Я вполуха его слушал. Мы стояли в коридоре на втором этаже. Апрель месяц, начало новой четверти. Не за горами ЕГЭ и выпускной. И, как это обычно водится, вопрос празднования выпускного стоит на, если не на первом, то на втором месте. Видимо, так сложилось, что организм русских школьников отказывается воспринимать свое вступление во взрослую жизнь, пока в него не вольют бидон бухла. Просто спокойно отметить выпускной и разойтись по домам чуть выпившими он воспринимает как личное оскорбление.

Поэтому, вполне естественно, что девушки за несколько месяцев могут начинать искать платья и продумывать прическу, а парни ломают голову, как пронести контрабандой алкоголь на выпускной. Нас же не устраивает соотношение два бокала шампанского на рыло — нам надо упиться в говно. И, чтобы миссия «спои ближнего своего и сам наебенься» не накрылась медным тазом, обычно выбираются те, кто за эту миссию отвечают.

В нашем случае — это Казаков и я. Нам было поручено выведать, где лучше праздновать, агитировать ребят, собирать деньги, закупать бухло… в общем, что тут объяснять? Все знакомы с этой процедурой с той или иной стороны. И ты, если не ответственный, то — тот, кто всем сердцем ратует за то, чтобы миссия не накрылась медным тазом.

Ничто так не объединяет российских школьников в дружную команду, как планы наебениться под руководством взрослых. Даже, если вы вчера морды друг другу били из-за Светки Соколовой, то уже сегодня ты будешь прикрывать товарища грудью, пока он трясущимся шагом, на негнущихся ногах проносит в отведенное место бутылки с водярой, которые заткнуты ему за пояс брюк и скрыты от родительских глаз пиджаком.

И сейчас Миша как раз предлагал заказать ресторан на все три класса. Выбор стоял между «Империалом», «Кристаллом» и «Венецией». Я был во всех трех заведениях (спасибо профессии папаши). Пожалуй, это были самые оптимальные варианты, которые достаточно большие, чтобы выдержать натиск восьмидесяти бухих в жопу выпускников, и по карману большинству родителей.

В принципе, мне было как-то начхать, как именно праздновать: узким кругом своих или же всей параллелью. Но все упиралось в белобрысую Снежинку, которой категорически вредно было пить. Он, конечно, так не думал, но мне виднее. После пары рюмок в моем пай-мальчике засыпает мертвым сном инстинкт самосохранения и просыпается вредное чудовище. И уже это самое чудовище начинает искать приключение на свои гениталии. А кто ищет, тот всегда найдет. И он находит! Так что, если у меня есть выбор, я лучше буду где-нибудь поблизости от этого пассивного выпивохи.

Подумав о белобрысой занозе в заднице, я поискал его глазами. Вот он. Стоит в кругу ребят и слушает биологичку. Как обычно, когда о чем-то напряженно думает, Никита стал незаметно почесывать ухо, но быстро одернул руку. Я ухмыльнулся. Еще бы, ведь именно там я вчера его укусил в порыве особой «нежности» (а нехуй было четыре дня меня динамить). Видимо, Снеж вспомнил то же, потому что я заметил, как задумчивый взгляд стал скользить по коридору до тех пор, пока не столкнулся с моим. Я улыбнулся чуть шире, трогая себя за ухо и пожимая плечами, мол «извини, не рассчитал».

И год назад моя Снежинка должна была залиться краской с ног до головы и заткнуть за пояс любой помидор. Но не теперь. Как говорится, с кем поведешься…

Нашим отношениям уже чуть больше года, и это год можно отметить по многим причинам.

Во-первых, мы не убили друг друга за это время. Мы триста раз поссорились (но это не точно), шесть раз подрались (а вот это точно), но никто не умер, хотя угрозы о моей расправе по-прежнему поступают.

Во-вторых, в глазах всей школы мы вроде как подружились. Это было выгоднее, потому что на протяжении года таскаться друг к другу домой, будучи просто знакомыми, это палево то еще… Одна моя соседка чего стоит. Так что, было проще создать видимость, что мы «друзья с подъебами», чем делать вид, что мы «друзья по рюмке» и шарахаться от всего мира.

Мы даже с родителями раззнакомились. Легенда была стара, как прическа нашего завуча. Для всех Никита помогал мне с химией (я же не дебил, чтобы за год не подтянуть биологию), а я ему — с английским. Всех все устраивало, особенно нас. Теперь мы могли прийти друг к другу домой без реверансов. И, что самое приятное, когда у меня никого не было дома, Ник смело мог остаться на ночь, не боясь, что мой отец по утру ворвется в комнату с ружьем наперевес и прострелит ему яйца.

