Элси замечает около дюжины фей: они летят к нам, выстроившись полумесяцем. Когда они оказываются совсем близко, Элси восторженно отмечает их совершенную красоту — но тотчас они становятся страшны, как смертный грех. Выглядит так, словно феи стремятся поймать ее на лжи. Феи бросают на Элси косые и злобные взгляды и исчезают. Возможно, эта встреча отражает ту антипатию и недоверие, что многие фейри испытывают к людям на данной стадии эволюции.

Френсис видит рядом с нами семь крошечных фей — это странные маленькие фигурки, лежащие вниз лицом.

(В долине, 18-е, 2 часа дня). Френсис замечает фею ростом с себя, на ней лиф и юбка с фестонами у бедер. Одежда телесного цвета и плотно облегает фигуру; крылья у нее очень широкие, фея распахивает их, поднимает руки над головой и грациозно машет ими в воздухе. Прекрасное лицо светится добротой и словно приглашает Френсис в страну фей. Волосы ее коротко подстрижены, крылья прозрачны.

Золотистая фея. Исключительно красивая фея, точно окутанная мерцающими переливами золотистого света. Она высоко вздымает крылья, причем каждое из них, насколько можно разглядеть, делится на верхнюю и нижнюю части. Нижняя часть меньше верхней и остро удлиняется книзу, подобно крыльям у некоторых видов бабочек. Эта фея, как и прежняя, также поводит руками и трепещет крыльями. Слова изменяют мне — это просто золотистое чудо. Она улыбается и, несомненно, видит нас. Прикладывает палец к губам. Продолжает наблюдать за нами с одобрительной улыбкой, скрываясь за ветвями и листьями ивы. Едва ли она видима на физическом уровне. Она указывает правой рукой вниз, описывая круг у своих ног, и я вижу несколько — шесть или семь — херувимов (крылатые лица); их словно бы заставляет сохранять форму чья-то незримая воля. Она насылает на меня заклятие, порабощающее разум, и я гляжу безумным взором в просвет между цветов и листьев.

Создание, похожее на эльфа, взбегает с земли к фее по наклонной ветви ивы. Не самый приятный гость — весьма типичное, я бы сказал, существо из низшего сословия.

По любопытному совпадению, если это всего только совпадение, я узнал о доказательствах объективного существования фей как раз в тот момент, когда завершил статью, посвященную данному вопросу. В ней я изложил подробности ряда происшествий, в ходе которых, как утверждалось, люди сталкивались с этими созданиями, и привел веские доводы, заставляющие полагать, что подобные формы жизни действительно существуют. Ниже я воспроизвожу эту статью, дополнив ее еще одной главой, содержащей новые свидетельства, что появились уже после публикации снимков фей в «Strand Magazine».

Мы давно привыкли к мысли о невидимых и неизвестных нам земноводных существах, которые обитают, быть может, в глубинах вод и могут изредка показаться нам, принимая солнечные ванны на песчаном берегу, а затем вновь кануть в неизвестность. Представим себе, что такие случаи достаточно редки и что некоторым очевидцам удается лучше других разглядеть неведомых существ; разгорелась бы весьма оживленная дискуссия, причем скептики вполне логично заявили бы: «Опыт подсказывает нам, что на суше живут лишь сухопутные существа, и мы решительно отказываемся верить в животных, которые обитают то в воде, то на суше. Если вы нам покажете их, мы, пожалуй, рассмотрим сей вопрос». Эти резонные возражения поставили бы очевидцев в тупик — только представьте, как они, запинаясь, слабым голосом произносят, что видели загадочных существ своими глазами, но не в силах заставить их вновь появиться. Сомнений нет, скептики победили бы.

