- Понимаю, о чем ты, - сказал Лисицын негромко. Алейн кивнула.

   - Ты очень умен.

   - Тебя интересует все человечество. А я недостаточно широко мыслю.

   - У меня свой долг, полковник.

   - Если понадобится стереть Россию с лица земли ради процветания человечества...

   - Не понадобится. Ни в коем случае. Процветание человечества такой ценой невозможно. Даже более того, если кто-то попытается это сделать...

   - Да это уже делают! Ты что -- не понимаешь? - воскликнул Лисицын, - мы же вымираем!

   - На Земле много стран, находящихся в еще более отчаянном положении. Это единая система, Виталий. Всю систему надо менять.

   - Всю поменять невозможно... вот если каждый будет заботиться о своем...

   - Это приведет лишь к войнам и вымиранию менее удачливых народов.

   - Почему меня должны интересовать другие народы? - спросил Виталий. Алейн пожала плечами.

   - Вот именно. На вашем уровне технического развития такое мировоззрение еще допустимо. Но если поднять этот уровень... В середине ХХ века планета уже стояла на грани уничтожения. Да и сейчас эта угроза остается. Вот поэтому и... понимаешь, Виталий?

   - Сильная Россия поможет подняться другим странам, - сказал он. Его мозг лихорадочно работал -- он теперь уже хладнокровно пытался подстроиться под ее сознание и манипуляцией добиться от нее хоть чего-нибудь. Он не пытался с ней спорить, хотя в мозгу кипели десятки обидных слов, ярлыков, сравнений.

   - Этого не будет -- ты не стоишь во главе России.

   - Помоги мне стать президентом, - усмехнулся Лисицын -- неужели это не в твоей власти?

   - Президент не обладает реальной властью.

   - Да? Тогда -- кто? Кто-то из...

   - Из ваших олигархов всего два человека обладают реальной властью над Россией. И этим людям Россия безразлична. Как раз их уничтожение страны, хотя бы и военное, нисколько не испугало бы.

   - И кто же эти люди? - поинтересовался Лисицын, - и почему именно двое... хотя я догадываюсь.

   - Да. Существование большого гибкого союза, негласно управляющего миром -- не только для тебя очевидно, это понятно любому мыслящему человеку. Войти в этот союз... ну во-первых для тебя это почти невозможно, так как даже деньги здесь решают не все. Во-вторых, это ничего не даст, ты не будешь обладать достаточно большой властью, чтобы что-то изменить.

   - Кто эти люди? - спокойно спросил Лисицын. Алейн чуть пожала плечом.

   - Неважно.

   - Мне -- очень даже важно.

   - Нет. Это не играет никакой роли. Виталий, пойми, Россия, о которой ты говоришь -- абстракция. Кто это -- Россия? Ты, твои друзья, бомж в подъезде, кавказец на Мерседесе -- он ведь тоже гражданин России! - президент, Дерипаска, Абрамович? Кто? Русские -- слишком разные люди, с разными интересами... Объединение по этому признаку -- абстракция, хотя она и кажется такой очевидной. Когда ты говоришь "Россия поможет", кого ты имеешь в виду, кто поможет? Ты уверен в этом? Можешь говорить за всю страну и за правительство? А ты дашь мне гарантии, что именно поможет, а не начнет, скажем, диктовать свои условия, усевшись на высокие технологии, которые первым делом будут вложены в оружие? И -- какими будут эти условия? Советский Союз предлагал миру -- худо-бедно -- но какую-то определенную альтернативу. Что может предложить нынешняя Россия? Есть ли у нее идея, четкое представление о будущем мира? У каждого отдельного человека что-то такое есть -- а именно у России?

   - Не знаю, - Лисицын вытащил пачку Мальборо, - не возражаешь, если я закурю? Не знаю. Но... черт возьми, если вы такие высокоразвитые и гуманные -- почему вы не хотите нам помочь? Не нравится Россия -- помогите другой стране. Сделайте же что-нибудь! Вы что не видите, вас не смущает то, что дети умирают, что старики живут в скотских условиях? У вас самих нет представлений о прекрасном будущем?

