— Какая одежда! Не боится влаги, защищает от стрелы, не горит, кинжалом не каждым пробьешь, маскировка замечательная! Почему гномы такие низкие? — сокрушался Хард.

— Ты неправ, стрела, заговоренная на мага, пробивает костюм рейнджера насквозь, — возразил я.

— Такая стрела стоит корону!

— А если перешить? Из трех костюмов два сделать?

— Рука не поднимается такое чудо испортить! Но надо. Некуда деваться.

— Знаешь, о чем я с тобой поговорить хотел, — замялся я.

— Мыслей читать не умею, — пошутил Хард. Я вздрогнул.

— Хочу заменить гномиху на одного из двенадцати магов. Есть среди них такой Нестор, маг не из сильных, но очень умелый и знающий.

— Бегум хочешь отпустить?

— Да! С Беллой раздоры. Она меня ненавидит.

— Ты преувеличиваешь, — попытался успокоить меня Хард. Но сам считал, что дело обстоит именно так.

— Если согласен, то дай команду отпустить и вооружить сотню рейнджеров, и сегодня же отправь её домой, — поторопил я Харда. Буквально через час Хард вернулся из замка. Он вел с собой Беллу. Та была мрачнее тучи. Меня прожигала взглядом насквозь. Мне показалось, что у Беллы проснулся магический дар. Она всегда «думала» громче обычных людей, но я считал, что это наша близость помогает мне лучше слышать её.

— Белла помогла Бегум бежать! — пояснил Хард.

— Плохо. Кто её охраняет? Если с ней что-то случится, то нам несдобровать! — расстроился я.

— Белла не верит, что ты собирался услать магичку, потому что нашел лучшего учителя среди гномов, — настойчиво втолковывал мне Хард.

— Это сейчас неважно. Надо вернуть гномиху обратно.

— Ты раскроешь ей твой самый важный секрет!

— Садитесь! Будем думать! Рисковать Бегум, или рисковать секретом. Она ушла одна? Расскажите подробности. Лучше Белла, — попросил я.

— Она ушла одна. Гномов вывести я бы не смогла. Я дала ей мой амулет защиты. Она идет пешком, прошло всего два часа, — выдавила Белла.

— Я отдал её тройке магов оружие, дал четверку коней и вывел за ворота. Они попытаются её найти. Не надо паниковать, — добавил Хард.

— Нужно посмотреть, что с ней происходит. Незаметно подбросить ей следящий амулет. Затем взять сотню рейнджеров без оружия, и сотню наших солдат с двойным комплектом оружия. И догнать её, — предложил Хард.

— Хорошо. Следящий амулет за мной. Остальное, на тебе, Хард. Через час я жду тебя с двумя сотнями у ворот. Белла! Поедешь с нами?

— Ты не сердишься, милый?

— Нет, дорогая. И у меня есть для тебя приятный сюрприз. Вся черная злоба мгновенно исчезла из прекрасной головки Беллы. И она зарыдала. Скрипнула дверь. Из комнаты Беллиной дочки послышались шлепки босых ног.

— Дядя Альт! Ты опять довел до слез тетю Беллу! — обвиняюще нацелила на меня палец Рушель.

Белла.

Если бы любая соседка, или подружка из родного села Зюс приехала к ней в гости в Роззе, она наверняка бы обзавидовалась. Большой удобный дом, вещи в доме такие, что даже у графини Роззе отсутствуют, драгоценности, платья, денег трачу без счета. Любовник, к которому бегала раньше, скрываясь от всех, теперь в полном её распоряжении. Но счастья нет. Чужой человек этот Альт. Никого не любит, ни Беллу, ни дочку. Так у него даже времени нет поговорить, магию он хочет учить. Зачем? Белла спрашивала как-то, что он может для неё совершить? А он ответил, смеясь, хочешь, Луна перестанет светить на небе? Смеется, а сразу понятно, что он сможет это сделать. Если захочет. Когда противная уродливая гномиха поселилась у Альта в доме, то Кляйн не мог скрыть брезгливости. Альт же смотрел на желтую жабу, как на человека, как на симпатичную женщину.

Конечно, нет вины Беллы, что она помогла сбежать гномихе. Могла бы — убила, но единый накажет. Одно плохо, невовремя, Хард уже её собрался выгнать, и Альта уговорил. Никогда не поверит Белла, что Альт сам задумал гномиху отпустить.

