И была романтика -- но, к сожалению, недолго. Три раза побывала она в тайге, в экспедициях, вышла замуж за Сашу, а потом родился Олежек, старший. У Олежка оказался врожденный вывих бедра, а потом еще развилась тяжелая астма.

   Распорки на бедрах, операции. Больницы. Упражнения -- каждый день по тысяче раз развести и свести ножки, это движение снилось ей по ночам, оно стало автоматическим. К двум годам Олежек пошел. Но о возвращении в разведку не могло быть и речи: теперь у Олежка открылась астма, а то и еще что похуже. Никто понять ничего не мог -- какие-то каверны в легких. Делали бронхоскопию. Каждый год возили в санатории. Но приступы становились все чаще, Олежек простывал от малейшего сквозняка, а почти на все антибиотики у него была аллергия, а от простуды он сразу же начинал задыхаться, и сразу же клали под капельницу, все ручки были исколоты. Как бы в пику своей болезни Олежек очень хорошо развивался, в четыре года начал читать, и читать любил, Светлана только успевала таскать ему книжки из библиотеки.

   Когда Олежку было семь, она нашла выход. Во-первых, узнала про Ужгород. Добиться путевки было нереально, Светлана поехала с детьми одна, "дикарем". Работала там уборщицей в санатории, а Олежка пускали в соляные пещеры дышать, вылечивать астму. После этого полгода он не болел. А потом Светлане подсказали хороший метод, разработанный в 30е еще годы врачом Залмановым для лечения туберкулеза. Надо было делать горячие обертывания, и чтобы ребенок дышал при этом свежим холодным воздухом. Светлана делала так каждый день, и года через два приступы сильно сократились, а в свои 12 Олежек ходил на физкультуру вместе со всеми, а позже и в длительные категорийные походы.

   С Сашей к тому времени давно развелись. Романтика романтикой, Светлана давно все понимала и, перестрадав, решила не обращать внимания на его таежные романы. Мало ли? "Не может мужик полгода в одиночестве", говорили ей умудренные жизнью родственники. Светлана в глубине души этого не понимала: а женщина -- может? Должна? Обязана?

   Однако решила терпеть. А потом Саша нашел свою Настоящую Любовь, какую-то там сибирячку, и там в итоге и остался. Алименты платил, но неаккуратно, а потом и вовсе как-то это сошло на нет, Светлана мыкалась одна, как получалось, стребовать с Саши не выходило -- у него в новой семье родилось двое погодков.

   Когда Олежку уже стало полегче, да и сама она поуспокоилась, пришла в норму -- встретился Володя. Володя был не романтик, надежный, спокойный. Работал инженером на "Калибре". Родили с ним Ванечку, и Ваня получился весь в отца -- здоровый, круглолицый, беспроблемный ребенок, одна только радость от него.

   Светлана давно уже работала в конторе геологоразведки. Сидя за столом, перебирала скучные бумажки. И работа ее была нужной -- обеспечивала тех, кто "по мерзлой земле идет за теплом, за белым металлом, за синим углем, не за длинным рублем". Сводила и анализировала то, что им удалось добыть в тайге и степях. Но разве об этом мечталось в молодости?

   Теперь все были уверены, что у Светланы все хорошо. Что она, несомненно счастлива. Хороший, надежный муж, двое прекрасных здоровых уже детей. Спокойная работа, самая подходящая для женщины. Неплохая трехкомнатная квартира.

   А ей временами хотелось выть.

   И муж был хороший. Чтобы уважать, чтобы вместе ездить на картошку или по грибы. Порядочный, говорили все. Домовитый. Все умел -- в отличие от нее самой, но ее, опять же, не упрекал. Ценил. По сравнению с этим что был Саша -- негодяй, сволочь кудрявая, эгоист. Когда она выходила замуж первый раз, так и знала, что бросит, чувствовала, притом бросит в самый тяжелый момент -- и так и получилось, наплевал на ребенка больного, и даже с деньгами кинул. Да и жили они тяжело, нехорошо жили -- может, лучшее время было, когда Саша в экспедиции, а она его ждет.

