Си-Эн-Эн в двойном комплекте операторов и репортеров. Поскольку как только до операторов дошел

смысл происходящего, почти все бросились спасаться – и в фургончики, стремглав отъезжающие с

места событий людей набилось как мелкой кильки в баночки с кетчупом, но профессионалы Си-Эн-Эн

держались – правда остался дублирующий состав, а первый сдулся на фургончике компании. Теперь

не только вся Москва, встал на уши весь мир, центр столицы становился стремительно безлюдным,

но эти переулочки и в обычный день, после окончания рабочего дня замирали в полном ступоре.

Сейчас они уже через десять минут были заблокированы многочисленными авариями нервничавших

водителей и повезло тем, кто буквально с боем пробился в метро на радиальные линии – счастливчики

уже здесь штурмовали переполненные вагоны, но большая часть металась по городу практически на

грани безумия – ведь у многих были семьи и дети – как добраться до них и как попытаться их спасти

– решения этих вопросов практически не было…. Полная дезорганизация, и многие инвалиды теперь

сидя в домах ловушках вспоминали с горькой ностальгией советские учебные тревоги от гражданской

обороны и тренировки в бомбоубежищах, а теперь машины с мигалками попытались первыми слинять из

города, но немногим это удалось – разъяренные толпы пеших водителей с удовольствием доставали

из этих машин пассажиров и делали над ними маленькую экзекуцию.

Из подвалов и подворотен повылазили учтеные и неучтеные мвдэшной статистикой неожиданно

многочисленные банды и просто анархисты всех мастей и любители легкой ноживы – начались разбои,

грабежи и погромы и сдержать их было некому – блюстители порядка первыми торжественно, с воем

сирен гнали свои авто подальше от гиблого места – все равно или начальник не выживет или место

работы и исполнения должностных обязанностей исчезнет как таковое. Для экспроприации обширный

простор на любой вкус, семнадцатый год явно отдыхает – хочешь потроши Третьяковку, хочешь иди в

центробанк а для гурманов пожал-те в алмазный фонд, правда попы с невероятной стойкостью духа

обороняли вверенные им с небес объекты да с кучками фанатов клали поклоны и творили молитвы.

Что же, эбандон олл зэ хоупс было высечено над вратами ада – оставьте все надежды, в

Освенциме едем дас зайне – то бишь каждому свою конфетку, а для каждого свою отдельную могилку

или квартирку при коммунизме предлагали. Сердобольная старушка нерушимой сталинской закваски шла

у собора Василия Блаженного, когда прогремели первые выстрелы со стороны мавзолея и там ее как бы

обуяло беспокойство за вечного вождя забиженного пролетариата, двинувшись к мавзолею она увидела

корчившегося в луже собственной крови в предсмертных судорогах лейтенанта. Она в ярости кинулась

на террориста, порешившего этого лейтенанта, что ж ты нехристь делаешь – террормэн не успел даже

толком поднять автомат и очередь пришлась старушке в живот – по брусчатке полетели ошметки кишок

и красно-желтая жижа, старая карга оказалась стойкой – свалившись, она продолжала ползти к шахиду

волоча за собой вылезшие из развороченного живота кишки, ошарашенный террорист не стал изучать

по внутренностям анатомию – у шайтан – он влупил длинной очередью по голове старухи и как хирург

пилой снес верхушку черепа с седым скальпом и эта чашка волчком закрутилась на брусчатке.

На новенькие камни полетела красно-желтая жижа, наконец забрызгав даже шахида, и террорист

в остервенении выпустил по останкам последние патроны из рожка магазина и бормоча под нос тоже

что-то вроде заговора от шайтана, подошел и пнул растерзанные останки старушки – из тряпья к его

ногам выкатился шикарный сони-эриксоновский мобильник, шахид с удовольствием его поднял – из

гарнитуры еще доносилось:"Сеньора, сеньора, вызывает Милан, как дела…" – но шахид не знал этого

языка, он просто выдернул гарнитуру и сунул мобильник в карман, пятна жижи на шароварах и халате

уже впитались и подсохли. Только в местах попадания капель слегка зудела кожа, он почесался и

-

пошел к платформе с тикающей боеголовкой, да, калаш 7,62 это страшная сила, хоть и старая модель.

Если бы он посмотрел на остатки головы "старушки" то увидел бы странно молодое женское

лицо разъеденое страшными гноящимися язвами с застывшим злобным оскалом – ну съел, сука дозу…

Это была последняя стадия быстрой сибирской язвы давшей споры, изощренного бактериологического

оружия, в течение часа превращающего человека в мешок протухшего мяса и костей.

Эти кадры разошедшиеся по всему миру через трансляцию Си-Эн-Эн уже не оставляли надежды

на мирный исход этой страшной жатвы ядерного монстра, Чернобыль в сравнении – грудной младенец.

Прошло всего около четверти часа с момента отсчета и вероятно на это время у террористов

был намечен следующий шаг, что подтверждало наличие четкого плана и вероятно большей и масштабной

организационной работы, чем предполагалось ранее – со стороны атомной платформы вновь уверенным

шагом шел незабвенный Усама. Он направлялся к единственной оставшейся работать телекамере, и

подойдя поближе, начал свою вторую программную речь, обращаясь к миру: " Я представляю здесь

своих правоверных братьев всего мира, которые сейчас замерли в священном восторге и возлагают на

меня большие надежды – я постараюсь не подвести их и выполню свою миссию до конца", здесь он

снова воздел руки к небу и продолжил,"мы не террористы а борцы за священную правую веру в этой

не объявленной войне, мы сделали шах и поставили мат, поэтому мы уже победили и не хотели бы

чтобы погибли многие тысячи наших братьев находящихся в этом городе, хотя Аллах с радостью бы

принял их души, поэтому мы предлагаем мирное решение проблемы и выдвигаем следующие условия".