– Мне это не помешает. Я так устал, что усну даже под барабанный бой над моей головой.

– Это тоже входит в понятие хорошей службы? – усмехнулась девушка.

– Я ваш верный пёс, госпожа, а хороший пёс всегда должен быть на страже и находиться рядом с хозяйкой.

– Хорошо, возьми свою постель и ляг в гардеробной… Хоть ты и сравниваешь себя с псом, но я не хочу, чтобы ты валялся на коврике у двери, как настоящая собака.

Через декаду Шака окрепла настолько, что рискнула совершить небольшую верховую прогулку в окрестностях замка. Её сопровождали оба охранника – Аласдэр не согласился воспользоваться часами отдыха и остаться в замке. Утомившаяся от невольного заключения в стенах комнаты и лежания в постели, Шака радовалась солнцу, свежему воздуху, прохладному ветерку и запахам покрывавших луг цветов. Не удержавшись, она пустила коня вскачь, но не рассчитала свои силы. Когда конь, перепрыгивая небольшую дождевую вымоину, неловко приземлился, не сумела удержаться в седле и перелетела через его голову. К счастью, она упала в густую траву на мягкую после прошедших дождей землю, но жесткий удар спиной на несколько мгновений вышиб из неё дух. Когда над ней склонилось озабоченное лицо Аласдэра, она с трудом дышала и не могла произнести ни слова. Раб тщательно ощупал её тело в поисках скрытых переломов, но кости оказались целы, и он вздохнул с облегчением.

– Как вы себя чувствуете, госпожа? Нигде не болит?

– Нет… – выдохнула Шака. – Дожилась, даже в седле не могу удержаться!

Она с трудом поднялась, заботливо поддерживаемая сильной рукой раба, и огляделась в поисках лошади. Её вёл за повод Игасо, догнавший беглянку почти у леса.

– Всё в порядке? – спросил, подъезжая.

– Да, – мрачно ответила Шака.

От постыдного падения у неё испортилось настроение и она вернулась в замок.

В спальне её ждала Эрисса, о которой она почти забыла в последнее время. Она бросилась госпоже на помощь, помогла ей снять испачканный землёй и зеленью костюм и уложила в постель. Увидев бывшую любимицу, Шака вспомнила всё, что рассказал Данс, и её настроение испортилось окончательно. Она грубо оттолкнула Эриссу и подозвала Альсу. Рабыня отступила к стене и оттуда смотрела на госпожу несчастным страдальческим взглядом побитой собаки. Шака делала вид, что не замечает её страданий, и вообще вела себя так, словно девушки не было в комнате.

Отлежавшись, она переоделась в домашнее платье и села в мягкое кресло, стоявшее перед широким низким окном, выходившим в сад, а затем подозвала Эриссу небрежным взмахом руки.

– Господин лекарь уже выпустил тебя из лазарета?

– Да, госпожа. Я уже здорова.

– И что ты теперь собираешься делать?

– Я… – растерялась девушка, – я пришла прислуживать моей госпоже…

– У меня есть прислужница и я ею довольна. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

Эрисса побледнела и закусила нижнюю губку. Глаза её наполнились слезами. Внезапно она упала на колени и поползла к госпоже, в отчаянии заламывая руки.

– Не прогоняйте меня, хозяйка! Умоляю вас! Не отсылайте от себя, лучше убейте!..

Она припала к ногам Шаки, покрывая их поцелуями и обильно смачивая горячими слезами.

Шака отпихнула её и вскочила, сжимая в ярости кулаки.

– Ты умоляешь тебя убить и я бы с удовольствием сделала это! Ты продажная шлюха! За дешёвый браслет и горсть серебра продала своё достоинство и честь госпожи! Ты ложилась под всякого, кто этого желал!..

– Нет! Нет!.. – в ужасе завизжала девушка. – Это неправда!

– Ты легла с Дансом уже будучи не девственницей! Когда ты успела потерять свою честь? Или ты обманула меня в первый же день?!

– Нет!.. Нет!.. – рыдала рабыня.

– Что «нет»? – Шака схватила её за волосы и запрокинула голову, заглядывая в залитые слезами глаза. – Кто ещё пользовался тобой в замке? Говори! С кем ты спала, мерзкая девка!