В-третьих, как-то незаметно для себя, мы кое-что переняли друг у друга. Я стал более ответственным, стал все больше думать о будущем. А Никита… Ну, он перестал краснеть как девочка, когда я незаметно для других мог сделать небольшую шалость. Например, за общим столом у кого-то в гостях положить ему руку на бедро. Или ущипнуть его, стоя в очереди в буфет.

Так что, теперь ебучая Снежинка не краснеет в ответ на мою провокацию, а улыбается самой что ни на есть блядской улыбкой и тут же, забывая про меня, обращает свое внимание на училку. Я ощупываю его фигуру, слегка изменившуюся за последний год: он по-прежнему ниже меня на полголовы, но теперь ему хотя бы пиво продают без паспорта. Кстати, к тому, что он, наконец, оброс какими-никакими бицепсами я тоже имею самое непосредственное отношение. Наконец, вдоволь насмотревшись, я отворачиваюсь и возвращаюсь мыслями к выпускному.

Снежа, может, и зациклен на своей биологии, а лично я считаю, что выпускной куда важнее. У некоторых он станет билетом в мир большого секса, кто-то просто нажрется, кто-то подерется, а кто-то вообще забеременеет. И я хотел бы, чтобы все эти действия проходили в максимально комфортных условиях. Особенно те, что касаются секса.

Кстати о нем, родимом. За последний год мы с Ником не теряли времени даром. Комфортный трах у меня дома был нечасто, и мы нашли вариант. Мы узнали, что секс в пыльной школьной кладовке, когда тебе на голову может упасть ведро с краской, не менее насыщен адреналином, чем секс у меня дома. Мы узнали, что за бутылку вишневой наливки можно взять у вахтерши ключ от раздевалки. Мы перетрахались во всех имеющихся туалетах в школе. Мы перепробовали множество позиций. Я даже лишился анальной девственности. Хотя за мной была оставлена роль главного актива в паре.

В общем, за год изменилось многое…

— Слышь, говно, пошли пожрем, что ли? — но есть вещи которые не меняются.

Под улыбки одноклассников я поворачиваюсь к белобрысой морде. Стоит, руки засунуты в карманы бежевых брюк, перекатывается с пяток на носки, белоснежная рубашка слегка распахнута, что позволяет наблюдать впадинку у основания шеи. Чуть насмешливые глаза, нахальная улыбочка… какой-то неправильный «примерный» мальчик у меня в парнях!

— Ты не боишься растолстеть, Снежинка? Кажется, ты стал слишком много жрать. Скоро твои тонкие ножки перестанут держать твою снежную толстую задницу.

— За своей задницей бы последил лучше, мистер Сладкоежка! — не понять намек было невозможно. Все, кто нас слышал, подумали о том, что я действительно не могу обходится без сладкого. А я стоял и старался не думать о том, как вчера слизывал с живота злоебучей Снежинки шоколадный сироп.

POV Никиты.

Судя по глазам, намек этот говнюк понял. Еще бы он такое забыл. Как этот чертов сироп оказался у меня на пузе, даже не спрашивайте. Но своего я добился. Жара перестал играть на публику и пошел вслед за мной.

Мы шли по школьному коридору. Навстречу нам двигались две десятиклассницы. Мы поймали два кокетливых взгляда и синхронно усмехнулись. Мы вообще многое делали синхронно. Например, приходили к одним и тем же мыслям. Кто бы мог подумать… Уже больше года встречаемся, и я еще не свихнулся.

Конечно, отношения с Жаром не прошли бесследно. В особенности для меня. Я стал более нервным, начал заниматься спортом (а какой у меня был выбор, когда меня эта скотина летом в шесть утра вытягивала из кровати на правах моего друга?).

Жарского наши отношения тоже коснулись, правда, не так сильно. Он стал меньше пинать хуи. Ну, хотя бы это радовало. Желая проводить время вместе, мы находили лишь два варианта: либо я плелся за ним в спортзал, либо он сидел с кислой миной, пока я готовился к ЕГЭ. Так что ему ничего не оставалось, как брать в руки какой-нибудь справочник или книгу и читать. Телик я включать запрещал, мотивируя тем, что мне мешает звук. На самом деле, ничего мне не мешало, но мой внутренний гном конкретно был настроен подпортить Жарскому веселье.