В данном случае важно другое. Сменить тему, далеко не всегда значит сменить содержание. Строго говоря, внутреннее содержание, духовный подтекст вообще сменить невозможно, поскольку о чем бы ни говорил автор, он все равно говорит о самом себе. И если изначальная историософская установка Радзинского заставляла его помещать умирающего от страха Сталина под кровать, даже если он там и не был, то конечная установка заставит Екатерину II негласно приказать убить Петра III, а затем младенца Ивана Антоновича, даже если она этого не делала. Любые же конкретно-исторические данные, противоречащие подобной схеме, просто не будут замечены.

Для того, чтоб развиваться дальше, любое общество должно иметь опорные точки в своем прошлом. После крушения советской идеологии, которое непосредственно предшествовало крушению советского государства, старые точки опоры на революционные традиции и революционный романтизм были снесены. Исторические герои, еще недавно воспринимавшиеся как безусловно положительные, приобретали отталкивающий, почти людоедский облик. Это относилось в первую очередь к деятелям революционного движения вне зависимости от времени их жизни: будь то Ленин или «первый русский революционер» Радищев. Слабые попытки заявить, что Радищев не революционер, а масон не изменили ситуацию.

Притяжение исторических полюсов стремительно менялось. Буквально в одночасье страшный вешатель Столыпин превратился в талантливого реформатора, честного и благородного человека, пытавшегося спасти Россию от катастрофы. Новые точки опоры всплывали сами собой из-под тонущих айсбергов советского исторического мировоззрения. Сила и слава екатерининского царствования могли стать одной из них. Для этого требовалось появление положительных персонажей пьесы о «Золотом веке российского дворянства». Их выход на сцену готовился давно, не одно десятилетие советской исторической науки, трудом не одного добросовестного исследователя.

— Другие люди. Вы понимаете, другие люди! — мой друг, замечательный русский историк В. С. Лопатин отложил в сторону толстый переплет с пожелтевшими листами грубой на современный вкус бумаги и потер красные от напряжения глаза. — Совсем другие люди, — повторил он, — Вы согласны?

Я была согласна. На моем столе в архиве тоже высились подшивки документов Екатерины II и Г. А. Потемкина, и с каждой прочитанной страницей мне становилось все яснее, что реальные люди той далекой эпохи сильно отличаются от традиционных представлений о них.

Схема изображения героев екатерининского времени в советской историографии, полностью унаследованная Радзинским, была довольно проста. Она воспроизводилась в школьных и вузовских учебниках, была обязательной для монографий и статей. Остановимся на ней.

ЕКАТЕРИНА II — немка, притворяющаяся русской. Умная, энергичная лицемерка, умело прикрывающая просветительскими фразами свои крепостнические устремления и всемерно укрепляющая диктатуру дворянства. Честолюбива, развратна, падка на лесть.

ПЕТР III — немец душей и телом, не понятно как попавший на российский престол и от этого страдавший. Презрительно относится ко всему русскому. Поклонник Фридриха II и прусской военной муштры. Свергнут с трона своей женой Екатериной II и убит Алексеем Орловым по молчаливому приказу императрицы. Не понимал объективных законов исторического развития, но субъективно способствовал им, издав в 1762 г. Манифест о вольности дворянства. Жертва кровожадных наклонностей Екатерины II.

ЦЕСАРЕВИЧ ПАВЕЛ ПЕТРОВИЧ — сын Екатерины II и Петра III. Законный наследник престола. Отстранен матерью от власти, «русский Гамлет». Притесняем и оскорбляем всеми фаворитами императрицы. Из-за этого у него развивается жестокий мстительный характер, что в конечном счете приводит к цареубийству 11 марта 1801 г. Жертва материнской черствости.

ОРЛОВЫ — невежды, бездельники, цареубийцы, погрязшие в разврате. Любители кулачных боев и рысаков. Фавориты Екатерины II, возведшие ее на престол. Жертвы личной неблагодарности царицы.

