— Ватерлоо.

— И только?

— И только. — произнёс Шарп твёрдо, давая понять Ардилесу, что капитан суёт нос не в своё дело.

Ардилес не настаивал. Указав кивком на каюты пассажиров, он спросил:

— Что вы думаете об офицерах, считающих ниже своего достоинства разделять тяготы путешествия с нижними чинами?

Шарп сказал бы, что такие командиры на полпути к разгрому, но вслух промямлил, что плохо знаком с правилами испанских морских перевозок.

— Грош цена им как командирам! — убеждённо высказался Ардилес, перекрикивая море, — Единственная причина, побудившая их предпочесть моё судно — скорость! Полковник и его свора норовят добраться до шлюх Вальдивии на шесть или восемь недель раньше сержантов с рядовыми.

Ардилес смачно харкнул в шпигат:

— А шлюхи там отменные. Чересчур отменные для таких червяков.

— Хорошо знаете Чили? — полюбопытствовал Шарп.

— Я мотаюсь туда третий год. Как, по-вашему, хорошо я знаю Чили? Мой фрегат превратили в пассажирскую лохань. Вместо того чтобы послать меня прижучить Кокрейна, мой фрегат гоняют взад-вперёд между Испанией и Вальдивией. Взад-вперёд! Взад-вперёд! Самый крупный фрегат нашего флота возит паразитов вроде Руиса! — Ардилес зло оскалился, затем одарил Шарпа хитрым прищуром, — Ищете капитан-генерала Вивара?

— Ищу.

Осведомлённость тощего затворника не удивила Шарпа. Из цели вояжа он тайны не делал, но в вопросе капитана слышались нескрываемая ирония, и ответ прозвучал резко.

— Зря окрысились. Я был знаком с Виваром, и он мне даже нравился, но капитан-генерал многих настроил против себя. Половина служак в Чили считала, что он больно высоко заносится. У них имелся чёткий план, как проиграть войну, а Вивар мешал…

— То есть, его прикончили свои?

Ардилес покачал головой:

— Его убили бунтовщики. Возможно, ранили во время нападения… Лошадь взбесилась, понесла и сбросила седока где-то в дебрях. И гниёт капитан-генерал, расклёванный стервятниками, под безвестным кустиком. А взял он с собой тогда пятнадцать человек. Любопытно, да?

— Он — храбрец. — нейтрально заметил стрелок, скрывая изумление. Донна Луиза упоминала о малочисленном эскорте, но не настолько же малочисленном! Пусть и в замирённом районе.

— Храбрец или глупец? Моё мнение: он хотел договориться с мятежниками, но они его провели.

Шарпу, уверившему себя, что с доном Блазом расправились казнокрады, версия Ардилеса показалась нелепой:

— Что же, по-вашему, дон Блаз — предатель?

— Патриот, но патриот, пытавшийся играть с огнём.

Капитан замолчал, словно раздумывая — продолжать или нет?

— Я расскажу вам кое-что, англичанин. Через два месяца после прибытия в Чили Вивар приказал мне отвезти себя в Талькауано. Для вас Талькауано — пустой звук, но я вам растолкую. Это полуостров неподалёку от Консепсьон, в глубине занятой бунтовщиками территории. Окружение Его Высокопревосходительства отговаривало его от поездки, но он лишь посмеялся над их страхами. Я, надеясь встретить Кокрейна, капитан-генералу не перечил. Спустя два дня после отплытия налетел шторм. Четверо суток он трепал нас, но дон Блаз не собирался возвращаться. Мы бросили якорь у Пунта-Томбес, и Вивар сошёл на берег. Один. Из оружия прихватил охотничье ружьё. Мол, докажет, что испанскому дворянину никто не помешает охотиться там, где его душеньке угодно. Шестью часами позже он вернулся с двумя утками в ягдташе, и мы отчалили в Вальдивию. Вы спросите: и что? А то! Тогда его поступок я счёл бравадой, но позже до меня дошёл слушок, что дон Блаз стакнулся с мятежниками. Правда это или нет, не мне судить. Однако, во время рейса в Испанию (я, кстати, вёз известие об исчезновении дона Блаза) мы захватили пинассу с десятком изменников на борту, и двое рассказали мне, что дьявол Кокрейн ожидал встречи с капитан-генералом Виваром, назначенной в том самом месте, несколько дней и лишь потом убрался прочь.

— Вы им поверили?