   - Есть, - мягко сказала Алейн, - они у нас есть. Но загонять кого бы то ни было в светлое будущее насильно, и даже направлять, как пастухи стадо, мы не имеем права. Свобода, Виталий. Это вопрос человеческой свободы.

   Дьенар Трицци напоминал в эфире напряженно горящую электрическую молнию, готовую взорваться. Тайри опасались к нему приближаться, никто мысленно не касался его. Но сознания всей локальной сети, всего Виэрела, были направлены на Дьенара.

   Он автоматически взял на себя координацию поисков.

   Проверка логов и записей почти ничего не дала -- Алейн не оставила указаний о том, куда направляется, единственное -- орбитальный комп засек ее переход на территорию России. Но эта страна -- одна из самых крупных в мире. Ничего не дало и поверхностное сканирование Земли, а глубокое проводить невозможно без того, чтобы привлечь внимание всего человечества.

   "Что ты хочешь делать?" - Ульвир Черный был одним из немногих, кто на равных мог говорить сейчас с Дьеном.

   "Я иду на Землю".

   "Это невозможно. Ты же знаешь. Наш проект".

   Дьен полыхнул таким пламенем отчаяния, что несколько молодых тайри с Виэрела в ужасе отшатнулись.

   "Успокойся, Дьен", произнесла Ташени, ласково потянувшись к нему, "Успокойся".

   "Ты свободен", - Ульвир Черный не язвил, он подчеркивал всем своим видом серьезность сказанного, "ты свободен разрушить наш проект. Любой тайри свободен".

   "Уйти сейчас -- подвергнуть риску жизнь десятков тысяч людей. Я остаюсь и продолжаю проект. Но я буду вести того, кто возьмется за поиск Алейн".

   Пламя вокруг Дьенара потухло, он звучал мертвенно-тихо и блекло, он был похож на маленький тусклый, сверхплотный камень, осколок нейтронной звезды. Потом он чуть расслабился и снова запылал.

   "Кто будет искать Алейн? Нужны адаптированные. Среди нас почти нет таких".

   "Я готов" - смущенно вступил Кьонар Спектр. На Земле жили, кроме Алейн, всего двое тайри -- он и Лий Серебрянка.

   "В принципе, я тоже могу..." - прошелестела неуверенно Серебрянка. Дьенар скептически окинул взглядом вольную тайри. Она не работала -- просто ей нравилось жить на Земле. Сейчас она развлекалась, купаясь в Ниагарском водопаде. Обнаженная дива с гривой серебряных волос, похожими на льющиеся струи воды, она скорчилась на камушке в центре радуг, водоворотов и облаков мельчайших водяных брызг, и в этом виде была похожа на какую-нибудь речную богиню... Вот так и возникают эзотерические учения.

   "Не думаю", вынес вердикт Дьен, "ты адаптирована не больше, чем тайри Виэрела".

   "Что правда, то правда", вздохнула Серебрянка, "Мне очень жаль Алейн... правда..."

   "Она должна быть сейчас в России, а я не знаю русского, - вступил Кьонар. В эфире его сущность выглядела, как хрупкий стебелек цветка с огромной головкой, "Я практически не общаюсь с людьми. Но все же я адаптирован лучше... я готовился".

   "Язык не такая проблема. Но Кьонар, ты вырос на Тайроне, и ты... хоть когда-нибудь имел дело с оружием? Хотя бы сталкивался в лоб с агрессией, пусть словесной, пусть хоть мысленной?"

   "Ну наверное, придется когда-то начать... ведь другого выхода нет, Дьенар, ты понимаешь. Больше никто не может..."

   "Я тоже могу" - вдруг послышался робкий голос.

   В центре внимания локальной сети появилась совсем молоденькая тайри. Почти ребенок -- каких-то 80 лет. Девушка с яркими золотыми волосами. Линна Виэрел Итин. Дьен быстро взглянул на нее, и в его тоне появилась надежда и заинтересованность.

   - Линна. Ты недавно оттуда. Ты русская. Ты отлично адаптирована. Но ты, - он чуть засомневался, - не имеешь опыта боевых столкновений.

   "Ты слишком многого хочешь, Дьен", - заметила Ташени, - "ты хотел бы иметь здесь команду, с которой работаешь в поясе инферно. Но придется обойтись тем, что есть".