Кыс замер. Потом стал крутить головой, наклонять ее из стороны в сторону, чтобы лучше разглядеть рыбешек. Осторожно, изогнув переднюю лапу с выпущенными когтями, начал «рыбачить», стараясь подсечь рыбешку снизу вверх. Не знаю, удавалось ли ему подцепить что-либо, я не очень внимательно наблюдал по молодости лет. Но он простаивал в прозрачной воде очень долго.

Мы в это время отогревались на горячих скалах, купались, ныряли. Прижав к животу тяжелый камень, переходили по дну речку под водой от берега до берега.

И вот в разгар игр чей-то крик:

— Смотрите, Кыс собирается плыть к нам!

В самом деле, видимо услышав много знакомых голосов, он решил оставить рыбалку и присоединиться к компании на другом берегу. Кыс заходил в глубину степенно, но уверенно. Когда вода дошла до горла, приподнял морду, расправил свои пышные бакенбарды и… поплыл.

Он стал сразу плавать красиво и быстро, высоко держа голову над водой. Выйдет на противоположный берег, встряхнется в облаке радужных брызг, пройдется по пляжу, вспрыгнет на скалу. Если там сидят знакомые, усаживается среди них, дает себя почесать, погладить. Если на скалах никого нет, сидит один, как изваяние, смотрит на купающихся и на свой берег. Посидит час, другой, погреется, обсохнет, спустится на пляж и плывет обратно. Или, бывало, идет вверх по скалам к висячему мосту и переходит по качающимся над пропастью доскам домой. Сам этот мост для кошки пустяк, но переходить его никто не учил и не показывал этой дороги. Но он наблюдал, видел, что люди переходят, и запомнил.

Этот мост построили мы сами. На двух высоких скалах, стоящих друг против друга над водопадом, из дикого камня на цементе поставили двое мощных ворот с железными перекладинами. Поверх перебросили два стальных троса, соединивших оба берега. К тросам прикрепили висячий мост, который не боялся никаких наводнений. Мост на фоне гранитных скал, живописной речки и зеленых гор был очень красив: многие фотографировались здесь в одиночку и группами. Когда в последний день своего купания Кыс ступил на плавно колеблющийся над пропастью висячий мост, с противоположной стороны речки навстречу ему двинулась большая компания горожан, приехавших в воскресный день отдохнуть на лоне природы.

Шли ярко разодетые женщины, дети, были среди них и мужчины. И вдруг увидели идущего навстречу по качающемуся мосту «страшного зверя». Передние повернули, бросились назад, началась паника, давка, крики. Некоторые чуть не слетели с моста, а высота большая, внизу река, камни, скалы!

Кыс испугался этой пестроты и шума не меньше, чем люди. Повернулся и бросился назад. Взбудораженный, влетел в лес, который начинался за мостом, и неожиданно оказался в родной стихии.

Когда разобрались во всем случившемся, побежали искать. Стали кричать, звать, но не было уже голоса мамы, и… Кыс не вернулся.

Несколько раз его видели по ночам около домов. Был ли он голоден или просто скучал по человеческой ласке и заботе? Но любимой хозяйки не нашел, а лес, конечно, пришелся по душе: как-никак — родной дом. Так и ушел наш красавец Кыс, казалось, навсегда…

Минуло более трех месяцев. Наступил ноябрь. Лист осыпался, и хотя дни стояли солнечные и теплые, ночами уже подмораживало.

С осени жители соседних деревушек стали жаловаться: какой-то хищник делает по ночам набеги, таскает кур, даже поросят. Мы только руками разводили: у нас никто ничего не грабил. И если это были проказы Кыса, то на «свое» хозяйство он не покушался ни разу.

…Поздней звездной ночью мы с братом подкатили к гаражу. Разместив на ночлег членов экспедиции, которую сопровождали, мы, утомленные, жаждали отдыха и сна. Закончена трехнедельная экспедиция. Позади много высоких, крутых перевалов, сотни километров нелегкого пути.

