-- Тогда завтра я подъеду, - сказал Штопор. Вася быстро кивнул.

  -- Конечно, подъезжай. И ребят бери - сразу все посмотрите и решите.

   Ивик взглянула на окно Светловой и тихо застонала. У Жени с этим типом все зашло очень далеко. Они обнимались в квартире Шнайдера на диване, Женя была уже наполовину раздета и судя по маленькой картинке, испытывала нешуточное желание, чтобы все продолжилось. Ивик увеличила вид. Мелькнули глаза Жени. В глазах была пустота.

   Ивик уменьшила изображение. Не хватало еще смотреть, как они трахаются. Одно выражение глаз Жени сказало ей больше, чем все остальное - Женя ухватилась за соломинку.

   ...в полуторке с матерью и отчимом. Какой там отчим - мать сошлась с ним уже теперь, два года назад. Женя мешает. Раскладное кресло на кухне. Скандалы. Снимать жилье - редактор в городской газетенке получает мало. Стопки книг на газете в углу. Отчим пьет, Женя закрывает кухню на табуретку. С ногами в кресло. Старенький ноутбук, списанный на работе, пальцы быстро прыгают по клавиатуре, "Звенящий ветер" - самая дейтрийская по духу из всех историй, которые попадались Ивик здесь, на Триме. Даже непонятно, откуда это у нее, этой девочки... Надо вырвать зуб, но денег до следующего месяца не будет. Мать орет, что она не имеет права закрываться, что это не ее квартира... Жизнь летит мимо в лакированно блестящих "Мерседесах" и "Лексусах", с ослепительно-белозубой улыбкой рекламной красавицы, в разноцветных колясках с розовощекими малышами. Ей тоже хочется жить...

   Ивик поймала себя на том, что сочувствует Жене. И хочет, чтобы Женя вышла наконец за этого типа, и чтобы он хоть немного ее обеспечил. Скорее всего, он и ее бросит, но хоть ненадолго она вырвется из нищеты. Ивик очень понимала Женю.

   Сейчас Жене даже не было приятно. Она старательно изображала это, да Александру, похоже, это было и не так важно. Лишь бы она формально согласилась - "дала". Если Женя пройдет этот экзамен - он возьмет ее замуж... возьмет в Германию, устроит, поможет. Ивик передернуло. Это была проституция, но почему-то Женю она в этом винить не могла.

   Как у них здесь все плохо... Ивик никогда не идеализировала Дейтрос, нет, но в такие минуты хваталась за воспоминания, как за якорь.

   Ивик налила в чашку дымящийся кофе. Положила дольку горького шоколада на блюдце. На Триме работать комфортно. Уютно, ничего не скажешь. Поставила чашку рядом с компьютером. Открыла рядом с рабочими окнами папку с семейными фотками.

   Во время работы она никогда не смотрела на Кельма. Только на Марка, на детей. Это было хорошо. Правильно. Как кусочек самого теплого, самого родного, что у нее есть. Кусочек дома. Так и в Медиане, смертельно устав в патруле, иногда достанешь фотографию - и посмотришь, и становится немного легче.

   Марк был круглолицый и большеглазый. Слишком большие глаза для мужчины, серые, телячьи такие, добрые - и слишком длинные ресницы. Он смотрел на Ивик с нежностью. Я люблю тебя, говорил он. Я очень тебя люблю. Ты такая хорошая. Он как будто обнимал ее, Ивик даже почувствовала тепло его рук на плечах. Еще шесть дней, сказала она виновато. Потерпи, ладно? Я приду. Она чуть не заплакала - так страшно хотелось увидеть Марка. Обняться. Постоять. Ну пусть он другой, пусть он совсем ничего не понимает и всего боится - но ведь он так ее любит. Он такой хороший! Таких просто не бывает.

   Миари - ни в отца, ни в мать. Остролицая, с серыми серьезными глазами. Странная девочка. Ивик с трудом понимала ее иногда. Но сейчас вот ощущала, как ей бесконечно дорога эта восьмилетняя серьезная малышка. И мальчики. Фаль, юный бандит с упрямо поджатыми губами. Шет, похожий на отца, спокойный, круглолицый. Ивик как бы целовала их глазами. Потом закрыла папку. Отхлебнула немного кофе.

   Жаров говорил по телефону. Ивик усилила звук. Помрачнела.

