Иногда Мартину казалось, что это не шланг присоединили к нему, а он са вырос на конце шланга, гигантский пульсирующий отросток...

   Но это все, разумеется, был бред. Посмотрев "Матрицу", Мартин подумал, что вероятно, детские впечатления от фильма наложились на реальные переживания.

   Руди вдруг вскочил и звонко залаял, глядя на входную дверь.

   - Тихо, - велел Мартин, - а ну, замолчи!

   Не хватало еще неприятностей с соседями из-за лающей собаки. Но Руди продолжал заливаться, да и Мартин уже слышал шаги в подъезде, ну что за пес, реагирует на каждое движение... к соседям, очевидно, пришли.

   Внезапно раздался звонок в дверь, Руди залился еще громче. Мартин взял его за шкирку, затолкал в спальню и закрыл там. Потом пошел к входной двери, лихорадочно соображая, что в последнее время заказывал, и почему почта пришла в такое неурочное время... а может, это опять какой-нибудь гад, намеревающийся продать ему контракт с новым интернет-провайдером?

   Мартин открыл дверь. Остолбенел.

   Не один, не два,как обычно ходят патрульные - четверо полицейских.

   - Господин доктор Клаус? - поинтересовался стоящий впереди коп. Мартин ошеломленно подтвердил.

   - Вы задержаны на основании... - он пробубнил какие-то непонятные Мартину цифры и буквы, - в вашей квартире будет произведен обыск, а вы проедете с вами. Вот бумаги, пожалуйста, - он сунул Мартину под нос какое-то невнятное "Разрешение".

   - Но... за что? - поразился Мартин.

   - Руки, - выступил второй коп, он шагнул в квартиру, оттесняя Мартина от входа. Протянул наручники. Мартин вздрогнул.

   - Что?

   - Руки, - с нажимом повторил полицейский. Двое других вдруг грубо схватили Мартина за руки и вдавили лицом в стену. Мартин, совершенно раздавленный и ничего не понимающий, стоял молча, пока его обшаривали, пока надевали наручники - на руки, сведенные за спиной, будто он был каким-то террористом! Руди выпустили, он бегал вокруг полицейских и лаял, на него никто не обращал внимания.

   - Собаку? - спросил один из копов.

   - Пока оставь здесь, потом заберем в приют, - ответил второй. Этого Мартин уже не выдержал. Он дернулся, насколько позволяли наручники и держащие его копы, и завопил.

   - Что вы себе позволяете! Вы кто - штази, что ли?! Какое право вы имеете!? Я ни в чем не виноват! Я ученый!

   - Вам предъявили допуск, - равнодушно ответил полицейский, - потрудитесь пройти в машину.

   В полицейской машине Мартин слегка успокоился, и приключение стало его забавлять. Хотя обращение с ним было возмутительным и унизительным, ну да ничего, они за это ответят. Мы живем в правовом государстве, слава Богу, и вот так обращаться с его гражданами...

   Мартин с некоторым даже сочувствием посмотрел на конвоиров. Скоро они потеряют работу, он об этом обязательно позаботится. Да и вообще головы полетят. Если не сам Мартин - то Лонке обязательно нажмет на рычаги.

   Интересно только, куда его везут?

   Сергей уселся на табурет в центре комнаты. Мальчика, похоже, трясло. Лисицын попробовал было его успокоить, но это ему не удалось. Ладно, это будет недолго. Эксперименты на детях, горько сказал себе полковник. Сволочь ты все-таки. Как фашист прямо. Но что делать? - спросил он себя. Что -- вот так и смириться, и жить со всей этой гадостью? Не для себя же делаешь -- для Родины. Для людей.

   - Все будет хорошо, - с обычной загадочной полуулыбкой успокоил его Марченко. Лисицын вздохнул. Спасибо, конечно, за такие утешения.

   Через большой экран он видел пустое помещение, излучатели по углам, мальчика, беспокойно ерзающего на стуле.

   - Можно начинать, - спокойно сказал целитель. Лисицын затолкал страх подальше.

   - Поехали, - сказал он по-гагарински. Ничего на экране не изменилось. Через помещение полился поток тройного невидимого излучения. Стрелки приборов скакнули вверх.

   - Как себя чувствуешь, Сергей? - спросил Лисицын. Мальчик шумно вздохнул.

   - Нормально. А когда начнется?

