- Да нет, - Кельм пожал плечами, - с чего бы? Она-то здесь при чем? Ты что, здешней пропаганды наслушался, что ли? Там, конечно, не сахар, но уж не так, как здесь рассказывают. Каждый отвечает за себя, а не за семью.
- А у тебя... остался там кто-то?
- Я не был женат.
- Ну ты даешь! Как это ты так?
- Да ну их, баб этих, - неохотно сказал Кельм.
- А здесь у тебя есть ведь баба...
- Так я же на ней не женюсь.
Он просмотрел маки Холена. Красиво, типично для визуальщика. Сине-золотая грибница, прорастающая сквозь тела противника; гигантские, в сверкающих драгоценных прожилках, кварцевые глыбы, летящие с неба -- обыковенный пресс; нарушающие видимость и режущие зеркальные плоскости. Но отчего-то даже так, в проекции, ощущалось, что -- слабенькие маки. Ненамного сильнее, чем у ребят. Холен уже теряет СЭП. Так он и пьет много. Кельм сбросил маки Холена в ту же папку. Перенес папку на флешку. Раскрыл данные по интернату, надо еще сегодня рассортировать, начальству обещал. Холен все бормотал что-то. Кельм досадливо сморщился. Ну откуда у людей столько свободного времени? Сидит, треплется... тут бы скорее закончить -- и домой, надо еще по делу Кибы столько мелочей подмести...
- ... я когда здесь первый раз в магазин зашел... вообще они мне еще в атрайде показывали это все в каталогах. Но понимаешь, когда зашел -- и своими глазами. Краски! Масло, акрил, все, что хочешь. Растворители. А какие кисти! Наборы угля, я ведь и графикой занимался. Бумага, Тилл, и холсты какие... да вообще все оборудование. Понимаешь, глаза разбегаются. В Дейтросе этим, нас, конечно, снабжали, с этим проблем не было. Но и выбора такого... А уголь я вообще сам выжигал себе. Я же первую зарплату чуть не целиком на все это потратил. Богатство. Мастерскую себе сделал -- настоящую. Никогда не было. Понимаешь, полукруглое окно, выложенное камнем, свет, простор. Я же не колбасу... вот у нас говорят -- колбаса. А мне работать надо. Чтобы вот такая мастерская. Это же мечта...
Он умолк. Кельм тоже ничего не говорил, ткнувшись в работу. С намеком -- не пора ли и честь знать?
- Только знаешь... не хочется работать. Трудно себя заставлять. Уже давно не писал ничего... Последнее -- портрет девчонки одной... подарить хотел. А она ушла. Уже три декады вообще не захожу в мастерскую. И мыслей не возникает. Руки не чешутся. Ну не может же быть, чтобы... Ведь были же великие, кто творил в богатстве. Иль Тваэр, Контар... да Винчи на Триме. Мало ли. Не может же такой зависимости быть...
- При чем тут богатство, - с досадой сказал Кельм, - у всех, кто переходит на сторону дарайцев, падает СЭП. Это закон. У меня вон тоже упал. Но не из-за богатства же. Не этим же они тебя купили...
- Меня не купили. Меня раздавили просто, Тилл. Я не герой, не могу. Нельзя требовать, чтобы все были героями.
- Может, и нельзя. Но нас этому учили.
- Ну вот я не могу. Понимаешь, не смог просто.
Кельм взглянул на него, трясущегося, с окурком в руке, с красными глазами. Воспоминание боли снова будто разрезало пополам. Говорят, сенсорные воспоминания гаснут с годами. Но только не это. Сейчас он ощутил это в правом плече, от плечевого сплетения -- и наискось через все тело, лицо даже перекорежило. А он -- герой? Ивик говорит, что да. Она ошибается. Кельму сейчас казалось, что еще немного -- и он сам тогда оказался бы на месте Холена. Не выдержал бы.
- Бывает, - сказал он, - что ж теперь мучиться. Живи. Раз так получилось -- живи.
- Я бы жил, - прошептал Холен, - но только не хочется.
- Да перестань, - Кельм сунул в карман флешку, сегодня надо будет заложить ее в тайник для Ивик, - все это минутные настроения, депрессия, - он закрыл законченную статистику по интернату, снова подключился к сети, перекинул статистику шефу. - Сходи к психу, полечись. С депрессией они справляются на раз-два. Писать не хочется? Ну и не пиши, плюнь. Мало ли в мире хорошего? Съезди в отпуск. В санаторий -- хочешь, выпишу тебе рекомендацию, как специалист по СЭП? В бордель сходи к бабам. Или так девку найди, трудно, что ли? Кино, крэйс... Развейся, и все пройдет. Себя терзать -- знаешь, лучше от этого не станет.
