по саду, принцесса?

— Да, граф, — смиренно ответила она.

«Невероятно!» — подумал Раймунд и повел девушку в сад, где под звездным небом Азии цвела посеребренная светом лупы акация и журчали круглые фонтаны.

— Говорите же, — едва слышно произнесла девушка.

— Вам, вероятно, уже рассказали о том, что при встрече с вашей матерью я сказал… — Он путался в словах. — Что я влюблен в вашу мать. — Он замотал головой. — Господи, нет, не так!

Терявшегося Раймунда уже охватывало отчаяние, когда девушка цепко ухватила кисть его руки и горячо сжала.

— Я все знаю, граф! Я все знаю…

— Вы знаете все? — нахмурился он и огляделся — не подслушивают ли их слуги. — Что — все?

— Его преосвященство обо всем рассказал мне. Он нарушил тайну исповеди, но лишь для того, чтобы не совершился куда более ужасный и непоправимый грех!

— Исповеди — чьей исповеди?

— Вашей, граф! Не отпирайтесь! Вашей! — она почти умоляла его быть смелее. — Он сказал мне, что вы прибыли сюда ради меня, а не ради моей матери, но не смогли открыться, зная, что она не хочет отдавать меня замуж. А теперь, решили вы, уже поздно. Слово сказано — и время исполнять его. — В глазах серны блестели слезы. — Но я умоляю вас, граф, откажитесь! Слушайтесь своего сердца! Я готова венчаться с вами против воли моей матери. Тем более из-за отцовского завещания она готова сделать из меня старую деву! Если вы и впрямь любите меня — везите сейчас же в храм Святого Петра, Рауль де Домфрон ждет нас там!

Раймунд Пуатьерский едва проглотил слюну. Все, что хотел сказать он, сказали ему. И как это сделали — волшебно! Он еще раз огляделся, обнял девушку и поцеловал в губы. И она обмякла в его объятиях, а когда он их разомкнул, мокрые глаза Констанции помутнели — она готова была потерять сознание от его порыва и силы.

— Едемте же, граф, и будь что будет, — тихо сказала она. Голос ее дрожал. — Патриарх велел своим людям ждать нас у дворца. Едем же… Вы согласны?

— Согласен, принцесса, — твердо сказал Раймунд.

Констанция выдернула из складок платья дымчатую вуаль, несомненно, приготовленную заранее, накинула ее на голову. Стража не должна была знать, кто спутница графа де Пуатье. Оглядываясь на освещенные окна дворца, они поспешили по аллеям вниз, к воротам.

За воротами дворца их и впрямь ожидали слуги патриарха Рауля де Домфрона. Две свободные лошади готовы были принять седоков.