Паша.

Ехали на поиски Бегум молча, но Белла «кричала» свои мысли всё громче и громче. Социальные условности для женщин важны чрезвычайно. Они готовы зубами прогрызать себе дорогу. Зюс вышла замуж за Фреха, потому что тот был сыном старосты. До сих пор она считает себя замужней женщиной и не желает развода.

Хотя, имея ребенка, развод получить сложно. Надо узнать у Харда тонкости закона.

Идеальный муж для Беллы — Кляйн. Увы, для этого ему надо стать бароном, сотник уже не тот уровень. Мне надо перестать тянуть с тестом ДНК дочери Беллы, если всё-таки это моя дочь, то хотелось бы воспитывать своего ребенка самому. До Бегум осталось около трехсот метров, как впереди раздался грохот, и чудовищное облако горячей плазмы вспухло неестественным, отвратительным желе.

Облако начало выбрасывать в стороны ядовитого цвета отростки, которые лопались с неприятным хлюпаньем. Отряд прибавил скорость, но я попросил Кляйна обождать вместе с Беллой поодаль. На небольшой лужайке, радиусом метров двадцать, лежало две дюжины трупов. Бродяги и бандиты. В центре еле шевелилась Бегум. Потом она потеряла сознание, но её сердце продолжало биться.

Бегум.

Проклятый амулет. Он помешал правильному завершению заклинания. Раскидать жалких людишек можно было легкими ударами магии в самые болезненные места. Но захотелось сделать это эффектно. Кто сможет увидеть красоту магического удара здесь, в глуши? Зачем было всё усложнять? Что теперь скажет дядя, когда снова приедет? Бегум полностью пришла в себя.

— Как я выгляжу? Как я выгляжу? Дайте мне зеркало!

Паша.

Гномиха неожиданно пришла в себя и потребовала зеркало.

— Больная, лечащий тебя знахарь прописал покой и сон. Сон и покой, — объяснила магичке сиделка. Ферокс, единственная из женщин города, владела языком гномов.

— Где этот недоучка? Позовите его, я сама — известная целительница! — возмутилась гномиха.

— Знахарь — это я! Бегум поняла это без перевода.

— Мне нужно посмотреть в зеркало, чтобы изучить повреждения и начать магическое лечение.

— Альт, магичка хочет посмотреться в зеркало, чтобы себя вылечить, — перевела Ферокс.

— Врать своему знахарю — плохо, — констатировал я.

— Альт очень хорошо лечит. Он хочет, чтобы ты ему доверяла, — перевела графиня. Пререкались мы недолго. Возможно, угрозы, сменяемые жалобными просьбами, продолжались бы и дальше, но я применил радикальное средство: кормление и сон. Если ничего не болит, это еще не значит, что здоровье в норме, это, просто, магическое обезболивание. Попросив Харда не принимать никаких гномских посольств, я три дня занимался лечением Бегум. Белла навестила больную магичку в первый день. Насмотревшись на безволосую гномиху, покрытую волдырями, обрезками горелой одежды, приставшей к коже, Белла заткнула нос, убежала и больше не приходила. Кожа у гномихи сохранилась в нескольких местах: от пояса до колен, где штаны были прикрыты курткой, на ногах, прикрытых сапожками, на груди, за двойным отворотом куртки. Взяв за основу наиболее здоровый кусок, я легко восстановил всю кожу. Здесь проблема была в самой гномихе, её организм не успевал выводить токсины, а для строительства новых клеток не хватало материала. Не справлялись почки и другие внутренние органы. Внутривенное кормление помогало плохо. Хорошо, что магия позволяла не опасаться микробного заражения тканей. На четвертый день я смог заняться лицом гномихи. Память на лица у меня была плохая, но выручил Лёха.

— Гномы все на одно лицо, — заявил большой демократ и самый толерантный из моих друзей. Он вынул фотографию сына с подружкой.

— На, работай, копия Ванессы Мэй, — заявил он, ткнув пальцем в блондинку с неуловимо азиатским разрезом глаз.

— Кто такая Ванесса Мэй? — удивился я.

— Не бери в голову. Её все знают. Китаянка с рекламы… чего-то. Сын так всегда говорит по подружку, — запутался Лёха.

— Да, гномиха, наверняка, и не помнит, какой образ себе сотворила в последний раз, — успокоил я сам себя.