   Звонили с киностудии. Жаров начал писать сценарий для фантастического сериала. По сути, это было не так уж плохо, хотя Жаров взялся за работу в кино ради денег. Один из уже известных фантастов страны не был богатым человеком, и как многие в его положении, старался найти источник более денежного существования. Таковым было написание сценариев. Все бы хорошо, в конце концов, если в сценарий сериала, который смотрят миллионы, заложить дейтрийские идеи - будет совсем неплохо. Но дейтрийскими идеями там уже не пахло совсем. Видимо, они неприбыльны по сути своей. Их нельзя продать.

   Сейчас голос в трубке объяснял Жарову, каким должен быть сюжет следующей серии.

   ...- и поймите, основная коллизия, которой мы должны придерживаться... которой придерживается весь мир вот уже тридцать лет - это защита стабильного мира, в котором мы живем. Все эти бунтари, ниспровергатели основ сейчас не интересуют публику, и это не будет пользоваться успехом. Размышления о переустройстве мира оставьте доморощенным философам и графоманам. Уже десятилетия работает схема сюжета, безопасного и пользующегося абсолютным успехом. Схема проста: есть стабильный, не идеальный, но крепкий и благоустроенный мир. Появляется некая угроза, неважно какая - инопланетяне, марсиане, Темный Лорд, коммунисты, черт в ступе. Появляется сверхгерой - наделенный суперспособностями или же просто маленький человек, который вынужден вступить в схватку с врагом. Побеждает врага практически в одиночку, возможно, при поддержке нескольких друзей. Опять все возвращается к стабильности. Именно этим сюжетом вы и должны пользоваться! Исходя из этого...

   Жаров поддакивал, делая пометки в блокноте. Ивик вздохнула и тоже сделала пометку в его файле. Этим тоже придется заняться. Как бы расстроить его контракт с киностудией? Он опять забросит свою потрясающую антиутопию "Корпорация тени", которая почти точно воспроизводит худшие черты дарайского общества.

   Впрочем, с этим бороться труднее всего. Уже не одного транслятора так потеряли. Либо деньги всерьез, либо счастье всерьез, как поется в одной здешней песенке. Может быть, конечно, Жаров найдет возможность писать халтуру для студии, как положено, как выгодно - и одновременно настоящее. Но чаще бывает не так... чаще халтура затягивает, увлекает, и вот уже человек не видит разницы, и даже объявляет писание халтуры настоящей работой (ну да - ведь за нее платят деньги, ее надо выполнять в срок), а запись сокровенных мыслей, собственного поиска истины - графоманством и доморощенной философией. Начинает даже презирать себя прежнего...

   Ивик бросила очередной взгляд на остальные окна (их количество сократилось до восьми), замерла, вглядываясь в картинку с Юлией Полторацкой. Увеличила картинку.

   Женщина с тяжелыми сумками неловко топталась на снегу.

   Она даже не догадывалась поставить эти сумки. Потому что скорее всего ей надо было бежать. Но далеко ли она убежит? Полная, неловкая, она через двадцать метров начнет задыхаться. Да она пока и не понимала всей серьезности ситуации. Ей было жаль покупок - ведь полтора часа ходила по рынку, выискивая продукты подешевле.

   Понимала Ивик - она видела ножи, блеснувшие в руках. Минимум у двоих. А всего гопников было пятеро. Что они хотели - меховую шапку, кошелек? Добыча мелкая, но тем они и перебивались. А ведь Юлия сегодня получила зарплату. На что она будет жить полмесяца? Опять влезет в долги. Найдет еще какую-нибудь подработку. О продолжении романа опять можно будет забыть... Ивик встала. Вот нельзя все-таки в носках сидеть. На то, чтобы надеть ботинки, ушло пятнадцать секунд. Еще идти через Медиану...

   Прошло почти пять минут. Ивик скользнула на заснеженную улицу - мороз здесь был под двадцать, щеки сразу защипало. Обстановка уже изменилась, Юлия неловко шла прочь вдоль улицы, а банда с гоготом пинала сумки, вываливая картошку, лук, помидоры, лопнувший пакет с молоком...

  -- Стоять! - звонко сказала Ивик, выхватив ПМ и отключая

   предохранитель.

   Она была в зимней рабочей одежде для Тримы - на Земле это сходило за нормальную одежду полувоенного стиля. Но ведь в темноте не разберешь, что за форма, может быть, милицейская. Гопники примолкли и слегка растерялись.