   И сейчас ни в коем случае не хотела бы она вернуться к Саше. Но вот как вспомнишь блестящий этот взгляд из-под вихров, полуоборот головы, и вдруг сильная рука на плече - "хорошая моя". Сволочь, негодяй... Это все был самообман, дурацкая романтика, слепые чувства -- но черт возьми, может, это было лучше, чем так.

   И работа была хорошая, с коллегами ровные дружеские отношения, никаких проблем. Но разве этого она хотела в молодости-то? Конечно, теоретически можно попробовать. Пробиться, добиться, чтобы взяли в экспедицию. Но хочется ли ей этого теперь? Бросать налаженный быт, Володьку -- что он скажет? Тоже не выдержит "мужик один полгода", и сбежит от нее? А главное -- детей. Так уж получилось, что детей Света растила сама, при минимальной помощи бабушек. Ее собственная мать жила у сестры в Свердловске, у той было трое детишек. И куда теперь, как? С кем оставить пацанов? Не с кем. Да и привыкли они к матери. Какие там экспедиции...

   И вот тогда Светлана совершила финт ушами.

   Продуманный, конечно, финт. Шило в заднице у нее было всегда, ничего не скажешь -- но при этом Светлана была ответственной, не из тех, кто сбежит с гусаром. Но все-таки финт... Светлана пошла работать в районный Дом пионеров, руководителем кружка по туризму.

   Занимались четыре раза в неделю. Этого было мало, и Светлана еще устроилась на полставки с утра гардеробщицей в библиотеку. Впрочем, Володя неплохо зарабатывал, на "Калибре" постоянно давали премии, так что на жизнь хватало.

   После разрушения Союза -- этот процесс, как и многие, Светлана называла исключительно "катастройкой" - Дом пионеров реорганизовали. Там теперь были тоже кружки и секции для детей, и курсы подготовки к школе - но все это уже платное, и очень дорогое. Секция по туризму, ее детище, созданный, выстраданный, выстроенный клуб "Странник" - оказалась в этой парадигме лишней. Светлана даже попробовала предложить новым хозяевам "бизнес-план", сделать секцию платной, но они лишь пожали плечами... Через три года, после того, как Светлану выперли, в Доме пионеров появилась новая туристическая секция, где учились вязать узлы, лазать на скалы в обязательных шлемах, проводили шумные пикники на природе, от родителей требовали покупки дорогого оборудования, ездили на слеты и соревнования, и ходили туда, конечно, только дети приличных родителей, которые могли себе это позволить.

   У Светланы дети бывали всякие. Был Мишка, сын одинокой алкоголички-дворничихи. Была Катя из английской спецшколы, дочь профессора. Две девочки из семьи уборщицы-технички и пьющего сантехника. Сын главного инженера "Калибра". Об этом не думали, не замечали, какая разница в походе-то? Об этом она задумалась лишь после падения Союза. Где теперь такие дети, как Мишка Приходько, как Оля и Наташа Буреевы? Кто будет заниматься с ними?

   Светлана и сама уже была на пенсии, когда случилось все это. На пенсии по возрасту -- но бодрая, веселая, совершенно здоровая. По-прежнему каждый день -- в Доме ("на фирме", называли они это, не подозревая, что через сколько-то лет иностранное слово станет обыденным и неярким), по 20-30 выездов в год, категорийные походы... И подготовила себе преемника, Игорька, который занимался у нее же, а теперь работал вожатым в школе и учился заочно в пединституте, собираясь остаться в педагогике. Были и другие, но на Игорька Светлана рассчитывала: он не карьерист, не станет рваться в директора и завучи, он из тех, кто способен за идею и за копейки десятилетиями возиться с ребятишками, вольный воздух Уральских гор любит куда больше начальственных кабинетов, он сохранял и хорошо понимал тот дух, который ей удалось создать и поддерживать в клубе.

   Когда все сломали, Игорек уехал работать на турбазу. Водил группы в горы -- за деньги, разумеется. Потихоньку начал пить, несколько раз приезжал к ней, сидели подолгу, он пытался играть на гитаре, но пальцы плохо слушались. Несколько лет назад Игорек сорвался со скалы на Таганае, где казалось бы, знал каждый квадратный метр -- очевидно, позволил себе лишнего...