Март свято верил в предания старины, глаза его сияли торжественным светом.

— Теперь меч должен исправить ошибку, — объявил Март. — Мы найдём его в ночь на Яана. И ещё много оружия отыщут мои люди, но над мечом Калевипоэга будет гореть Яни-огонёчек, я хотел бы найти его сам.

— Ты хочешь найти меч и поражать им пришельцев? — спросил я.

— Он заменит тысячи воинов, — сказал Март. — Но кроме того, этот меч умеет делать любую работу: валить деревья, тесать камень и рыть землю. Сам Олев-градостроитель мечтал о таком мече. Меч Калевипоэга построит нам линнуд.

Да, Март возлагал большие надежды на чудеса. Все эти люди были детьми, я видел, как плетут шары из бересты, с тем чтобы бросать их горящими в небо и загадывать желание. Купальной ночи ждали с нетерпением, кто-то уже загодя водружал у входа в землянку срубленную берёзку и украшал её пучками зелени. Плели корзины для «яановых цветов» — арники, зверобоя, бузины и неморозума. В купальную ночь, как известно, происходят разные чудеса: лошади начинают говорить, вода превращается в вино, а утонувшие колокола звонят. Март, стало быть, хочет отыскать меч, который возведёт ему линнус и отразит натиск врагов. Конечно, этот человек мечтатель, хотя дело своё он ведёт хорошо. Лесной лагерь толково устроен, обитатели его не пропадают с голоду, я видел, как крестьян здесь учат обращаться с оружием и держать военный строй. Ведь когда-то Март служил в полку аркебузиров.

Всё же мне пришлось остаться на ночь. Разболелось плечо, а кроме того, пошёл сильный дождь. Меня поместили в жилой риге на полатях. Я слушал шорох дождя и думал.

Надо ли рассказывать Марту о нелепой истории с заговором? Во всяком случае, к борьбе Сигизмунда со шведами он имеет малое отношение, он ещё не в силах в неё вмешаться. Но вот оружие… То самое, которое мне показал Трампедах. Оно бы вполне пригодилось воинам Марта.

Отчего я сразу взял сторону этих несчастных людей? Мне хочется им помочь, и многое из того, что касается постройки линнуса, уже сложилось в моей голове.

Анна… Не в ней ли причина? Ведь она тоже простая эстонка. Как же быть с Анной? Прежний план увезти её из Белого ронделя не выполнишь теперь так просто. Трампедах немедля приведёт на лесной холм солдат. Что же делать?

…— Март, — сказал я наутро, — подумай об Анне. Долго ль она останется в заложницах?

— Мы построим линнус, — ответил он. — Анна будет с нами.

— До этого далеко.

— Но ты придумал, как строить линнус?

— Сегодня вы начнёте делать завалы и рыть землю под основание.

Март обрадовался. Я показал ему план, но Март смотрел на него с недоумением. Оказывается, он совсем не умел разбираться в планах. Неужто мне самому придётся руководить каждой малой работой?

— Я позову тебе Эрика-шведа, — поспешно сказал Март.

Нашёлся человек, смыслящий кое-что в градодельстве, он некоторое время трудился на постройке укреплений. Я растолковал, какие приготовления нужны для разметки, а потом с целой дюжиной помощников мы вбивали колья и тянули тонкое мочало.

Никогда мне не приходилось столь быстро браться за дело. Попутно я распорядился отобрать людей, которым предстояло стать каменщиками. Что касается столяров и плотников, тут обстояло легче, многие в лагере умели работать с деревом.

Я уже прикинул, что за лето успею заложить фундаменты главных строений и поставить внешнюю стену. Конечно, это не будет замок наподобие Вендена, совсем нет, но искусное сочетание внутренних укреплений, обозначенных мной на плане, позволяло надеяться, что линнус станет крепким орешком для нападающих.

Ещё я думал о том, что в этом линнусе найдётся мне место и, быть может, рядом со мной окажется Анна…

Так я остался на следующий день. Они хорошо работали и копали с большим усердием. Сотни людей орудовали лопатами, ломами, а я прикидывал, где ставить печи для обжига кирпича и варки смолы.

Но меня беспокоила Анна. Как там она в Белом ронделе, ведь если Трампедах узнает о моём визите, он спрячет Анну в другом месте.

