Он мертв.

Он мертв.

Я тоже хочу умереть.

Дэниэль оттеснял меня. Слёзы, застывшие в глазах, всё равно позволяли мне видеть интерьер его комнаты: богатую изумрудную парчу на его кровати с балдахином, бесценный антиквариат и стены, окрашенные в цвет мха. Зеленые оттенки создавали иллюзию, будто мы находились в лесу.

Он был охотником, желающим убить оленя.

Я была тем оленем.

Протянув руки в мою сторону, и не скрывая маниакальной похоти в своих глазах, Дэниэль воскликнул: — Теперь ты вся в моём распоряжении, Уивер. Заперта в моей комнате, связана моими правилами, моей милостью. Черт, это будет незабываемо.

Мои уши звенели от его голоса. Мои глаза пронзали взглядом. Я хотела уйти — к Джетро, к звёздам. Самоубийство не было выходом. Дело не в том, чтобы жить или умереть, убить или остаться невредимой, а в том, чтобы перейти из одного мира в другой.

Он не мертв.

Он просто… ушёл… в другой мир.

И я не хотела, чтобы он уходил без меня.

Мы были парой. Дуэтом.

Я закончила с этим существованием.

Мой разум разрушен. Но мое тело все еще хотело выжить. Я споткнулась, пытаясь отдалиться от Дэниэля. В моих движениях не было изящества. Я была как робот, двигающийся сам по себе.

Смотря сверху, мне было жаль эту девушку внизу. Зачем я отступала? Зачем оттягивала неизбежное? Чем раньше я попаду в лапы к Дэниэлю, тем скорее он причинит мне боль, тем быстрее я отправлюсь к Джетро.

Остановись.

Позволь этому произойти.

Онемение внутри, без сомнения, притупит внешнюю боль.

Лучше перестать думать, перестать дышать, перестать стараться выжить.

Я остановилась, решительно замерев на месте.

Дэниэль изогнул бровь. Он остановился, едва я прекратила наш странный танец. Подняв голову, он искал подвох.

— Так легко сдалась, шлюха?

Я не ответила. Ни шёпота, ни жеста. Я смотрела прямо сквозь него — в новое измерение, которое обещало новое начало с Джетро и конец всем проблемам.

Дэниэль зарычал себе под нос: — Ты серьезно просто сдаешься? — Метнувшись вперед, он схватил меня за волосы, сжав в потных руках. — Ты не будешь сопротивляться мне, как сопротивлялась моему брату?

Я была права.

Никакой боли. Никаких мучений.

Никаких чувств.

— Борись! В чём азарт, если ты просто сдаешься?

Он потянул меня за волосы, вынуждая поднять взгляд. Если бы я сосредоточилась, я бы увидела его гнилое лицо. Я бы съёжилась от острых углов его черепа, маленькой черной бородки и зализанных назад темных волос. Если бы у меня все еще было обоняние, я бы вдохнула мускусный запах его возбуждения, который не скрывал даже аромат его лосьона после бритья. И если бы у меня было чувство осязания, я бы почувствовала, как тепло его тела пожирает, проникая в меня как болезнь.

Страница 2

Но я больше ничего не ощущала.

Все, что я видела, слышала, чувствовала, было пустотой: ничего, кроме тихого ветра на моем лице и пустоты передо мной.

Его рот скривился от ярости. — Пошла на хрен, Уивер. Теперь ты моя. Что ты можешь сказать?

Моя голова была словно в огне, высушив ледяные слёзы на моих щеках. Моё сердце сдалось в тот момент, когда пуля пронзила любовь всей моей жизни. Если он хотел реакции, то он её не получит.

Не в этот раз, ублюдок.

Ничего.

У меня ничего нет.

— Мои братья мертвы. Что ты чувствуешь теперь?

Ничего.

Я ничего не чувствую.

— Ответь мне, пиз*а! Скажи мне, как сильно ты боишься моих прикосновений. Как сильно ты боишься меня!

Ничего.

Я ни о чём не беспокоюсь.

Джетро ушел. Я никогда раньше не видела, как кто-то умирал. Никогда не была на похоронах и не была свидетелем гибели домашнего животного — даже моя собственная мать просто исчезла, а не умерла. Мое первое соприкосновение со смертью, и это были два человека, которые влюбили меня в себя, превратив меня в совершенно другого человека.

Старая Нила умерла в тот день, когда она вошла в Хоксридж. Но эта новая Нила была лишь поблекшей фотографией, исчезая по частям, пока ее любовник истекал кровью на бесценном ковре.

Даниэль отшвырнул меня от себя. «Приди в себя!»

Головокружение сжало меня в тошнотворных объятиях. На этот раз я не боролась. Я упала на ковер, позволив водовороту, похожему на американские горки, и тошноте поглотить меня, благодаря моему разрушенному мозгу. Обычно это было худшее наказание, но теперь это было блаженство, в сравнении с лицом реальности.

Я почувствовала вибрацию ковра, предупреждающую о приближении Дэниэля. Он возвышался надо мной с красным от ярости лицом.

— Посмотри на меня, Уивер!

Его ботинок, словно черный метеор, врезалась в мой живот.

Воздух вырвался из моих легких.

Боль пронзила мои чувства — боль, которую я не хотела чувствовать, потому что она напоминала мне, что я не умерла… а значит не была свободна. Я все еще была здесь — в этой бессмысленной игре безумия и обмана.

Он мертв.

Он мертв.

Я осталась одна.

Дэниэль снова пнул меня.

Он снова ударил, посылая раскаленную добела агонию вверх до моей груди.

Агония.

И с мукой вернулась жизнь.

Ты не одна.