   - Уже началось. Сиди спокойно и постарайся не двигаться.

   Сегодня в институт идти было не надо. Алейн всю ночь просидела в любимом кресле. Почти закончила анимационный фильм на компьютере. Фильм она собиралась выложить в интернет открыто, под ником -- не возиться же с авторскими правами. Это была ее первая работа в таком плане, Алейн было любопытно -- как примут зрители? Будут ли смотреть, станет ли фильм популярным? Сюжет фильма представлял собой историю, происшедшую на одной из планет Тайрона, Лив-Лакосе, Алейн с наслаждением воспроизводила в примитивномо двухмерном фильме виды Лив-Лакоса... Туда они с Дьеном вернутся. Потом, когда все кончится. Там будут валяться на белом песке, бродить среди вечноцветущих белых и розовых рощ. Он будет держать ее за руку, обнимать за плечи. Он будет совсем рядышком... Лив-Лакос был символом счастья, обещанием счастья. А придумать забавную историю с приключениями двух мальчишек было нетрудно.

   Еще ночью она решила несколько текущих проблем, отнаблюдала нескольких ключевых людей, играющих серьезную роль в земной политике (среди них -- президента одного из самых крупных государств, руководителя известной спецслужбы, мало кому известного владельца фирмы по торговле подержанными вертолетами...). И довольно большая часть ее внимания была посвящена проблеме Сьерра-Бланки. Следующий день должен стать решающим. Через два дня поступит сигнал -- и группа тайно вылетит в Бланку со своим смертельным грузом. Поэтому последние переговоры с членами группы надо провести именно сегодня.

   Алейн слегка устала. Тайри не требуется сон, но и они не могут работать беспрерывно.

   Она откинулась на спинку кресла, расслабилась. Подошел Сатурн и лизнул ей руку.

   "Устала. Давно пора. А потом мы с тобой сходим погулять?"

   "Наверное, ближе к вечеру, Сат".

   Пудель улегся у ее ног. Алейн закрыла глаза и стала перезагружаться.

   Через пять минут она "проснулась" - бодрая, свежая, готовая работать дальше. Вскочила и спустилась в кухню. Надо поесть -- сегодня предстоят дальние телепортации, а это требует энергии, может и гипогликемия наступить. Алейн задумчиво поглощала булочки с сыром, ветчиной, шоколадным кремом.

   Посуду она загрузила в мойку. Снова поднялась наверх и села. Отчего-то ей стало грустно. Алейн мыслью потянулась к Дьену, но тот оказался закрытым. Это значило -- Дьен чем-то занят. Ничего особенного, конечно, ведь у него же очень много и своих дел. Если бы Алейн позвала, он откликнулся бы. Но она не стала настаивать. Ей не так уж нужно -- это просто каприз.

   Она несколько минут думала о Дьене. Какой он. Любимое ее занятие -- думать о Дьене. Алейн не знала его до конца, но когда-нибудь -- когда-нибудь она узнает. Они станут эльтар, и будут любить друг друга на ином уровне. Но ведь и так неплохо. Их "канри" - любовь -- длится уже очень давно. Говорят, эти отношения редко бывают вечными, рано или поздно пути расходятся. Но Алейн даже не представляла, что это может произойти с ней и Дьеном.

   Когда он рядом -- Вселенная расцветает. От одной его улыбки хочется жить. От его взгляда ты становишься другой -- прекрасной, сильной... нежной. Алейн Нежная. Только он мог такое придумать. Кто он для нее? Все сразу. Отец, учитель, любимый, друг, брат... в какой-то мере даже сын.

   Сигнал компа прервал ее блаженную медитацию. Алейн насторожилась. В следующий миг адреналин подхлестнул нервы, она вскочила.

   Инициация!

   Черт возьми!

   Она только что пережила инициацию Светланы-Линны, радовалась вместе с другими. И вот опять, но теперь уже совсем не радостно -- орбитальный комп регистрирует где-то на Земле излучение знакомой модификации. Растормаживающее защитную сеть...

   Россия, локализовала она мысленно. Петербург.

   Она увидела улицу и дом, увидела двух людей, сидящих за пультом, безмолвных охранников с автоматами позади. Увидела мальчика в центре пустой комнаты, вцепившегося руками в стул... Еще несколько минут -- и все кончено. Если мальчик выживет -- он станет одрин.