До встречи с Мартом я чувствовал себя человеком, обременённым неясной тягой к малознакомой девушке. Теперь навалилась забота с линнусом. Когда я берусь за дело, всё во мне преображается. Беспечность меня оставляет, дни и ночи мне нет покоя.

Между прочим, я объяснил Марту, что если удастся наладить хорошую кузницу и доставить железо, то можно ковать простое оружие, а сам всё подумывал о комнате Трампедаха.

— Надобно выбрать девушку, — сказал мне Эрик-швед. — Если ты не замуруешь девушку в первую стену, постройка у тебя не пойдёт.

Я отмахнулся от варварского совета.

— Помяни моё слово, — настаивал Эрик.

Я встретил знакомого малыша и спросил, где учитель пения господин Тарвальд.

— Ушёл, ушёл! — мальчик махнул рукой. — Теперь учит птиц и медведя Арми.

Уж не этот ли Арми повредил мне плечо?

Мне нравилось среди этих людей. Они относились ко мне с почтением, а одна девушка, смущаясь, подарила букет цветов. Конечно, жизнь у них нелегка. Теперь лето, в лесу много ягод, а скоро пойдут грибы, но что будет, когда наступят холодные дни?

— Март, — сказал я, — быть может, мне стоит вызволить Анну? Трампедаху я оставлю письмо с объяснением и с Анной приеду в линнус. Ведь он никак не подумает, что виноваты «эстонские братья».

— Не торопи время, — пробормотал тот.

Я и сам понимал, что этот план нехорош. С кем бы ни бежала Анна, Трампедаху не осталось бы смысла хранить при себе тайну лесного селения.

Всё это так печально.

Март упрашивал меня остаться ещё на несколько дней, но я объяснил, что мне следует наведаться в город по крайней мере для того, чтобы запастись необходимыми инструментами для расчётов, а заодно сговориться с купцами и ремесленниками насчёт необходимого.

Кроме того, я хотел повидать Анну.

Я полагал, что на этот раз мне не завяжут глаза, но «эстонские братья» оказались осторожными, дорога к холму осталась для меня неведомой.

Я решил переселиться от рыцаря Трампедаха и для этой цели наведался к трактирщику Меклеру. Тот подыскал мне комнату с видом на Ратушную площадь.

Трампедаху же я сказал:

— В городе становится опасно. Я предпочту держаться вдали от вас.

Вся эта игра с участием в заговоре мне порядочно надоела, а Трампедах не проявлял желания знакомить меня с остальными заговорщиками.

Не успел я обосноваться у Меклера, как явился хмельной Кавалек и, заливаясь слезами, стал уверять, что безумно любит Анну.

— Я полк рейтаров изрублю, лишь бы её повидать! — кричал он. — Где этот старый пёс? Он обманул меня, я буду с ним драться!

Кавалек хватал себя за длинный чуб, это странное произведение польского цирюльника, и колотился головой об стол.

— Пан Анджей, — сказал я, — мой совет, не связывайтесь с Трампедахом. Надеюсь, вы знаете указ короля о всяческих льготах немцам?

— Но он обманул меня, он упрятал Анну! — кричал Кавалек.

— Как вы докажете это, пан Анджей? Покалечить рыцаря вам, может быть, и удастся, но тогда ливонцы пошлют жалобу королю, и вам несдобровать. Судьба всей Ливонии зависит от того, на чью сторону встанут ливонарии.

— Вы думаете, он на нашей стороне? — воскликнул Кавалек. — Чёрта с два! Я не удивлюсь, если тут целый заговор!

Кавалек как в воду смотрел. Впрочем, особым провидцем быть не надо, заговоры обычное дело теперь.

Во время разговора Кавалек утирал лицо рукавом кунтуша и выглядел скорее подростком, чем славным рубакой, не раз побывавшем в сражении.

По обыкновению, утром я делаю упражнения, чтобы сохранить гибкость тела, но в этот раз помешало плечо. Раны затянулись, но опухло предплечье, я еле шевелил пальцами рук.

В харчевне видел Фробелиуса. Тот сообщил, что у рыцаря Трампедаха исчез кучер Антс.

— Лихое время, — сказал я. — Многие пропадают без следа.

— Я собираюсь вернуться в Вену, — сказал Фробелиус.