Захватив рюкзак и винтовку, я зашагал к дому. Арсений задержался около машины. Опасаясь заморозка, он решил на всякий случай спустить воду из радиатора.

Уже войдя в комнату и скинув рюкзак, я услышал около гаража выстрел! Выскочил во двор и сразу же заметил свет керосинового фонаря «летучая мышь» в загородке курятника, напротив гаража. Подбежал. При свете фонаря Арсений рассматривал что-то на земляном полу огороженного сеткой дворика.

Я подошел к нему.

— Барс?

Брат осветил распростертую на земле пушистую тушу хищника.

— Нет, рысь. Но какая здоровая… Постой! — он нагнулся и раскрыл мертвую пасть. Луч фонаря осветил кривой верхний клык: мертвая голова улыбалась…

— Кыс!

Да, то был он. Очень возмужавший, пушистый, лоснящийся.

Голод? Или извечный хищнический инстинкт? Что привело его к этому роковому концу?

Брат стрелял, ориентируясь на светящиеся в темноте глаза, но угадал прямо в сердце.

Нарочный доставил письмо. Замусоленный длинный узкий конверт надписан убористым продолговатым почерком. Адресовано братьям Янковским. Отправитель — «И. Реснянский, Нонсадон».

Сообщение заинтриговало, и не помочь другу-охотнику нельзя. Однако ехать обоим было невозможно. Бросили жребий: выпало брату.

Иван Кузьмич Реснянский — незаурядная личность. Окончив всего два класса церковноприходской школы, он хорошо писал четким, разборчивым почерком, много читал, всегда был в курсе мировых политических событий. В прошлом — золотоискатель, старатель на Зее, потом на Колыме. Высокий, худой и жилистый, с покатыми плечами и несоразмерно росту короткими ногами, он был неутомимый ходок и страстный поклонник тайги. Однако промысловой охотой занялся лишь на склоне лет, следопыт и стрелок был неважный.

Летом он возился с пчелами, осенью готовил из дикого винограда замечательное вино, которым любил широко угощать всех знакомых, а зиму проводил безвылазно в тайге, часто совсем один — в палатке или зимовье. Только в окружении своих собак, зверей и леса…

Его часто спрашивали: «Иван Кузьмич, как вы один проводите всю зиму в лесу? Разве не страшно, не скучно? А баня?» Бывший приискатель широко улыбался, показывая из-под усов два ряда сплошь золотых зубов:

— Хы-ы… баня летом! А зимой как засвинцуешься, так и холод не берет… Страшно? Разве хунхузы, да в мои дебри они не заглядывают — делать зимой там нечего… Скучно? Так я же читаю… Нет. Хорошо, тихо… Вода, дрова, бери сколько хочешь, никто ничего не скажет…

Он выписывал несколько газет, которые мы аккуратно отправляли на его «базу» в Нонсадон со всей прочей корреспонденцией. Примерно раз в месяц он выходил из тайги, забирал почту, продукты, а сам отправлял нам свои лаконичные, но основательные дневники, где очень интересно делился впечатлениями об охоте, природе и прочитанном. Начинались они сведениями о погоде, примерно так:

Или:

Эс — любимый пес Кузьмича. Подобранный случайно в какой-то корейской харчевне, захудалый бездомный щенок стал выдающейся промысловой собакой. С ним, в общем очень посредственный охотник и стрелок, Иван Кузьмич добивался удивительных успехов. Однажды за зиму взял в берлогах семь медведей, и среди них огромного бурого «гризли». Медведь не мог найти подходящую берлогу и зимовал под домоподобным корнем многовекового поваленного бурей кедра. В его пещере обнаружили несколько черепов взрослых кабанов. Кузьмич разрядил в чудовище две обоймы, и только Эс спас его от страшных объятий. Однажды защитил от тигра.