– Только с господином Виолентом! – взвизгнула Эрисса. – Он заставил меня! Пригрозил, что скажет, будто я украла у него золотой! Но я не брала, честное слово! Он сказал, что вы поверите ему, а не рабыне… И прикажете меня выпороть!..

– Когда это случилось?

– Через три дня, как вы меня купили… Я ещё никого и ничего не знала. Он встретил меня в саду… Затащил в альтанку… А после… Когда он одевался, то смеялся и… и… сказал… что если не получается с госпожой, то хотя бы её служанок…

Несколько мгновений Шака не могла произнести ни слова от негодования. Затем процедила:

– Это было один раз?

– Нет… Он часто заставлял меня удовлетворять себя… В разных местах…

– Почему ты не рассказала мне?

– Я… я боялась… Я знала, что вы не одобряете связь с мужчиной, к тому же господин Виолент ваш друг… И… и ему больше не нужно было уговаривать меня… Я сама с удовольствием ему отдавалась…

Шака с презрением отвернулась от плачущей рабыни и тут заметила Альсу, тихо, как мышь, сидевшую в уголке.

– Иди-ка сюда, – приказала она.

Девушка робко приблизилась.

– Господин Виолент приставал к тебе? Может, ты тоже уже отдалась ему?

– Нет, что вы, госпожа! – в ужасе отшатнулась девушка.

– Но он предлагал тебе это?

– Да…

– Угрожал?

– Сказал, что обвинит меня в воровстве…

– Тот же трюк… И ты не испугалась?

– Испугалась… – робко ответила Альса. – Но ответила, что лучше быть наказанной, чем ослушаться госпожу… Я сказала, что вы строго запретили мне спать с мужчинами.

– Умница, – погладила по щеке девушку Шака. Затем повернулась к Эриссе. – Я обещала, что если разлюблю тебя, то отпущу на свободу. Так вот Эрисса, ты больше не рабыня, ты свободная женщина!

С этими словами она разомкнула на её шее ошейник и сняла его.

– Не прогоняйте меня, госпожа… – плакала девушка.

– Более того, в память о нашей дружбе, я дарю тебе одно из моих платьев и два золотых стаба – твою стоимость… Альса! Дай ей деньги и моё голубое платье. Ступай с миром, Эрисса. Пусть богини Счастья и Удачи одарят тебя своим вниманием. Завтра утром на рынок отправляется повозка с овощами, можешь уехать с ней… Но больше я не желаю видеть тебя в замке. Свою отпускную возьмёшь у господина Арнувира… А сейчас оставьте меня, я устала…

На следующий день Шака встала рано, как обычно вставала, живя в доме Лоис Ландийской. Солнце едва поднялось над горизонтом, а Шака, одетая в лёгкий костюм, состоящий из штанов и короткой туники, обутая лишь в мягкие кожаные сандалии, покинула ворота замка. Стремительным шагом она побежала в сторону Скаарра, а следом трусил верный Аласдэр, не желающий оставить хозяйку ни на миг.

Прибежав на берег, Шака выполнила комплекс укрепляющих мышцы упражнений, а затем другой – развивающий гибкость и координацию. Аласдэр, ничего не знающий о воспитании госпожи, с изумлением взирал на её прогибы, растяжки и стойки на руках, прыжки и кувырки.

Затем, немного остыв, Шака разделась, нисколько не смущаясь раба, словно он был не мужчиной, а евнухом, и нырнула в воду. Ничто так не развивает и не укрепляет тело, как плавание.

Аласдэр, как настоящий сторожевой пёс, сидел возле её одежды, внимательно следя за госпожой и сторожко посматривая по сторонам.

Накупавшись, Шака вышла из воды, и раб заботливо растёр её жёстким полотенцем, которое она распорядилась прихватить перед прогулкой. Быстрым лёгким шагом они вернулись в замок.

После завтрака девушка приказала седлать лошадей, и в сопровождении двух верных телохранителей отправилась на прогулку, никому не сказав ни слова о цели своего маршрута. Лишь только отъехав от замка на большое расстояние, она повернула коня и углубилась в лес.

На небольшой ровной поляне Шака спешилась и достала из седельных гнёзд мечи.

– Аласдэр, ты говорил, что неплохо владеешь мечом. Значит, будешь моим спарринг-партнёром. А ты, Сайон, будешь нас охранять.

– Слушаюсь, госпожа, – ответил воин и полез на ближайшее дерево, с которого был отличный вид на окрестности.