- Наверное, ты прав. У тебя ведь большой опыт... - Холен усмехнулся. Поднялся на ноги -- наконец-то понял намек, - ты ведь уже давно такой. Сломанный.
С Ивик удалось встретиться лишь через день. Она принесла информацию с проведенного сеанса связи. На этот раз сеанс прошел благополучно. Кельм просмотрел флэшку на своем эйтроне. Брови его чуть сдвинулись. Ивик положила руку ему на запястье.
- Что пишут?
- Разное. Про Эрмина, к сожалению, ничего хорошего. На этот раз хотя бы изволили отреагировать.
- И что?
- Пишут, что после операции с Кибой Центр считает опасным проводить немедленно новую. Шендак, знал бы, вообще не связывался бы с Кибой. Доложил бы, что не могу достать информацию. Хотя все равно бы не разрешили...
Ивик молчала, опустив глаза. У нее было несчастное, измученное лицо. Кельму немедленно захотелось обнять ее и поцеловать. Он ткнулся в экранчик.
- Так. Ну а больше ничего существенного. Несколько мелочей по текущему. Идем присядем?
Они уселись на диване, в обнимку, потом Ивик как-то оказалась у него на коленях. Все время хотелось вжаться друг в друга, спрятаться, слиться в единое целое. Наверное, было в этом что-то нездоровое. И девочка сегодня была какая-то больная, молчаливая, прятала лицо. Ее хотелось утешить, но она и на ласки реагировала вяло.
- Не переживай так, - сказал Кельм, - он же гэйн. Он сможет, выдержит. Он сильный парень, я видел. А потом мы его вытащим все равно, обязательно.
Он сам уже был в этом уверен, несмотря на то, что раньше такое не удавалось, что кончалось плохо; что вообще такое очень редко кому удается. Но в этот раз -- получится.
- Да, - сказала Ивик, -но я не из-за этого. Мне вообще осточертела Дарайя. Я не могу больше.
Он помолчал.
- Ты можешь подать рапорт... насильно нас здесь не держат в общем-то. Можно в крайнем случае что-то придумать. Заболеть. Вернуться в Дейтрос.
Перехватило горло при мысли о том, что Ивик и в самом деле может уволиться, уйти, и он больше ее никогда не увидит, но Кельм затолкал эту мысль поглубже.
- Я не собираюсь уходить, - сказала Ивик, - я просто так. Поныть. Я не могу там работать, Кельм. Почему мне не подобрали другое место? Продавщицы какой-нибудь. Сиделки.
- Сиделкой ты бы тоже сталкивалась с эвтаназией. Во всех больницах...
- Но не так. И вообще лучше работа, не связанная с людьми.
- Ивик, - он вздохнул, - это только так кажется. Где бы здесь ты ни была, ты обязательно столкнешься с несправедливостью, с равнодушием, жестокостью запредельной, с дикостью, для нас невероятной. Это Дарайя.
Он помолчал.
- Единственный способ не видеть всего этого -- жить с закрытыми глазами. Мне только что признался один умный дараец. Я, говорит, ведь знал, что это все есть. Знал, но считал неизбежностью, не обращал внимания. А теперь я всегда буду это ненавидеть.
- Многие же живут, - тихо сказала Ивик, - у нас половина подъезда -- эмигранты. Им нравится. Не то, что в Дейтросе.
- Дейтрос не сахар, - сказал Кельм, - но по сравнению с этим... с этим... не только Дейтрос, но любое государство Тримы -- просто рай. Я это знал. Я это и раньше знал.
Ивик слегка вздрогнула и прижалась к нему. Всегда, когда он говорил о своем прошлом -- о том прошлом, всегда она так вздрагивала.
- Как ты вообще согласился -- сюда?
- По-моему, это вполне нормально, естественно -- стремиться быть там, где ты принесешь наибольшую пользу.
Она помолчала.
- Пользу, - сказала с горечью, - Кельм, своими руками убивать людей... детей... Не говори про Медиану. Убивать в бою -- это совсем другое. Даже пленных... хотя я так не делала. Но даже пленного убить -- это не то. Это враг, он взял оружие, он знал, на что идет. А эти... Страшно даже не то, что убиваешь. Страшно, что это и не осознается. Ты -- просто часть машины. Ты не личность. Часть убивающей машины, в которую они кидаются сами или суют своих ближних, ставших ненужными. Кель, мне стыдно, что я такая... наверное, сильный человек бы сумел приспособиться. Ради дела. А я... истеричка. Никакой не разведчик. Я хочу поговорить с Шелой. Я сама уже искала другую работу, но...