Вон. Мой отец. У меня все еще была семья, которой я дорожила. Люди, от которых я не могла отказаться.

Я не мертва.

Слишком большая роскошь — сдаться.

Джетро и Кес были убиты людьми, которые достаточно долго загрязняли этот мир. Я дала обещание своим предкам покончить с этим. Теперь я дала обещание им.

Я убью твою семью.

Я закончу это раз и навсегда.

Мои глаза широко раскрылись. Энергия пронзила мои конечности. Агония сделала меня безрассудной, даруя ложное мужество. Я была сильнее этого. Разве я не доказала так много тем, что уже пережила? Каждый долг, который я выдержала, превращал меня из наивной маленькой девочки в сильную женщину.

Я — смелая.

Отойдя назад, я постаралась отодвинуться как можно дальше от Дэниэля, чтобы он не смог добраться до меня для следующего удара.

Он положил руки на бедра, холодно смеясь.

— Наконец-то решила поиграть, а? Это заняло у тебя достаточно много времени.

Кашляя, я сжала свой ушибленный живот руками и заставила себя встать.

Он не подошел ко мне, давая мне время перегруппироваться. Ему нравилось, когда я боролась, он хотел, чтобы я была жива и кричала.

Ублюдок.

— Я тебя убью, — прошептала я, морщась от каждого вздоха.

Он усмехнулся, двигаясь ко мне: — Что ты сказала?

Выпрямившись, я встретилась с ним взглядом. Мои ребра послали сильнейшую боль по всему телу, но я была сильной.

— Я сказала, что убью тебя.

Он провел рукой по темным волосам, улыбаясь. Зло, уродующее его душу, душило его — он не был привлекательным, хотя внешне у него были хорошие данные и сексуальная привлекательность. Для меня он был троллем, вонючей кучей экскрементов.

— Ну давай, попробуй. — Он сократил расстояние между нами всего за один шаг.

Я отступила назад.

— Ты не знаешь, когда это произойдет.

— Ты не сможешь подобраться ко мне, чтобы воплотить свой замысел. — Он самодовольно подмигнул. — Ты — ничто, по сравнению со мной.

Я оскалилась.

— Это произойдет тогда, когда ты меньше всего будешь этого ожидать.

— Ты никогда не сможешь убить меня. — Он напряг мышцы. — Я непобедим.

— Ты всего лишь человек.

Что делает тебя смертным.

Каждое слово наполняло меня силой. Уверенность в своих силах рассеяла моё оцепенение и горе.

Джетро и Кес были мертвы. Но это был не конец для меня. У меня была цель. И я достигну её.

— Я скажу тебе, почему я вернулась? Почему я не убежала и не спряталась? — Снег в моих жилах окутал мое сердце. — Я вернулась, чтобы убить тебя.

Рот наполнился слюной. Если бы я была смелее, я бы плюнула в его лицо.

— Я вернулась за ним, но теперь все кончено.

Я отомщу за него, так что помоги мне, Боже. И за Кестрела тоже. И за себя. И за моего брата. И моя маму, и бабушку, и все поколения женщин-Уивер.

Это было начало конца.

Долг по наследству не имел законную силу — Кат знал это. Пришло время убить Хоуков и закончить эту череду пыток. Каждая секунда делала меня сильнее, наполняя меня странным принятием. Счастье не было моим жизненным путем, но разрушение было. Я была бы тем инструментом, который всё разрушит.

Дэниэль покачал головой, веселясь в своём безумии.

— Ты вернулась, чтобы посмотреть, как он умрёт? Как умно.

— Не угадал. Я вернулась, чтобы положить этому конец. — Тьма окутала мою душу, уничтожив любой оставшийся свет.

Он мертв.

Он мертв.

Но я сдержу свое обещание.

Я не смогла спасти Джетро, ​​но я не оставлю его.

— Я поклялась себе.

Я прищурилась, радуясь, что слёзы больше не катились из моих глаз, и я могу смотреть на него с силой, а не с ужасом.

— Хочешь знать, что это была за клятва?

Он напрягся. — Не хочу ничего знать о тебе, Уивер. — Он облизнул губы. — Забудь об этом. Я хочу знать только три вещи.

Я вздрогнула от отвращения.

— Я поклялась уничтожить тебя. Уничтожить твоего отца. Уничтожить всех вас. Не важно, что ты предпримешь…

Он не дал мне договорить, метнувшись вперёд и закрыв рот рукой. Его ладонь заставила меня замолчать, заставив мое сердце задыхаться от ненависти.

— Ах, это чертовски грубо. Ты должна была спросить, какие три вещи я хочу знать, а не нести свою чушь. — Его золотые глаза — так похожие на глаза Джетро и Кестрела — блестели.

— Давай… спроси меня.

Его пальцы сильнее сжались на моих щеках, когда я покачала головой. Я не могла говорить, но это не мешало мне кричать каждой частичкой своего тела.

Никогда!

Он потерял самообладание.

— Хорошо. Можешь не спрашивать, я всё равно сам скажу тебе. Он прижался ко мне всем своим телом. — Три вещи, сука. Я хочу узнать, как будут звучать твои крики. — Он провёл своими пальцами по моим губам, оставляя солёный след прикосновением.

— Я хочу знать, как сильно ты будешь бить своими ручками, отбиваясь от меня. — Его ладонь скользнула по моему горлу, над моим алмазным ожерельем, опускаясь к груди.

Я закрыла глаза, когда он стал опускаться рукой все ниже и ниже, и ниже.

Я сжала зубы, когда он обхватил мой лобок своими грязными пальцами. Тонкие трусики и футболка, которые я надела после времени любви с Джетро, ​​не скрывали моё тело.