Глаза Ардилеса сузились:

— Умирающие лгут? Мне — нет! Думаю, дон Блаз погиб, налаживая связи с повстанцами. Хотя вы, вероятно, полагаете, что он жив?

Поколебавшись, Шарп (откровенность за откровенность!) неохотно признал:

— Нет.

— Тогда зачем едете?

— Потому что я обязался найти его или его труп.

Шарп планировал переправить тело дона Блаза в Испанию, чтобы донна Луиза, похоронив мужа в фамильной усыпальнице кафедрального собора Сантьяго де Компостелла, обрела если не душевный покой, то хотя бы чувство горькой определённости.

— Окстись, англичанин! — взревел капитан, выбросив ладонь на север, — Там лежит целый континент! Не крестьянский двор, континент! Да там не найти мертвеца, даже если бы никто не трудился его спрятать!

— Почему кто-то должен его прятать?

— Потому что дон Блаз, судя по всему, был не просто воякой. Он был воякой, баловавшимся политикой. Воякой, забывшим, что политика — занятие поопаснее штыковой атаки. И, кстати, каким образом вы полагаете заставить наших бюрократов помогать вам?

— Взятки.

Ардилес захохотал:

— Желаю вам удачи, англичанин. Они будут вешать вам лапшу на уши, а, когда вы перестанете им платить, наймут головорезов выпустить вам кишки. Послушайтесь моего совета. Дон Блаз мёртв. Езжайте домой.

Стена воды вздыбилась над бортом, накрыв стрелка с капитаном, достала до вахтенных и с урчаньем ушла в шпигаты.

— Допустим, дона Блаза убили повстанцы. — отряхиваясь, проорал Шарп, — Почему же они не подняли хвастливый хай по этому поводу? Где логика?

— Если вы привыкли к логике и здравому смыслу, вам нечего делать в Чили! — усмехнулся капитан.

— Вдова дона Блаза не верит в то, что засаду устроили мятежники. Она винит капитан-генерала Батисту.

Ардилес помрачнел:

— Пусть держит догадки при себе. Батиста — не из тех, с кем стоит ссориться! Характерец у него — ядовитая каша из честолюбия с коварством…

— Приправленного мздоимством и казнокрадством? — вопросительно дополнил Шарп.

Несколько секунд Ардилес испытующе смотрел на стрелка, будто раздумывая — продолжать или нет.

— По части воровства Батиста заткнёт за пояс кого угодно. Лишний довод в пользу того, что однажды он взлетит в Испании очень высоко. Страх и алчность — верные друзья властолюбца. Зарубите на носу, англичанин, — капитан стал серьёзен, — Не наживайте себе врага в лице Мигеля Батисты. Вы меня понимаете?

— Да.

Ардилес был не из пугливых, но Батисту явно побаивался, что наводило на определённые размышления.

Возникла тягостная пауза, и капитан широко улыбнулся:

— Беда в том, англичанин, что Вивар был почти святой. Порядочнейший малый. Но святым место на фреске в соборе, а в жизни на их фоне окружающие особенно остро ощущают своё несовершенство, что, согласитесь, раздражает. Миром правят законники и политиканы. С порядочностью у них плоховато, и, поставь судьба на их пути такого вот блаженного, колебаться эти ребята не станут. Мой вам совет, англичанин: возвращайтесь. Через неделю «Эспириту Санто» идёт в Испанию, а до отплытия завейте заботы верёвочкой и завалитесь в «чингану»[5]. Лучше в ту, что за церковью.

— Что такое «чингана»?

— В «чингану» идут за «чингадой». — туманно пояснил Ардилес, плотоядно облизнувшись, — Не поймёшь, то ли «чингана» — весёлый дом, где подают выпивку, то ли распивочная с номерами. Одно ясно: в Вальдивии не найти «чинганы» лучше той, что за церковью. Тамошние мулаточки обеспечат вам такую «чингаду», что вы, наконец, поймёте, ради чего прожили жизнь! Хотите, поделюсь секретом, как в испанском городе определить лучший бордель?

— Хочу.

— Это тот, куда наведываются все городские попы. А наш-то облюбовал сам епископ! Так что забудьтесь в объятьях развесёлых потаскушек, а жене Вивара скажете, что кости дона Блаза растащили дикие свиньи.

Но Шарп плыл не за очередной небылицей. Он пообещал найти дона Блаза. Где бы ни лежали останки испанца, в джунглях ли, в горах, Шарп их отыщет и привезёт донне Луизе. Во что бы то ни стало.