Нечто подобное может иметь место и в области психических явлений. Вполне можно представить, что существует разделительная линия, эдакая кромка воды, словом, линия того, что мы условно называем вибрациями более высокой частоты. Принимая теорию вибраций как рабочую гипотезу, несложно понять, что различные создания, повышая или понижая частоту своих вибраций, смогут оказываться по разные стороны этой линии материальной видимости, подобно тому, как черепаха выползает из воды на сушу и возвращается в волны прибоя, в свою безопасную гавань невидимости. Разумеется, это только предположение, однако рациональные предположения, основанные на доступных нам фактах, являются двигателем научного прогресса, и не исключено, что именно в этом направлении лежит путь к решению задачи. Я говорю сейчас не о спиритическом общении, поскольку в данной области за семьдесят лет тщательных исследований мы сумели вывести ряд определенных и точных законов, а о феноменах призраков и фей, которые наблюдались веками и даже в наши материалистические времена порой самым неожиданным образом вторгаются в жизнь некоторых людей.

Викторианская наука готова была оставить мир пустынным, безжизненным и голым, как лунный пейзаж; но упомянутая наука — не более чем малый свет во тьме, тогда как вне этого ограниченного круга точного знания мы видим очертания и тени грандиозных и фантастических возможностей, которые постоянно напоминают о себе нашему сознанию с такой явственностью, что сбросить их со счетов не представляется возможным.

Мы располагаем множеством неравноценных свидетельств касательно пограничных форм, что появляются или исчезают в действительности или в воображении; последнее, несомненно, встречается чаще всего. Отбросив плоды воображения, мы все же получаем некий остаток, который по логике вещей должен указывать на определенные факты. Во избежание пагубной расплывчатости, в этом эссе я ограничусь лишь вопросом о фейри и, не касаясь исторической традиции (самой по себе широко распространенной и последовательной), попытаюсь рассмотреть несколько современных примеров. Они показывают, что мир устроен гораздо сложнее, чем мы себе представляем, и что на земле рядом с нами могут обитать странные соседи, бытие которых откроет для наших потомков невообразимые доселе пути научного познания, в особенности если наша поддержка и доброжелательность помогут этим созданиям всплыть из глубин и ступить на берег.

Большое количество собранных мною свидетельств позволяет выделить два момента, общих почти для всех. Первый заключается в том, что дети гораздо чаще взрослых рассказывают о своих встречах с фейри. Это может объясняться повышенной чувствительностью детского восприятия; возможно также, что эти крошечные создания считают детей, в отличие от взрослых, менее опасными для себя. Второй связан с тем, что встречи с ними происходят по преимуществу в очень жаркие, безветренные дни, в такие часы, когда все вокруг раскалено и мерцает на солнце. «Конечно же, солнце расплавило мозги ваших очевидцев», — скажет скептик. Вполне возможно, но не обязательно. Если встречи с феями зависят от вибраций нашего окружения и повышения их частоты, можно предположить, что безмолвный, недвижный жар создает наилучшие условия для подобных изменений. Что представляет собой пустынный мираж? Что за видения холмов и озер открываются караванам, когда глаза кочевников смотрят туда, где на тысячи миль простирается пустыня и нет ни холмов, ни озер, ни единого облака или капли влаги, в которой может преломиться их отражение? Я всего лишь задаю вопрос, но не пытаюсь дать на него ответ. Очевидно одно — этот феномен не стоит путать с теми вертикальными или, как нередко бывает, опрокинутыми картинами, которые можно наблюдать в местах скопления влаги и облаков.

Удивительно, как много детей утверждают, что видели фейри, стоит только завоевать их доверие и вызвать их на откровенность. Младшее поколение моей семьи состоит из двух мальчиков и маленькой девочки; это очень правдивые дети, и каждый из них подробно описывает обстоятельства встречи с фейри и их внешний вид. С каждым из детей это случалось лишь однажды, и всякий раз они видели единственную крошечную фигурку; в двух случаях фейри появлялись в саду и один раз — в детской комнате. Расспросы среди друзей показали, что многие дети имеют схожий опыт встреч с фейри, но сразу замыкаются в себе, столкнувшись с недоверием и насмешками. Порой эти создания ничем не напоминают тех, что могли бы встретиться детям в книжках с картинками. «Фейри похожи на орехи и мох», — замечает ребенок в прелестном сочинении о семейной жизни, написанном леди Гленконнер[51]. Мои собственные дети расходятся в определении размеров этих созданий, которые и впрямь могут различаться между собой, но их описания нарядов фейри во многом совпадают с традиционными представлениями — каковые, в конечном итоге, также могут оказаться вполне точными.