Е. Р. ДАШКОВА — Светлый луч в темном царстве екатерининского самодержавия. Единственная просвещенная дама (умеющая читать и писать) в России XVIII в. Первая (и последняя) женщина — директор Академии Наук. Несколько преувеличила свою роль в перевороте 1762 г., искренне исповедывала идеи французских просветителей, стремилась к отмене крепостного права, поэтому ее конфликт с властолюбивой императрицей был неизбежен. Жертва личной неблагодарности Екатерины II.

Н. И. ПАНИН — Талантливый глава внешнеполитического ведомства, либерал, вынашивающий планы установления в России конституционной монархии. Вынужден терпеть абсолютистские замашки Екатерины II. Жертва стремления императрицы не до конца осуществлять его прогрессивные проекты.

Г. А. ПОТЕМКИН — Темная личность. Сибарит, развратник с явной склонностью к авантюризму. Вечно валяется не чесанным на диване и грызет ногти. В промежутках между бездельем и капризами присоединяет Крым, осваивает Северное Причерноморье, строит флот, реформирует армию, притесняет гениального русского полководца А. В. Суворова и присваивает его победы. Жертва неустойчивого сердечного расположения Екатерины II.

А. В. СУВОРОВ — светлое пятно среди мерзости екатерининского запустения. Великий полководец, символ русского национального воинского духа. Добр с солдатами, сочувствует народу. По чистой случайности участвует в разделах Польши и в подавлении Пугачевщины. А вот если бы он поговорил с вождем народной войны и повернул оружие против самодержавия… Жертва зависти бездарного временщика Потемкина, фаворита Екатерины II.

Е. И. ПУГАЧЕВ — Народный герой, вождь крестьянской войны. В силу личной несознательности присвоил себе имя убитого имп. Петра III, в чем выразились отсталость и царистские иллюзии широких народных масс. После поражения восстания казнен в Москве. Жертва кровожадных инстинктов Екатерины II.

КНЯЖНА ТАРАКАНОВА — Авантюристка, выдававшая себя за дочь имп. Елизаветы Петровны от тайного брака с… варианты: А. Г. Разумовским, И. И. Шуваловым. Поймана за границей… варианты: Алексеем Орловым, Григорием Орловым. Посажена… варианты: в Петропавловскую крепость, в Шлиссельбург, где… варианты: утонула, умерла от чахотки. (Правильное подчеркнуть). Жертва властолюбия Екатерины II.

КУЧА ФАВОРИТОВ — без имен. Красивые, глупые мальчики. Жертвы сладострастия Екатерины II.

ФРАНЦУЗСКИЕ ФИЛОСОФЫ ПРОСВЕТИТЕЛИ — Вольтер, Дидро, Руссо, Гельвеций и др. Переписывались с русской императрицей и искренне верили в ее желание просветить народ. Создали ей в Европе имидж мудреца на троне. Жертвы лицемерия Екатерины II.

Н. И. НОВИКОВ — Русский просветитель, издатель журналов, пользующихся огромной популярностью у читателей. Враг крепостного права. Вел полемику с Екатериной II и ее «улыбательной» сатирой в журнале «Всякая всячина». За свои прогрессивные воззрения арестован и посажен в крепость. Жертва реакционных настроений Екатерины II, возникших после Великой французской революции.

А. Н. РАДИЩЕВ — Первый русский революционер. Написал гениальную книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», в которой заклеймил царское самодержавие и крепостное право. Предтеча декабристов. Сослан в Сибирь. Вскрыл себе вены после встречи с Александром I. Жертва реакционных взглядов Екатерины II.

П. А. ЗУБОВ — Последний и самый злой фаворит императрицы, почти не уступает ей в коварстве, но бездарен как государственный деятель. Жертва несвоевременной кончины Екатерины II.

Вот, пожалуй, и весь перечень имен, которые выскакивали в голове студента исторического вуза при упоминании екатерининской эпохи. Как ни странно, подобная схема начала размываться уже в советское время. Невозможность прямо поставить темой исследования царствование Екатерины II или биографии героев эпохи, не исключала интенсивного изучения данного периода по целому ряду смежных направлений: истории экономики, социального развития, классовой борьбы, внешней политики, государственных учреждений, истории армии и т. д. Что естественно влекло за собой новые архивные разыскания, издание источников. И, наконец, как говорил Остап Бендер, «лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся». Картина начала меняться.